Ледяной Демон. Ученик Академии (СИ) - "Киралл Пламенный"

Но, сама по-себе была некой силой, на которую хотелось смотреть вопреки здравому смыслу и собственным желаниям. Кайто сияла всегда, казалось, что она лучшая версия нас всех, но в жизни страдала чуть ли не больше всех. Вы всегда могли общаться без слов, ваши отношения для нас были на совершенно ином уровне, ни я, ни Юко не могли понять, почему вы так спелись, когда Сенджу была новенькой среди нас. Хоть твои родители и не рассматривали её, как возможную пару тебе из-за нечистой крови, но не один раз предлагали ей стать твоим личным телохранителем.

Может на счастье, но она в один момент перестала приходить к тебе. Остались лишь мы вдвоём, но твоё сияние померкло. Она словно перед уходом забрала твою душу, внутреннюю силу и стимул быть для всех путеводной звездой. Сейчас думая, мне кажется, что ты знал, куда она пропала, но никому из нас не говорил, да и зачем? Юко закрылась в себе и находилась постоянно дома, со временем перестала впускать даже тебя; мне было не до неё, ведь наконец-то мой Кулао остался один и я могла забрать всё его внимание себе. Казалось, всё стало на свои законные места, но…

Через некоторое время ты, не сказав никому ни слова, сбежал из дома и снял такси — отправившись в одному тебе известном направлении. Виктор-сан и Акане-сан перерыли всю округу, пока им не позвонили из больницы. Со слов медиков, тебе ещё повезло, что удар пришёлся на багажник, а не боковую дверь, иначе тебя бы сейчас могло не быть с нами. Пьяный водитель вылетел на встречку и на скорости протаранил твоё такси, как итог мужчина скончался на месте, таксист заработал сотрясение мозга и пару синяков, а ты потерял память.

…

— Спустя некоторое время, Акане-сан оставила вас, после ты вышел из комы, а далее тебе и так всё известно…

— Изуми, — протянул я, — теперь мне многое понятно, например то, что ты самая разбалованная девочка, у которой забрали принца, — не знаю почему, но мои уста растянулись в неком подобии улыбки. Мне захотелось развернуться, чтобы посмотреть на неё, но я не смог.

Изуми подошла ко мне и обняла со спины, прислонившись щекой. Я чувствовал каждый удар её сердца, каждый вдох и выдох. Со стороны, может быть, покажется, что она просто меня обнимает, но я ощущаю каждой клеточкой своего тела, что это не просто объятья. Нет, это нечто больше…

— Да, я разбалованная принцесса, — прошептала Изуми, — но, ты не прав, ведь я прямо сейчас стою со своим Принцем, которого я люблю и буду любить вечность, — прижалась ко мне, а я начал чувствовать, что на спине стремительно растёт мокрое пятно, словно она…

— Не плачь, я с тобой, — положил ладонь на нежные женские руки, что обнимали мой торс, — моя маленькая Принцесска, — сказал то, отчего Изуми отстранилась от меня.

Развернувшись к ней передом, увидел заплаканное, искажённое в неверии лицо. Я не сказал ни слова, просто шагнул ей навстречу и заключил в своих объятьях. Изуми застыла от шока, но после попыталась вырваться из моей цепкой хватки. Слёзы текли по её изящному лицу, хрупкое и ранимое девичье сердце не могло поверить в мои слова, оперируя известными ей фактами.

— Ты ужасный лжец, Кулао, тебе нужна Юко, а не я, — через боль и слёзы проговорила она, — зачем, зачем же ты пытаешься убедить меня в обратном? Я и так твоя, была, есть и буду, — заглянула мне в глаза, сдерживая своё желание закричать от боли. Ужасной, просто чудовищной душевной боли.

Я старый, практически бесчувственный монстр, которому чужды многие эмоции, цели и желания. Мне плевать на простые людские жизни, я действую в целях собственной выгоды. Ещё ни разу за вторую жизнь мне не доводилось быть предельно честным или искренним, но всегда бывают свои исключения. Может, в прошлой жизни мне не повезло с выбором второй половинки, да я потерял слишком многое, чтобы полностью открыться перед кем-то сейчас, ведь на моей душе всё ещё кровоточит ужасная рана. Нет, она уже гноится, сводя меня с ума. Но, мужчина я, или кто? Первый шаг должен быть за мной, ведь я более не тот Николай, и никогда им не стану вновь. Мне не позволено быть слабым, робким или наивным. Я должен быть сильным, и я им буду до самого конца, когда бы он не настал.

