Старая сказка про принцессу (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна

— В былые времена ученики магов приравнивались к слугам. И им могли даже язык отрезать за подобное высказывание. Или высечь за неуважительное отношение к чьим-то воинам, это ведь оскорбление их господину. Впрочем, гораздо чаще вызывали на дуэль господина или учителя этих языкастых и не умеющих себя вести неучей. Ну и, чаще всего, учителя и господа были едины в одном лице. Так вот. У меня с тех пор даже семейный меч сохранился.

И опять погладил дракона на рукояти.

Хмыкнул на этот раз Льен.

— И знаете, вы теперь мой должник, — продолжил барон. — И боюсь, если вы откажетесь помочь мне в поисках дочери, я возрожу давнюю традицию. Имею я такое право. И даже подходящее для дуэли оружие у меня есть...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вы должно быть очень хороший воин, раз надеетесь победить мага с помощью старого меча, — сказал Дамир.

— Не только с помощью меча. — Владелец меча улыбнулся широко и победно. — Но и с помощью закона. Я ведь не маг. Так что если молодой человек выберет в качестве оружия магию, я могу воспользоваться правом замены. И у меня достаточно денег для того, чтобы нанять кого-то очень сильного и умелого, которому вчерашний студентус на один зуб.

— Как интересно, — фальшиво восхитился Льен. — Не переживайте, тратить деньги на сильного и умелого вам не понадобится. У меня тоже есть семейный меч.

Барон опять хмыкнул, пробормотал что-то нелицеприятное про недорослей, не понимающих намеков, а потом выпрямился, поклонился и торжественно бросил вызов. Видимо, по всем правилам. Потому что прозвучало малопонятно и излишне витиевато.

Льен величественно кивнул. Назначил Дамира своим секундантом, за самое умное лицо, сообщил, что дальше сада за гостиным домом не пойдет и что будет ждать барона именно там. Причем, недолго. Потому что много времени на подобную глупость у него нет.

А потом просто развернулся и ушел.

— За мечом, — объяснил Шелест несколько опешившему барону. — А у вас секундант есть?

Барон хмыкнул и огляделся.

Впрочем, секундант ему нашелся — очередной посыльный от дознавателя. На этот раз с надеждами на то, что Льен чем-нибудь займет подопечных. Потому что когда они находят себе занятие сами, получается какая-то ерунда.

— Ну, на некоторое время он нас уже занял, — обрадовал посыльного Ленц. — А там мы, возможно, наконец уедем из этого города.

— Если отдадут карту и отпустят, — уточнил Шелест. А то мало ли как Ленца поймут. Еще решат, что кто-то куда-то решил сбежать.

Когда приключенцы, барон и назначенный секундантом стражник пришли в сад за гостиным домом, Льена они обнаружили в беседке. Он со скучающим видом сидел на скамейке. Меч в ножнах лежал рядом. И этот меч барон, видимо отлично разбирающийся в старинном оружии, узнал сразу. Он сначала неверяще на него таращился. Потом дернул себя за бороду и пробормотал:

— Ворон, это надо же. Птица хранящая запад. Один из племянников?

И с любопытством уставился на Льена.

Он в ответ покачал головой.

— Действительно, о чем это я? — сам у себя спросил барон.

О том, чем занимаются секунданты, и Дамир, и стражник имели весьма смутное представление. Поэтому неуверенно потоптались рядом, пока барон и Льен обговаривали правила, и подтвердили, что свидетельствуют, когда у них спросили.

Барон, видимо, совсем не хотел ранить, а тем более убивать сына целого кор-графа. Впрочем, он и просто мага убивать не собирался. Как бы он ему после этого дочь искал? Так что дольше всего говорили о том, что нужно сделать для победы, и в итоге сошлись на падении. Как уж они собирались этого добиться с помощью мечей, даже Томия не понимала. Кого-то ронять гораздо проще без меча в руках. А драться ногами в дуэлях на мечах было не принято. Томия этот момент даже уточнила специально, прежде чему уйти со всеми в беседку.

