Некромант. Присяга - Наталия Нестерова

– И скольким ты дала?

– Грубиян!

– Слушай… этот разговор начал не я.

– Я с тобой никогда не кончала! Я притворялась! Мне надо было понять: это я корявая или это ты такой?

Мужчина пару раз глубоко вздохнул. Он не мог осознать цели этого разговора, не мог увидеть логику в том, как он внезапно возник и как развивается.

– Слушай… тема скользкая. Ты зачем все это говоришь? Хочешь развестись и поэкспериментировать, лет десять-то еще есть? Освободилась от сына… и от меня хочешь? Неожиданно, но давай обсудим… я готов уехать на съемную квартиру, а ты живи в моей… иначе зачем ты это все?

– Потому что ты козел, – с выражением сказала женщина. – Никогда не давал мне того, чего я хотела. А я… может… хотела быть балериной!

Мужчина совсем потерял нить рассуждений супруги. Он вынул сигареты, привычно вышел на балкон, нарочно не застекленный для этой цели, но выстланный дорогой глянцевой плиткой. Словно не увидел темное животное, которое сидело на старом стуле в углу и вылизывалось.

Изменяла.

Гуляла…

Не кончала.

– И еще я сделала два аборта. И не от тебя, – едко сообщила женщина. – А тебе сказала, что это ты бесплодный, коз-зел. Что у тебя живчиков только на Алешку и хватило.

Пьяная женщина бросилась на балкон. Она занесла руку, чтобы дать пощечину; но мужчина не был джентльменом до такой степени, особенно после последних откровений. Он удержал ее руку… отшатнулся… пепел с сигареты упал на ее голую руку… она взвизгнула, резко повернулась… под их ногами покатилась неплотно закрытая бутылка с олифой… олифа разлилась; мужчина и женщина заскользили, хватаясь друг за друга…

Это был хороший балкон, с нормальным парапетом. Но – восьмой этаж, а под балконом – асфальт.

Кот облизнулся последний раз. Потянулся, очень по-кошачьи размяв лапы. Одна за другой всплыли в аквариуме рыбки. Когда человек погибает после таких бесед – это очень, очень вкусно. Да еще с приправой. Еще немного, и кот сумеет говорить, используя речь, слова, и тогда дела с бестолковым некромантом пойдут удачнее.

В четырех кварталах десятилетняя девочка с высоченной температурой лежала под одеялом, накрывшись с головой. Она все Видела, и ей было очень страшно. Удерживать двоих взрослых людей ей оказалось не под силу… особенно после того, как она пыталась спасти Мишку…

Я валялась, уставившись в белый больничный потолок. Так. Тут ему удалось. Теперь он еще сильнее. А скольких я прошляпила?… Касизу не нужно было спать, он интересовался только пищей и питался беспрерывно, перебираясь летучей мышью с крыши на крышу. Питался. Питался…

Посмотрела на часы – новолуние уже прошло, начались первые лунные сутки. Луна все еще в Тельце… наверное, поэтому так нестерпимо хочется есть…

Пустой живот со мной громко согласился, отметив заодно, что есть и другие причины быть голодной, не только связанные с горними высями.

За дверью нянечки бренчали судками, медсестры – звенели тележками с ампулами и флаконами с лекарствами; шла утренняя раздача процедур. Левое полупопие, правое полупопие…

Я понимала, что спала очень крепко, но не долго. Не так долго, как требовалось бы.

И тут не было моей ванны, моих эфирных масел, соли и свечей.

Зато был Мерлин, который с интересом пялился на меня с соседней койки.

– Как это нас положили вместе? – задал он резонный вопрос.

– Ну… мест не было, – попробовала сымпровизировать я. – Даже в коридоре. А вы… меня не помните?

– Нет. Вы после травмы, наверное? А мы знакомы?

– Да, я после травмы… а вы?

– Доктор Таня говорит, на меня упала люстра, – застенчиво сказал Мерлин. – Моя, очень тяжелая, и что мой случай протекает не так, как при традиционных черепно-мозговых травмах. Что, может, еще какая-то инфекция, и мою нервную систему надо исследовать. Но это не заразная инфекция, – трогательно вдруг спохватился Мерлин. – Олег.

– Ники.

– Какое оригинальное имя! Самофракийская?…

– Не Ника, а Ники. Вы знаете, Олег, – прищурилась я, – я увлекаюсь оккультными дисциплинами. Хотите, скажу вашу дату рождения и прозвище?

– Ну?

Я сказала.

– Это не фокус, – парировал Олег. – Наверняка у доктора Тани спросили. Подумаешь! Я ей говорил. Она выясняла, что с моей памятью стало.

Я улыбнулась:

– Олег, а что вы делали перед тем, как вам на голову люстра упала? – и сунулась поисковой ниточкой. Поверхностная считка информации – не воздействие, которым Мерлин и вправду был неподвластен.

– Ну… я замочил макароны… пообедать… собирался позвонить… одному человеку. (Дуне, поняла я.) Видимо, в этот момент в люстре перегорела лампочка, у меня дома это часто бывает, и я полез ее менять. Стремянка старая, а люстра очень тяжелая, из такого разноцветного стекла… с пузыриками внутри… видимо, она мне на голову и упала, а может, и током ударило.

Мерлин помнил события примерно трехнедельной давности, как я поняла. Панда основательно шибанул «неподвластного». От такого заряда можно было к потолку прилипнуть. Хотя что-то мне подсказывало, что постепенно память восстановится – но вряд ли Мерлин будет помнить последовательность событий точно.

– А вы знаете, кто вам скорую вызвал? – спросила я как можно более легким тоном. – Родные?

– Нет, я один живу. Ко мне из всего подъезда только Ларочка заходит, – ответил Олег, и я Увидела – это та самая девочка, которая наблюдала за Касизом; которая вправду сумела отвести атаку Касиза на Мерлина; которая обладала светлым-светлым Даром; которая жила в одном с Мерлином подъезде. И с которой мне срочно потребовалось поговорить. Вот просто неотложно.

– Так, – сказала я и начала сползать с кровати. Вчера порезы были почти неощутимы, но после художественной штопки болели нестерпимо. Почему бы?…

– Там, за дверью, есть удобства, – застенчиво сообщил Мерлин. – Странно все-таки, что нас положили в одну палату.

– Таня – моя хорошая подруга, – ответила я, – других мест и правда нет. В этой палате палатный доктор – ее друг. И потом, я только на одну ночь. Я сейчас попробую одеться, и на выход. В какой квартире Ларочка живет?

– В восемнадцатой… погодите, а Ларочка вам зачем?

– По просьбе доктора Тани проверяю вашу память, – ответила я твердо, и Мерлин расслабился. – А вы в какой?

– В третьей…

– На каком этаже?

– На первом…

– Надеюсь, вы правы, потому что отвечаете уверенно, – сказала я. – Выздоравливайте, Мерлин.

– Спасибо…

Я нашла свою одежду (кто-то из друзей догадался принести мне сюда свежую, не изгвазданную и не рваную), выползла в коридор и, пошатываясь, пошла к выходу. Как и во всех больницах, тут имелись обычный вход-выход для пациентов и посетителей и парочка тайных лазеек для персонала. Я кралась по известным мне коридорам, по которым не один раз бродила вместе с Танькой, как ниндзя. Мне не хотелось, чтобы сестрички или няни тревожили Таньку, которая наверняка спала в ординаторской или уже смотрела других пациентов в отделении интенсивной терапии. И мне надо было линять быстро.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});