Кулао сделает первый шаг на пути к своему счастливому концу. Я сжал в своих руках дрожащее, неуверенное ни в чем женское тело и поцеловал Изуми. На мгновение мне показалось, что наши сплелись воедино не только наши уста, но и источники… сердца. Весь спектр её эмоций обрушился на меня, а мой — на неё. В груди разрасталось странное тепло, казалось, что в мою душу возвращается жизнь. Мне не хотелось петь или танцевать, как это было с "Ней" тогда. Нет, ничего такого не было. Взамен же, я наслаждался комфортом и любовью, которые мне дарила Изуми, а она упивалась моим вниманием и признанием.

Мы получили то, что искали столь долгое время. Но, уже спустя несколько мгновений нам пришлось прервать наш поцелуй, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Посмотрев друг-другу в глаза, мы вновь воссоединились в страстном поцелуе, а затем ещё и ещё раз, пока жар в груди не начал разрастаться. Только после я почуял неладное, но она и не думала мне что-либо говорить. Вода вокруг нас желала танцевать по воле Изуми, но обращалась в ледяные безобразные скульптуры. Мы стояли прямо посередине морозной полусферы, но хлад не был нами ощутим, словно он и не может навредить тем, ради кого был порождён на свет.

— Я люблю тебя, — повторила свои слова, решительно смотря на меня.

— И я тебя, Изуми, — улыбнулся самой искренней улыбкой, на которую был вообще способен. Это не был тот оскал, как при нашей первой встрече. Нет, это была самая простая улыбка, которую вообще можно изобразить, но ей хватило, чтобы понять всю силу сотворённого ею самой. Не магия творит чудеса, а волшебник, что ею повелевает…

…

Немногим позже.

— Тебе не одолеть нас, злобная ледышка! — прокричал Рос, отбивая волейбольный мяч в нашу с Сакурой сторону.

— Нет, это тебе не одолеть нас, хитрец! — прыжок, удар, приземление, — Сакура, в сторону! — отправил сестру на противоположную часть игрового поля, чтобы не пропустить мяч.

— Хороший удар, но это конец! — зло рассмеялась Изуми, в прыжке отбивая мяч прямо на песок за сеткой с нашей стороны.

— Проклятье, она слишком сильна… — в печали отвернулась Сакура, сжимая кулачки от досады.

— Не унывай, сестрюнь, она водник вот и всё! Но, на нашей стороне слаженность, ведь мы команда, а не временные союзники! — пришёл мой черед злобно смеяться, разминая кисти рук.

— Ну-ну, слабаки, признайте своё поражение и купите нам сладкую кукурузу! — алчно потёр свои ручонки брат, уже представляя вкус лакомства у себя во рту.

— Именно, и, так уж и быть, мы не объедим вас до нитки, — подмигнула мне Изуми.

— Нет, ещё есть шанс на победу! — схватила меня за руку, смотря в мои глаза с решимостью, — Брат, порвём их!

— Конечно, моя госпожа, — склонил перед ней голову и, став серьёзным, дал команду продолжать игру, — два очка это не разница.

Дальнейшая игра протекала чересчур энергично: песок летел в разные стороны, мяч то и дело вылетал за игровое поле, а иногда и вовсе отправлялся искупаться. Сетка уже была растянута, и не мудрено, ведь сила наших ударов была "будь здоров". Хочу сказать, что маной мы не пользуемся, чисто физические силы, ведь нам не поубивать друг-друга хочется, а просто хорошенько отдохнуть за бурной игрой в мяч.

Как и ожидалось, мы победили. Лицо Изуми нужно было видеть, когда счет 6/8 превратился в 10/9. Но, это изначально было немного бессмысленной игрой, ведь денег у моих товарищей нет, кроме Изуми, но заставлять свою девушку платить за всех… нет уж, увольте. Уже за столом в кафешке у берега мы наслаждались кукурузой и пили лимонады. Я же, не изменяя себе, заказал кофе с молоком. Что поделать, когда нужда в кофе чисто духовная? Телу ещё можно отказать, а вот неосязаемой материи…

Настроение нашей небольшой компании было на высоте, этот славный момент запомниться ещё надолго, и это не могло меня не радовать. Подняв чашку кофе в очередной раз, по телу пробежала дрожь. Тёплый кофе вылился мне на ноги, чашка разбилась от удара о деревянный пол кафе. Всё вокруг меня начало покрываться инеем, а источник сходить с ума. Я встал из-за стола и отшатнулся от своих близких, что с непониманием смотрели на меня. В груди рос жар, мана пыталась вырваться наружу, но я держал её изо всех сил. Нельзя допустить, чтобы она вырвалась наружу, ведь иначе может произойти непоправимое.