Впрочем, как оказалось, барон собирался использовать для победы свою массу. Он был настолько крупнее Льена, что удачного толчка мечом плашмя вполне могло хватить. Зато маг в этом деле больше полагался на голову, наблюдательность и тактику. Он несколько раз уклонился, даже не став парировать удары, дважды позволил мечу барона соскользнуть по своему, довольно долго отступал, а потом, парировав очередной удар и проскользнув под рукой противника, заставил его повернуться спиной к тому месту, где только что стоял.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Кажется, попался, — задумчиво сказал Шелест. О существовании там бордюрчика он знал, сам едва не навернулся по темноте. Возможно, раньше этот бордюрчик отделял клумбу от газона перед беседкой. Сейчас и то и другое заросло абсолютно одинаково. И заметить бордюрчик можно было только приглядевшись.

Льен же резко шагнул вперед, как-то хитро поведя мечом, качнулся, словно собирался шагнуть еще раз, барон отступил назад и потерял равновесие вовсе не из-за бордюрчика, а из-за того, что уровень бывшей клумбы оказался немного ниже газонного. А Льен еще и поддел меч противника и резко его оттолкнул.

Падал барон красиво, не выпуская меч и вымахивая свободной рукой так, словно пытался за что-то ухватиться. Под его спиной что-то загадочно затрещало. Ноги, подлетев вверх, грузно свалились вниз. А рот раскрылся и стал сыпать проклятьями в адрес какого-то пророка.

И руку Льена он проигнорировал. Встал сам, демонстративно отряхнул все места, до которых дотянулся. Поблагодарил мага за чудесный бой и ушел. Даже прощаться не стал. Зато пророка костерить не прекращал. Словно этот пророк пообещал ему победу и всяческое содействие пришлых магов в поисках беглой дочери.

— Дурдом, — со знанием дела сказал Ленц.

А стражник хлопнул себя по лбу, воссиял улыбкой и обрадовал победителя тем, что ему следует чем-то занять свою компанию. А то когда эта компания ищет занятия самостоятельно, получается не очень хорошо.

Льен даже спорить не стал. И напоминать о том, что он это уже говорил — тоже.

Пробормотал, что это будет хотя бы не скучно и убрел. Может, даже допивать пиво. Только на этот раз никто его преследовать не решился.

— Итак, — сказал Льен утром следующего дня, найдя всю компанию за столом кабака при гостином доме. — Для начала мне нужно понять, что вы практиковали, а что нет.

— А? — удивился Ленц.

— Понимаете, — задумчиво сказал Льен, хотя никто ничего не понимал. — Вы на эту практику должны были получить задания. Не расплывчатое «идите и помогите кому-нибудь магически», а конкретные. То, что у вас плохо получается, например, и в чем может помочь практика. Или то, что придумал разозлившийся на вас преподаватель. А вы ничего конкретного не получили. Значит, можете заниматься чем попало. И поэтому мы будем улучшать то, что у вас выходит плохо.

— О-о-о-о! — восхитился Ленц и честно попытался вспомнить, что у него выходит хорошо. А в голову лезла сплошная ерунда.

И если Шелест и Дамир смогли в итоге похвастаться коронными толчками воздухом, зажжением светляков, очисткой штанов и воды, то Ленц уверенно смог похвастаться только влипанием в разные истории. Это у него выходило мастерски. А в магии бывали разные осечки, приходилось вливать дополнительную силу и стягивать расползающиеся края плетения. А иногда вообще заглядывать в конспекты. Потому что нужное умудрялось в самый неподходящий момент выветриваться из головы. Зато чистой силой он бил мастерски и от всей души, но это Льену было неинтересно.

— Ладно, — сказал Льен и посмотрел сначала на Томию, а потом и на Весяну. — А наши красавицы что умеют?

— Я в травках разбираюсь, — робко призналась Перчик.

— И в стенобитных плетениях, — добавил Ленц.

— Скорее в потолочнобитных, — поправил Шелест.

Льен на них даже не глянул.

— Все? — уточнил у Весяны.

— Ну, в храме сказали, что пророческого дара у меня нет совсем, а научить они могли только лекарскому делу и пророческому, — сказала девушка.