(Не) настоящий наследник - Лана Пиратова

мамой? Я не украду ее, – отвечает Амир.

Матвей какое-то время думает, но потом кивает. Машет мне ручкой, чтобы я наклонилась. И шепчет в самое ухо:

– Мама, я его боюсь. Он злой.

– Я только поговорю с Амиром, сынок, и все. Иди пока к себе, – глажу его по головке. Он не сразу, но уходит.

– Тамерлану было бы столько же, – угрюмо произносит Амир, поднимаясь и глядя в след малышу.

Стоит какое-то время в раздумьях, потом обращается ко мне:

– Как живешь, Катя? Вижу, зря времени не теряла. Что у тебя с Георгием?

Такие прямые вопросы немного сбивают меня.

– Мы вместе работаем, – отвечаю, убирая одежду Матвея.

– Как вы познакомились?

– Амир, тебе не кажется, что слишком много вопросов? – спрашиваю, глядя ему в глаза.

Он вдруг резко оказывается рядом. Берет меня за предплечья и впивается взглядом, который блуждает сейчас по моему лицу.

– Я хочу знать правду, Катя, – произносит, наконец. – Правду о моем сыне. О Тамерлане. Ты была последней, кто его видел. Живым.

И в памяти всплывает тот день. Я помню его до мелочей. Каждую маленькую деталь. Как будто это все случилось вчера.

Смотрю на Амира. Я должна рассказать ему. Про тот день. Я не знаю, что сказал ему Ильдар. Амир не успокоится.

– Отпусти меня, Амир, – прошу я слабым голосом.

Он делает это и я падаю на диван. Закрываю лицо руками и тихим голосом рассказываю ему все, что помню. Все. Кроме одного.

Потом какое-то время мы сидим в тишине. Я боюсь посмотреть на Амира.

– Ты сбежала, Катя, – слышу его глухой голос. Он звучит как приговор.

Мне хочется кричать. Да! Я сбежала! Ради его же сына сбежала! Предав память своего.

Но я молчу. Жду.

– Сбежала… я не смогу простить тебя… как ты жила все эти годы? Ты знаешь, Ильдар рассказал мне другую версию событий.

Я замираю. Амир молчит. Словно ждет чего-то. Я не выдерживаю и поднимаю на него взгляд. Он смотрит на меня.

– Кому мне верить? А, Катя? – наклоняет голову набок и щурится. – Тамерлана не вернуть. Но ты здесь. Подойди ко мне, – говорит он и я не сразу, но встаю. Делаю шаг к нему. Он сам подходит и хватает меня за запястье. И резко дергает на себя. – Каждый день за решеткой я вспоминал тебя, Катя. Знаешь, почему?

Молчу в ответ. Мне правда очень страшно.

– Сначала я хотел вернуться к тебе. Чтобы ты опять была рядом. Чтобы… но потом, – и я чувствую, как он сильнее сжимает меня. До боли. – Потом ты сделала это.

– Что, Амир? – набираюсь сил и спрашиваю. – Что я сделала?

– Ты назовешь мне заказчика.

– Я не понимаю, Амир. О чем ты? Заказчика чего?

– Убийства моего сына.

– Но я…

Амир не дает договорить мне. Одной рукой сильно прижимает меня за талию к себе, а второй – проводит по волосам и больно стягивает их на затылке. Заставляет меня запрокинуть голову назад.

– Амир, – я боюсь кричать, чтобы не испугать сына. Он ведь ничего не сделает мне. Ничего.

– Молчи, – хрипит он. – Ты будешь делать то, что я скажу. Я ждал этого момента, Катя. Ждал.

Он кладет свои руки мне на плечи и надавливает с силой. Я испуганно смотрю на него, но коленки сгибаются под его мощью.

– Давай, Катя. Время просить прощение, – ухмыляется Амир, одной рукой опять стягивая мои волосы. – Было у вас с Георгием? – в глазах появляется злой блеск. – А с Ильдаром? Или наврал он?

– Я не понимаю… Амир… отпусти меня… Амир…

Пытаюсь встать, но Амир удерживает меня. Ухмыляется уголком губ и его рука ложится на ремень на брюках. Он начинает его расстегивать.

– Нет! – кричу я и слышу любимый голосок за спиной Амира.

– Отпусти мою маму! Не трогай!

Амир словно просыпается. Оборачивается и я вижу Матвея, колотящего его по ноге.

– Пусти ее! Уходи!

Амир отпускает меня, грубо берет подмышки Матвея и поднимает. Вглядывается в лицо.

Малыш дрыгает ножками и пытается извернуться.

– Отпусти его! Амир! Я вызову полицию! Отдай мне сына!

Я хватаю его за руки, трясу.

Амир, наконец, ставит Матвея на пол и тот сразу же забегает мне за спину.

– Уходи, Амир, – твердо говорю я. – Уходи.

Он молча идет в коридор, но, взявшись за ручку двери, оборачивается и произносит, не глядя на меня:

– Мы не договорили, Катерина. Готовься. Твоя жизнь изменится. И вряд ли в лучшую сторону.

А, сказав это, уходит, громко хлопнув дверью.

Глава 36 Амир

Моя нынешняя жизнь похожа на кладбище. Именно кладбище. Как то, куда я хожу теперь почти каждый день. То, на котором похоронен мой сын. Мой единственный сын.

Каждый день в тюрьме я ждал свободы. Не ради себя. Ради того, чтобы пойти на кладбище.

Ждать освобождения, чтобы пойти на кладбище… Стоять на могиле своего сына и понимать, что ты будешь жить еще слишком долго с этой болью.

Может ли быть большее наказание?

Нет.

Благодаря усилиям адвоката мне оформили досрочное освобождение.

Я вернулся домой. В холодный пустой дом. Больше здесь не слышался детский смех, голос Кати…

Катя…

Я ждал ее. Каждый день ждал. Она должна была прийти. Сама прийти и рассказать мне о Тамерлане. А она сбежала. Я не хотел верить словам Ильдара. Не хотел. Но она сбежала.

Я заставил брата не писать на нее заявление. Я знал, что я выйду. Мне нужно было самому разобраться. Сам разберусь и накажу.

Мне нужно было ее увидеть и переговорить с ней.

Найти ее не составило труда. Хотя она скрылась из города. Я дал ей возможность сбежать. Сколько мне пришлось выслушать от Ильдара. Но, если бы еще и Катю посадили… Кто знает, дожила бы она до моего освобождения?

Каждое утро я готовился к нашей встрече. Думал, что скажу ей. Как заставлю ее рассказать мне все. И каждый день откладывал. Все думал: завтра, завтра.

Поэтому когда увидел ее там, на выставке, думал, сердце остановится. Не был готов. Особенно к тому, что ее будет обнимать другой мужчина. И кто? Георгий!

Эта тварь, которую я пожалел однажды. Дал слабину.

Георгий был братом матери моей жены, Татьяны. Получается, он был ее дядей? Да, получается так. Но у них разница была всего-то несколько лет.

Его излишнюю опеку над Татьяной я списывал на проявление родственных чувств. Но как-то уж больно подозрительно это все выглядело. Даже сейчас, спустя время, я понимаю, что не мог ошибаться.

Татьяна нравилась Георгию. Хотя такой человек не способен