Жена алого императора - Мария Боталова

новую фигуру при дворе.

Я вовсю пользовалась прикрытием девчонок и аккуратно заводила знакомства. Тоже присматривалась. Впрочем, рассредоточивать внимание сразу на несколько фронтов, учитывая периодические комментарии Фьёра в моей голове, было непросто.

– Стася, внимание! – сообщил Фьёр.

Ко мне сбоку подобралась леди Зимира. Притворилась, будто собирается воспользоваться духами, но в последний момент ее рука дрогнула, флакон повернулся в мою сторону, палец надавил на помпу… Над нами пролетел Фьёр, взмахнул крылом. Совершенно неслучайно, что должно быть очевидно всем.

Зимира ахнула, потому что флакончик в одно мгновение повернулся к ней – и облачко светло-желтых капелек устремилось к ней, а не ко мне.

Поскольку целилась она мне в задницу, а ей прилетело спереди, нас ждало любопытное зрелище.

В воздухе повис приятный, цветочный аромат. Не все еще поняли, что произошло.

– Ну вот, а над дрессировкой вашего Фьёра все же нужно поработать, – заметил лорд-дрессировщик.

– Я только не пойму, зачем леди Зимира решила воспользоваться духами прямо на приеме, – удивилась леди Оллин, если правильно запомнила имя.

– Я… прошу прощения. Мне нужно на выход! – выпалила Зимира и рванула прочь из зала.

Судя по вытаращенным глазам и смеху попадавшейся ей на пути публики, выйти до того, как проявится желтое пятно, леди не успела. Впрочем, ее, опозоренную, никто не удерживал – только смеялись.

– Леди Стасианна, видно, вашим врагам уже пора бояться и трепетать! – заметил Шеймэл.

Когда Зимира выскочила из гостиной, все внимание обратилось к нам. Среди гостей воцарилась тишина.

Я обернулась к принцу и таинственно улыбнулась.

– Моим врагам стоит еще раз все обдумать и переквалифицироваться в союзников.

– Беру слова назад, – восхищенно заметил лорд-дрессировщик. – Фьёр знает свое дело.

В этот момент к нему подошла леди Молис и прижалась всем телом. Ее рука потянулась к застежке на брюках лорда.

Тишина стала изумленной. В принципе, это не так уж необычно. Все здесь совершеннолетние. Кто-то может кому-то понравиться. Леди заигрывают с лордами, лорды ухаживают за леди. Но чтобы так открыто, у всех на виду?!

– О, лорд. Вы так потрясающе пахнете, – прошептала Молис с придыханием и прижалась губами к его шее.

Глаза лорда вытаращились, он перехватил ее слишком активную руку.

– Леди, что вы себе позволяете?! Я… я не давал вам повода. – Как известно, мужчины – по большей части охотники. А вот когда на них столь активно вешаются – начинают нервничать и уже ничего не хотят.

– Леди Гретта, что с вами случилось? – раздалось неподалеку.

– Я? А что я… – лицо рыжей красотки, к слову, старше нынешней меня лет на десять, исказилось в муке. Не выдержав, она опустила руку в декольте и принялась начесывать… грудь. Сообразила, что делает, замерла. – Прошу прощения!

И припустила к выходу из зала.

– Надо же, мой прием становится все более интересным, – усмехнулся Шеймэл. – Леди Молис, лорд Корвэл, может, вам уединиться?

– О да! – откликнулась Молис, ловко расстегивая пряжку на ремне, несмотря на все сопротивление.

Корвэл вырвался и отскочил от леди, но та последовала за ним в попытке снова прильнуть.

– Не хочу уединяться! Что происходит?! Леди Молис, угомонитесь! Да что ж это такое?!

– Мне тут официант нашептал, что леди Молис хотела поднести леди Стасианне напиток в определенном бокале, но что-то перепутала… – заметил принц.

Гостей порвало.

– Как она посмела!

– Леди Молис, как так можно!

– Бесстыдница!

Последний комментарий особенно соответствовал истине, потому как Молис попыталась встать на колени и сделать лорду… хм… в общем, очень приятно. Корвэл улепетывал от нее, поддерживая сползающие брюки.

Не сомневаюсь, чуть позже и странное поведение леди Гретты, почесывающей грудь, вспомнится гостям и предстанет для них в новом свете.

Чтобы успокоить леди Молис, пришлось вызвать стражу. Корвэл тоже не стал задерживаться в гостиной. Не знаю, решился ли он воспользоваться ситуацией, или попросту слишком перенервничал, чтобы остаться и продолжить общение после того, как его чуть не изнасиловали на глазах у всех.

А на меня теперь смотрели по-особенному, с долей опаски. И присматривались вдвое внимательней.

Обстановку разрядили Ароника с подругами, продолжив наш разговор как ни в чем не бывало. Постепенно гости успокоились, и прием пошел своим чередом.

– Я не понимаю, что он задумал! – Фьёр направил мне мысленный образ, как лорд Гордон посматривает на меня исподтишка, заметно нервничает и снова отворачивается.

– Вполне возможно, что после устроенного нами представления он не решится осуществлять свою задумку, – предположила я. – Но ты все равно присматривай.

На самом деле не очень хорошо, если он отложил свои планы до более подходящего для него момента. И неподходящего для меня. Сомневаюсь, что его впечатлительности будет достаточно, чтобы полностью отказаться от идеи, в чем бы она ни заключалась.

– Леди Стасианна, вы уже были в Парке Ста Фонтанов?

– Что вы, леди Оллин! Леди Стасианна достаточно долго живет в столице и наверняка успела уже все посмотреть.

Леди Оллин испуганно распахнула глаза, залепетала:

– Я вовсе не хотела оскорбить или намекнуть…

– Все в порядке, леди Оллин, – я улыбнулась. – Я прекрасно поняла ваш вопрос. Более того, все никак не доберусь до этого парка…

Оллин перестала трястись и немножечко расслабилась.

Надо же, как их проняло! Теперь еще больше опасаются сделать что-то не так, чтобы я не записала их во враги. С которыми, как показала практика, расправляюсь быстро. А ведь со мной теперь пытались подружиться! Как, оказывается, бывает полезно устроить небольшое представление.

Оставшаяся часть приема прошла хорошо. Я пообщалась, завела новые знакомства. Некоторые из них показались мне вполне перспективными. С лордом Торваком мы толком переговорить не успели, но мне подумалось, что он мог бы помочь с наведением порядка в фондах. Торвак во дворце не живет, но разузнать, как его найти в городе – уж точно не проблема.

Я не стала дожидаться, когда все гости разойдутся. Мы с Ароникой покинули гостиную вместе.

– Я потрясена. Думала, что это только леди Гретта осмелилась придумать для тебя унизительную подставу. А оказалось, что и Моллин,