Парадайз.ru - Alex Dalski

– Меня зовут Лена.

– А меня – Сергей. Может, пообщаемся как-нибудь в другой раз? Мне нужно улетать, прости, дорогуша.

– Прошу вас. Помогите мне. Мне плохо…

– Но я не врач. И к тому же…

– Пожалуйста, заберите меня с собой… Я не могу здесь находиться, мне срочно нужно попасть домой, мне плохо…

– Что? Как это – заберите? У меня – свой вертолет, у вас – свой, какие проблемы?

– Послушайте… Я тяжело больна. У меня астма. Мне срочно нужна ингаляция, или я умру. Пожалуйста… Я смогу поместиться в кабине, здесь же лететь совсем мало… Я прошу вас, Сережа…

– Тьфу ты! А когда ты сюда летела, чем думала? Куда я тебя посажу? К тому же, кто знает, что у тебя на уме… Буди своего Ромео и улетай. Причем здесь я?

– Вот… У меня есть вот это, – Лена расстегнула куртку, и Сергей увидел пару наручников, висящих на ремне брюк, – вы можете пристегнуть меня, куда хотите, но мне нужно как можно скорее… Мой ингалятор, я уже задыхаюсь… – она снова закашлялась.

– Так. Залезай. Сядешь посередине, между мной и Платоном.

– Спасибо, Серёжа… – Лена с трудом влезла в кабину. – А как же наручники?

– Оставь их для своего любимого. И кстати, если ты задумала «военный переворот» в воздухе, то имей в виду: выживших не будет, я очень плохой пилот.

Девушка молчала.

Сергей захлопнул за собой дверцу.

– Скажи, а Лёва не будет ревновать? Пришла на вечеринку с одним, ушла с двумя другими… Я бы на его месте не потерпел, – Сергей глянул на топливомер и бегло осмотрел остальные приборы. – Сейчас будет немножко шумно, но нам с тобой не привыкать, не так ли?

Лена молча кивнула. Было видно, что ей на самом деле тяжело дышать: дыхание было учащенным, а на лбу выступили крупные капли пота.

Сергей ещё раз посмотрел на лежащего рядом с закрытым аварийным выходом Вознесенского-младшего, затем – на второй вертолет, неподвижно застывший почти на самом краю крыши.

– Ну, с Богом.

На этот раз посадка прошла значительно мягче. И хотя из-за крайней непродолжительности назвать это полётом было сложно, Сергею показалось, что он сейчас он пилотировал более уверенно, чем накануне. Впрочем, возможно это объяснялось дневным временем суток.

На вертолетной площадке их встречал Кирилл.

Не дожидаясь, пока лопасти перестанут вращаться, он подбежал к машине и попытался открыть дверцу со стороны Сергея.

– Наконец-то!

– Привет, Кирюха! Ты почему здесь?

– А мы как увидели, что второй вертолет взлетел и на башне приземлился, Соловьев меня сюда послал, на всякий… Кто это тут с тобой? О, Леди Ляо! Вот это да! Какими судьбами?

– Отвали… – Лена с трудом выбиралась из кабины.

– Серега, я не понял… Где ты её нашел?

– Так. Иди с другой стороны и помогай, Вознесенскому плохо. Хотя постой.

– Ой, а что с ним?

– Он ранен и без сознания. Но я справлюсь сам. Помоги-ка лучше девушке.

– С удовольствием! Леди Ляо, я весь – к вашим услугам…

– Я же сказала: отвали.

– Она говорит – ей нужна срочная ингаляция. Пожалуйста, съезди с Леной, а потом привези её обратно. Мне нужно с ней поговорить. Хорошо?

– Без проблем. А ты?

– За меня не беспокойся. Главное, постарайся, чтобы девушка от тебя не сбежала, она – в курсе всех подробностей о запуске установки Игнатьева.

– Вот как? Ну, хорошо. Поехали, Елена, у меня как раз машина внизу.

– Я поеду одна.

– Ну, уж нет! Раз «босс» сказал – вместе, значит – вместе. Так что извини.

– Кирюх, у неё на поясе наручники, если что. И будь с ней поосторожнее, о'кей?

– Да понял я! К тому же, мы с Леди Ляо – старые знакомые, и я знаю, чего от неё можно ожидать.

Выбравшись, наконец, из вертолета, Лена направилась к выходу с вертолетной площадки. Кирилл последовал за ней.

– Встречаемся там же, в Резиденции.

– Хорошо.

Их шаги смолкли.

Сергей открыл вторую дверцу кабины и осмотрел Вознесенского.

– Мда. И что же мне теперь с вами делать, Платон Евгеньевич?

Внезапно Сергей вспомнил, что он так и не перевязал раненого.

– Вот же я осел…

Он полез в кабину за аптечкой. В этот момент Вознесенский пошевелился.

– Богданов, ты здесь?

– Да. Здесь. Сейчас, Платон Евгеньевич… Я вас перевяжу…

– Ничего не надо перевязывать. Рана уже заживает. Где мы?

