Книга Вечной Премудрости - Генрих Сузо

И потому, Господи, обними меня и прижми к себе – хоть ненадолго, хоть надолго. Таково желание сердца моего. Более того: если бы должен был я прямо сейчас расстаться с этим миром и если бы к вящей славе Твоей должен был бы я пятьдесят лет гореть в чистилище, пал бы я ниц к ногам Твоим, вознося славу Тебе, и принял бы это добровольно во имя вечной славы Твоей. Благословенно чистилище, в котором преисполнится мною слава Твоя! Господи, Ты, но не я, Ты в мыслях моих, Тебя люблю я, Тебя ищу я, не себя. Тебе, Господи, известно все, Ты ведаешь все сердца и знаешь, что серьезны слова мои. И даже если бы знал я, что должен навсегда остаться на самом дне ада, то и тогда не захотел бы отречься от Тебя, сколь бы не было беспомощному сердцу моему печально сделаться отлученным от драгоценного созерцания Тебя. И если бы мог я отплатить за потерянное всеми людьми время, загладить прегрешения их и возместить за все то бесчестие, которое было допущено в отношении Тебя, достойной платой и честью, то охотно бы сделал это. И если, несмотря ни на что, было бы это возможно, вознес бы я с самого дна ада прекрасную песнь Тебе, которая прошла бы сквозь ад, сквозь землю, воздух и все небеса, покуда не достигла бы божественного слуха Твоего. Но поскольку это невозможно, желаю я как можно больше славить Тебя здесь, чтобы как можно больше радоваться здесь, вознося славу Тебе.

Господи, поступай со мной, бедным творением Своим, так, чтобы это приличествовало славе Твоей, ибо что бы ни происходило, хочу я славить Тебя, покуда дышат уста мои. И если даже не смогу я более говорить, то желаю я, чтобы движение поднятых пальцев моих выражало и посылало бы Тебе всю ту славу, которую когда-либо воссылал я Тебе. И если плоть моя рассыплется в прах, хочу я, чтобы от каждой пылинки поднималась слава непостижимая, пронизывающая крепкие камни и все небеса, и представала бы перед божественным взором Твоим, покуда в день Страшного Суда плоть моя и душа моя не соединятся снова, славя Тебя.

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Будь упорен в этом стремлении до самой кончины, и это станет лучшей Мне славою.

СЛУЖИТЕЛЬ: Если Ты, драгоценный Господи, благоволишь принять славу от меня, бедного грешника, то удостоверь это в отношении следующих вещей: нужно ли Тебе также и внешнее прославление в словах и песнопениях?

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Это также необходимо, и тем больше, чем сильнее оно может поощрять внутреннего человека, что и происходит часто, особенно у начинающих.

СЛУЖИТЕЛЬ: Это, любезнейший Господи, заставляет меня крепко – ибо то, что предстоит делать в вечности, лучше начинать заблаговременно – пробудиться к упорному прославлению Тебя, такому, чтобы не прерывалось оно ни на мгновение. Преисполненный такого порыва, часто говорил я: Ах, небо, куда спешишь ты? Почему бежишь так быстро? Я хочу, чтобы остановилось ты там, где ты сейчас, покуда не вознесу я славу избранному, любезному Господу моему так, как желает того сердце мое. Господи, если только на краткий миг перестану я славить Тебя, так скажу я, когда снова приду в себя: Ах, Господи, тысячу лет прошло с тех пор, как я последний раз думал о Тебе, Возлюбленном моем! Ныне же, любезный Господи, научи меня, насколько возможно, как мне постоянно и беспрерывно славить Тебя, покуда тело мое и душа моя еще пребывают вместе.

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Тот, у кого Я постоянно в мыслях, кто блюдет себя от грехов, кто упражняется в добродетелях, славит Меня постоянно. Но если желаешь ты узнать о высочайшей славе, слушай, что еще скажу Я тебе. Душа подобна легкой пушинке: если она ни к чему не привязана, то естественная ее подвижность увлекает ее ввысь, к небу; но если что-то тяготит ее, падает она вниз. Также и чистая душа при всей ее немощности благодаря естественному своему благородству и при помощи духовного созерцания восходит к вещам небесным. И если происходит так, что ум освобождается от всех плотских желаний и погружается в покой, так что все помышления в нем оказываются постоянно связанными с неизменным Благом, то такой ум славит Меня беспрестанно. Ибо высшим светом, насколько это вообще можно выразить, человеческий разум просвещается целиком, восходя от земного состояния и уподобляясь высшим духам и ангелам. И тогда что бы человек ни делал и ни совершал внешне – ел, пил, спал или бдел – все становится не чем иным, как самой славой.

СЛУЖИТЕЛЬ: Ах, любезный Господи мой, что это за восхитительное учение! Дражайшая Премудрость, желал бы я охотно, чтобы научила Ты меня еще четырем вещам. Прежде всего, где, Господи, найду я главную причину славить Тебя?

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: В Первоисточнике всяческого Блага и в источниках, обильно из него проистекающих.

