Признания невесты - Дженнифер Хеймор

– Тебе приятно, когда я трогаю тебя так?

– А… Да.

Феба нахмурилась. Она хотела узнать, что ей делать, чтобы доставить ему наслаждение. Она хотела, чтобы Себастьян застонал, как стонала она, когда он целовал ее груди.

– Но… скажи мне как…

– Ты делаешь все очень хорошо.

Она приподняла руку со словами:

– Я хотела бы узнать, что самое приятное.

Себастьян опустил руку на ее пальцы и обвил ими свой фаллос, и Феба легонько сжала его.

Себастьян кивнул со вздохом наслаждения, полуприкрыв глаза.

– Это очень приятно. А теперь… погладь меня. Ласково, без нажима. Вверх и вниз.

Феба сделала то, о чем он просил, стараясь почувствовать, что происходит с объектом ее ласк: меняется ли он секунда за секундой.

– Очень… очень… хорошо.

– Я всегда была успешной ученицей.

Она улыбнулась ему озорно, и он прижался губами к ее губам, а рукой слегка раздвинул ей ноги и стал поглаживать между ними, пока она не начала приподниматься и опускаться непроизвольно.

– Довольно… – При этом он отпрянул от нее, высвободившись из объятий, и убрал руку с ее истекающей соком плоти.

Феба широко раскрыла глаза и, огорченная, вопросительно уставилась на Себастьяна.

– Что?..

Но он уложил ее на спину и сам лег сверху, прижав кисти ее рук к постели, а отвердевший фаллос поместил у входа в самое сокровенное место Фебы.

Он смотрел на ее лицо, и его черные глаза блестели словно обсидиан от неяркого света свечи.

– Готова ли ты принять меня?

Она посмотрела на него, на его узкое, такое красивое лицо, на густую черную прядь, упавшую в беспорядке на один глаз, и поняла без малейшего сомнения, что она принадлежит ему. Навсегда.

– Да, Себастьян, я готова.

Сначала была боль, довольно сильная, но недолгая, ослабевшая под влиянием наслаждения, которое доставляли Фебе движения его члена в ее распаленной плоти, воспринимаемые всем телом. Себастьян посмотрел ей в глаза, когда вошел в ее лоно особенно глубоко, и она несколько раз, с каждым своим выдохом, произнесла его имя:

– Себастьян. Себастьян. Себастьян.

Это не кончится никогда. Она была там, где хотела быть, – в объятиях Себастьяна Харпера, и это уже навсегда. Она взяла его за плечи и взглянула на него снизу вверх, и невероятно сильное наслаждение охватило их, такое сильное, что для Фебы перестало в эти минуты существовать что бы то ни было, кроме их близости и обоюдной любви.

И вдруг он отпрянул от нее. И тотчас заключил в тесные объятия. Он вздрогнул всем телом, потом замер.

Феба смутилась. После долгого молчания, во время которого Себастьян не двигался, она спросила:

– Что случилось?

Себастьян поднял голову – медленно и с таким усилием, словно она была тяжелой, как железо. И он поглядел на Фебу, сдвинув брови так сильно, что между ними появилась глубокая морщина.

– Что?

– Ты… отпустил меня, – прошептала она. – И… перестал.

Себастьян часто заморгал и несколько секунд молча смотрел на нее, после чего напряжение оставило его тело. Он со вздохом переместился с Фебы на простыню, но тотчас привлек ее к себе и начал перебирать растрепавшиеся волосы, когда она прижалась головой к его груди.

– Много ли ты знаешь о том, как соединяются друг с другом мужчина и женщина, скажи мне, Феба.

Она было поежилась от такого вопроса, однако ответила почти сразу:

– Ну, я знаю достаточно много. Должна признаться, что это так, тем более после того, как узнала об этом на собственном опыте.

Он снова начал перебирать пальцами ее волосы, и грудь его приподнималась и опадала от глубокого дыхания возле самой щеки Фебы. Теперь, когда все свершилось, Феба ощущала боль между ног после его вторжения в ее плоть.

– Когда мужчина входит… кончает, – поправился он, – он изливает семя в женщину.

– Я это знаю.

Однако он этого не сделал… по крайней мере, она не заметила, что это произошло.

– Было бы неправильно с моей стороны подвергнуть тебя риску забеременеть, – пробормотал Себастьян, продолжая перебирать ее кудри. – И потому я вышел из тебя до того, как кончил. – Тут он сделал недолгую паузу и добавил: – Этот метод не самый надежный, но вероятность зачатия снижается.

Она отстранила голову от его груди, чтобы видеть лицо.

– О, Себастьян, это меня не волнует.

Его глаза потемнели, и он сказал:

– А должно волновать.

– Но не волнует ни капельки!

– Но ведь ты понимаешь, что произойдет с твоей репутацией, если ты забеременеешь от меня.

Феба резко выдохнула и отвернулась. Голос ее прозвучал достаточно резко, когда она заявила:

– Я ничуть не беспокоюсь о своей проклятой репутации. Я забочусь о тебе.

– Господи, Феба, я ведь тоже забочусь о тебе. Неужели не понимаешь? Только о тебе я беспокоюсь. Я не хочу причинить тебе боль.

– Ты ее не причиняешь.

– Если бы ты зачала от меня…

Он не договорил и просто покачал головой.

Она повернулась так, чтобы видеть его лицо.

– В таком случае давай уедем из Лондона. Я хочу быть с тобой. И больше ни о чем не беспокоюсь. Я хочу только тебя. Только тебя!

Он устремил на нее сосредоточенный взгляд. Золотые блики света от канделябра двигались по его щекам.

– Ты могла бы найти себе более удачную партию, чем я. Ты это понимаешь, не так ли?

– Нет, – прошептала она. – Лучше тебя для меня больше нет никого на свете, Себастьян. Я это чувствую. Вот здесь.

Она взяла его руку в свою и прижала к сердцу.

– Я чувствую то же самое… но…

– Поверь в это, – сказала она. – Поверь в нас.

Он смотрел на нее несколько долгих секунд. Ладонь его была прижата к ее бурно бьющемуся сердцу.

– Да, – согласился он наконец. – Только ты. И я. О тебе я буду заботиться, даже если меня это убьет. Нет ничего важнее.

Он с шумом втянул воздух, закрыв глаза, потом открыл их медленно и широко.

– Феба Донован, ты согласна бежать со мной?

Радость охватила Фебу с такой силой, что она не сразу смогла заговорить. Потом произнесла торжествующим шепотом:

– Да, Себастьян Харпер. Я согласна бежать с тобой.

И они тут же начали обсуждать план своего побега.

Глава 13

– Вы куда-то уезжаете?

Серена резко обернулась. Сумрак в конюшне был густой и тяжелый, и человек, который заговорил с ней, казался отсюда всего лишь темной тенью у входа, но Серена узнала бы этот силуэт и голос всегда. Джонатан. Он, должно быть, заметил, что слуги заняты приготовлениями к ее отъезду.