– Как это – не надо? Вы же кровью истечете… Сейчас я найду аптечку…

– Я же тебе говорю – не надо. Посмотри, там уже всё затягивается.

К изумлению Сергея, рана Вознесенского уже не выглядела очень свежей, словно прошло не пара часов, а сутки-двое.

– Ничего не понимаю…

– Не надо ничего понимать. Скоро всё узнаешь. Так где мы?

– Вертолетная площадка Управления полиции. Вы можете идти?

– Думаю, да. А где остальные?

– Остальные? Насчет Гостя я ничего не знаю, когда я очнулся, его уже не было. Наверное, вернулся в Башню. Вашего сына я оставил лежать без сознания на крыше. Но он жив и здоров, можете не волноваться. Кстати, а что с нами было?

– Полагаю, импульсный удар. Нго-Хэ не нужно даже задумываться над этим, при возникновении опасности его мозг порождает мощный защитный импульс. Что же касается Лёвы, то я ни капли не волнуюсь. Скажу больше: когда я его встречу, мой «импульс» не будет столь безобиден. Я его, мерзавца…

– Платон Евгеньевич, нам надо идти.

– Да-да. Идём. Помоги мне встать…

– Держитесь за руку. Ну, а Лену я был вынужден привезти сюда.

– Как – привезти? Зачем?

– Мы поговорим с ней и узнаем все подробности того, что они совершили. Кроме того, она сказала, что больна, и что ей нужна срочная ингаляция. У неё, действительно, астма?

– Не перестаю удивляться тебе, Богданов! А ещё чекист…

– Не понял. Она что, обманула меня?

– Её «астма» называется тетрафокситан.

– «Золотая пыль»? Здесь, на Острове?

– Наркотики у нас категорически запрещены. Поэтому их здесь нет. Но когда я вышвырну отсюда эту парочку, их здесь не будет совсем. Какой я идиот, что не сделал этого раньше! Кстати, где она сейчас?

– С ней уехал Кирилл. Он же привезет её обратно. А сейчас пойдемте в Резиденцию – там можно будет, наконец, отдохнуть и позавтракать.

– Да, пойдем скорее. И не забудь автомат. Чувствую я, он нам ещё понадобится.

41

Веранда, на которой происходила трапеза, казалось, имела крышу: заросли вьющихся растений были настолько густыми, что сквозь них с трудом пробивались даже яркие лучи полуденного солнца.

Несмотря на это, запах жареной на огне рыбы ощущался и здесь, на третьем этаже Белой Резиденции, где собрались почти все оставшиеся на Острове люди.

Сергей, Кирилл, Вознесенский, а также Лена сидели за двумя сдвинутыми вместе столиками и с аппетитом ели шашлык из лосося, который Соловьев жарил во дворе.

– Да уж, не знал, что Илья Сергеич такой умелец, – заметил Вознесенский. – Интересно, где он взял рыбу. Неужели сам поймал?

– Зачем сам? – отозвался Кирилл. – Мы с утра от нечего делать дошли до набережной, там есть ресторанчик, где она в бассейне плавает. Бассейн проточный, сетка стоит, как положено. Так что всё просто.

– Вино – оттуда же?

– Ага.

– Я конечно понимаю, что ситуация исключительная, но какого черта ты выбрал самые дорогие бутылки? Хозяева-то, я надеюсь, рано или поздно вернутся. Кто платить будет?

– Как это кто, – улыбнулся Кирилл.

– Нет, ну каков… Сергей, ты когда-нибудь видел ещё более наглого подростка? С ним ещё за хакерство до конца не разобрались!

– Я думаю, на хакерство можно закрыть глаза, неизвестно, что бы мы все делали без Кирилла, – заметил Сергей, – а что касается «наглого подростка», то могу сказать, что я встречал и понаглее. Не далее как сегодня утром.

Вознесенский слегка помрачнел. Он отодвинул тарелку с рыбой и налил полный фужер вина.

– Вообще-то я редко выпиваю. Но сейчас мне не по себе. Меня ранил мой собственный сын! Мать не дожила до этого позора…

Сделав глоток, он поставил фужер на стол.

Лена, сидевшая с противоположной стороны стола, перестала есть и, замерев, уставилась к себе в тарелку.

– У вас есть сын? – удивился Кирилл. – Я не знал.

– Никто не знал. Впрочем, это уже неважно, потому что теперь у меня нет сына. Зато есть двое выродков, которые сначала портили жизнь мне, а потом им стало этого мало… – голос Вознесенского наливался гневом.

– Платон Евгеньевич, я не думаю, что стоит…

– Помолчи, Богданов! Сейчас я хочу задать вопрос вот этой госпоже. Один простой вопрос! Скажи мне, пожалуйста, дорогая Елена, какого хрена собачьего вам ещё не хватало в этой жизни? Ведь у вас было, я подчеркиваю – было, всё и даже больше! Скажи мне прямо сейчас! Чего вам не хватало?

Девушка продолжала молча сидеть, опустив голову.

На веранду поднялся Соловьев.