СЛУЖИТЕЛЬ: Первоначало, Господи, слишком высоко для меня и слишком неизвестно. Столь возвышенно, должно быть, славят Тебя лишь небесные духи и ангельские сердца, высокие кедры ливанские. И все же желаю я, грубый сорняк, чтобы услышана была слава моя и чтобы они, восприняв мои немощные усилия, вспомнили о своем высоком достоинстве и испытали бы в своей пресветлой чистоте побуждение восславить Тебя внутренне, подобно тому, как кукушка побуждает соловья к прекрасному пению. Но разве возможно, чтобы восславил я преизобильный поток благ Твоих? Стоит мне лишь задуматься о том, кем я был, от чего и как часто оберегал Ты меня, от каких бед и злоключений спасал Ты меня, из каких уз выпутывал Ты меня, как сердце мое, о вечное Благо, совершенно расплавляется в славе Тебе. Сколь долго, Господи, терпел Ты меня, сколь дружественно принимал меня, сколь часто, полный любви, заботливо оберегал меня и внутренне наставлял меня! И сколь бы неразумным ни был я, Ты никогда не отказывался от меня и увлек меня к Себе. Разве не должен я уже поэтому славить Тебя? Воистину, Господи, желаю я вознести к Тебе великое славословие, подобное мощному и радостному ликованию ангелов, когда стало известно им, что выдержали они испытание, тогда как другие – пали. Слава эта должна звучать пред Тобою, как славословие бедных душ, выходящих к Тебе из уз ужасного чистилища и впервые взирающих на преисполненный любви и радости облик Твой. И еще звуки славы этой должны быть для Тебя словно исходящими из чертогов небесных после Страшного Суда, когда избранные Бога будут навсегда отделены от осужденных.

Что еще, Господи, желал бы я охотно знать о славе Твоей, так это то, как естественные блага, которыми обладаю я, могут превратиться в вечную славу Тебе?

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Поскольку никто во время земной жизни не может ясно различать природу и благодать, то надлежит тебе устремить к Богу в скорейшем обращении все то, что стремится в тебе к благому, радостному и здоровому, будь то от природы или по благодати, дабы послужило все это славе Моей, ибо Я – Господь природы и благодати. Тем самым природное превратится в тебе в сверхприродное.

СЛУЖИТЕЛЬ: Но как, Господи, смогу я обратить к славе Твоей нашептывания злых духов?

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Когда злые духи нашептывают в тебе, произнеси вот что: «Господи, сколь часто этот или какой другой злой дух возбуждает во мне против воли моей ненавистные помыслы, столь же часто пусть да посылается Тебе в неизменную вечность на месте сем разумною волей наипрекраснейшая слава, которой даже и этот злой дух, если выдержит испытание, будет славить Тебя в вечности, чтобы тем самым я, после того, когда изгнан будет злой дух, восславил Тебя вместо него. И столь же часто, сколь он нашептывает мне в уши злое, да будет поднесено Тебе благо».

СЛУЖИТЕЛЬ: Ныне, Господи, вижу я, что благами Твоими все устремляется к Благу, так что ими даже и наидурнейшее в злом духе может превратиться в благое. Теперь, любезный Господи, скажи мне еще одно: как обращу я все то, что я вижу и слышу, во славу Тебе?

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Как часто воспринимаешь ты нечто многочисленное, видишь нечто изысканно прекрасное или особенно великое, так же часто произноси во глубине сердца своего: «Столь же часто и достойно должны ныне достолюбезно приветствовать Тебя вместо меня тысячи тысяч ангелов, служащих Тебе, и десятки тысяч сотен тысяч духов, стоящих пред Тобою, должны славить Тебя вместо меня, и все святые устремления всех святых должны вместо стремлений Служителя Твоего устремляться к Тебе, и все творения несказанной красоты должны вместо меня чествовать Тебя».

СЛУЖИТЕЛЬ: Воистину, любезный Господи, как осветил Ты ум мой и наполнил его прославлением Тебя! Но эта слава во времени наставила сердце мое и пронзила душу мою нежным желанием вечной и неизменной славы Твоей. Ах, избранная Премудрость, когда же наступит светлый день и придет радостный час совершенного исхода из этого места заключения к Возлюбленному моему, чтобы, преисполнившись любви, созерцал я и славил Тебя? Господи, сильно мучает меня тоска, и преисполнен я устремления внутреннего к единственному счастью сердца моего. Ах, когда же достигну я того, к чему стремлюсь? Как же долго длится время и не хочет наступать миг, когда увижу я лицом к лицу отраду сердца моего и смогу вкусить Тебя с наслаждением сердечным! Ах, чужбина, как потерян в тебе человек, сколь воистину бездомным чувствует он себя! Смотри, Господи, вряд ли найдется кто-либо на земле, в чьем распоряжении было бы все, что можно найти, и у кого было бы место, где мог бы он дать покой ногам своим. Ах, единственное мое Единое[391], Которого желает и о Котором тоскует душа моя, Тебе ведомо, что я – тот, кто принадлежит лишь Тебе одному. Господи, все, что я вижу и слышу – мучение для меня, покуда не найду я Тебя[392], близкого всем людям; жить же не ради Тебя для меня горше всего. Господи, что укрепит, что поддержит меня?