Пленница Хургады, или Как я потеряла голову от египетского мачо - Юлия Шилова

— Я не брал твою пластиковую карту! — тут же вспылил Валид, и его некогда милый голос стал жестким и раздраженным.

— Ты снял с нее все деньги. Я позвонила в службу поддержки, но было уже поздно.

— Ты потеряла карту, ты и ищи. Мне некогда с тобой разговаривать!

Не теряя спокойствия, я продолжила:

— Милый, не кипятись. Возвращайся быстрее, потому что мне нужно обсудить с тобой несколько вопросов.

— Каких?

— По поводу нашего с тобой развода и возврата ворованных тобою вещей.

Положив мобильный к себе на колени, я сняла темные очки, не удержалась и всхлипнула, судорожно поведя плечами.

— Девушка, я могу вам чем‑нибудь помочь?

Подняв голову, я увидела подсевшего ко мне молодого мужчину и растерялась.

— Что вы сказали?

— Я увидел, что вы плачете, и спросил у вас, могу ли я вам чем‑нибудь помочь?

Не выдержав, я бросилась к незнакомцу на шею и заревела, как маленькая нашкодившая девчонка.

ГЛАВА 20

— Все будет хорошо, — незнакомец гладил меня по голове и пытался хоть немного успокоить.

— Вы уверены? — Я подняла заплаканные глаза и посмотрела на молодого человека пристальным взглядом. — Вы точно уверены?

— В чем? — немного смутился он.

— В том, что все будет хорошо? Вы и вправду так думаете?

— Конечно. А по‑другому просто не может быть! Жизнь — такая сложная штука. Она полосатая, как зебра. Если сегодня у вас черная полоса, то завтра обязательно будет белая. Нужно только немного подождать и все обязательно наладится.

— Ничего уже не наладится! То есть для кого‑то, возможно, и наладится, но только не для меня.

— Не может быть. Вы не похожи на обреченную!

— У меня уже все позади, — шепотом произнесла я и вновь заревела.

— Да что вы такое говорите? Вы же еще такая молодая, вы еще будете очень счастливы!

— Я уже больше ничего не жду от жизни.

— Редко можно услышать подобные слова из уст симпатичной молодой девушки.

— Я жить не хочу! Понимаете, не хочу?! Я хочу умереть. Господи, если бы у меня был какой‑нибудь яд…

— И что тогда?

— Тогда я бы спокойно ушла из жизни. Выпила яд — и тебя уже нет. Я хочу умереть, но только я очень сильно боюсь боли. Я хочу умереть так, чтобы не было больно. Выпил какую‑нибудь таблетку — и тебя уже нет.

— Вы хоть понимаете, что вы сейчас говорите?

— Я просто не хочу жить. Я устала!

— Отчего вы устали?

— Я жить устала!

— Вам неинтересно жить?

— Нет.

— Но почему? — опешил молодой человек. — В жизни столько замечательного!

— Может быть, но все это не для меня. Все мои надежды разбились, я потерпела поражение на всех фронтах. Я проиграла и больше не хочу жить — не вижу смысла. Не хочу больше мучиться.

Мои последние слова заставили незнакомца изрядно поволноваться. Он прижал меня к себе и взволнованно заговорил:

— Ты извини, что я перешел на «ты», но я должен вправить тебе мозги. Мне тяжело слушать, как молодая красивая девушка говорит о том, что ей надоело жить. Я понимаю, когда об этом говорит больной человек или калека, но ведь ты не инвалид. У тебя руки‑ноги целы и голова вроде на месте, а говоришь подобные вещи. Побойся бога! Что с тобой приключилось?

Мне захотелось рассказать незнакомцу о том, что творится у меня на душе, но я не смогла и вновь всхлипнула.

— Ничего, что я с тобой на ты? — вновь спросил он меня.

— Ничего.

— Просто мне тяжело слушать, когда кто‑то о смерти рассуждает. Что у тебя случилось?

— Слишком долго рассказывать. Все слишком ужасно.

— Может, тебя какая местная макака обидела? Ты скажи, я ей уши надеру. Ты только пальцем мне на нее покажи. А то тут местные макаки совсем с катушек слетели: нашим девушкам не дают проходу. Вчера тут скандал такой был. Слышала?

— Нет, а что за скандал?

— Да массажист местного происхождения клиентке захотел не только массаж сделать. Тетеньку чуть на массажном столе не изнасиловал. Женщина такой крик подняла, из кабинки выскочила, перепугалась. Эту макаку сразу за аморальное поведение из отеля выперли. Совсем, сволочи, оборзели. Так что, тебя какая‑то местная макака расстроила и напугала? Я угадал?

— Нет, — покачала я головой и отвела заплаканные глаза в сторону.

— Муж изменил?

Незнакомец задал вопрос и сразу за него извинился.

— Прости, я и в самом деле лезу не в свои дела. Если не хочешь, то ничего не рассказывай.

Я посмотрела на мужчину какими‑то задурманенными глазами и подумала о том, что в моей сумке лежит пистолет. Внезапно в мою голову пришла мысль о том, что он мог бы стать решением всех моих проблем. Просто пуля в висок… Совсем как в фильме. С этой пулей закончится моя поруганная жизнь, прекратятся мои мытарства в чужой стране без денег и документов, уйдут боль и слезы. Мне представлялось, что кто‑то невидимый, тот, кто правит балом, там наверху, безжалостно играет моей судьбой.

Мне показалось, что с момента своего знакомства с Валидом я находилась в каком‑то трансе, словно он загипнотизировал меня своими жгучими восточными глазами, и я поверила в его привлекательность, чистоту и порядочность. И вот этот гипноз перестал на меня действовать, я словно вышла из комы и пришла в нормальное состояние: я способна видеть, слышать и соображать.

Я была одна среди стаи диких волков, и человек, которого я так сильно любила, был одним из них и всегда скалил зубы, мечтая броситься на меня и перегрызть горло в подходящий момент. Я была на грани нервного срыва и постоянно думала о египетской тюрьме, о том, что Ахмеду были нужны от меня только деньги, а когда у меня их не стало, он потерял ко мне интерес и в любой момент может от меня избавиться, сделав один— единственный звонок в полицию. Вероятность моего благополучного возвращения на родину была равна нулю. Конечно, меня посещали мысли обратиться в российское консульство и попросить там защиты, но я понимала, что если египетская полиция решит обвинить меня в убийстве Мухаммеда и вынесет свой обвинительный вердикт, то тогда мне уже вряд ли кто‑то поможет. Даже если бы я и обратилась в консульство, то на меня посмотрели бы как на очередную дуру, влюбившуюся в египтянина, потерявшую все, что имела. Я не верила в реальную помощь, тем более от представителей консульства. Когда в Египте взорвали гостиницу, в которой проживали туристы, представители всех иностранных консульств съехались для того, чтобы как можно быстрее помочь своим согражданам, и только наши россияне, потерявшие своих близких, оставшиеся без денег, пищи, ночлега, оказались никому не нужны. Они были брошены на произвол судьбы и могли рассчитывать только на помощь своих родных и близких. Об этом говорили по телевизору и много писали в газетах. Не зря говорят, что наши консульства и посольства — это последние места, куда нужно обращаться за помощью, потому что реально помочь там не спешат. Легче найти поддержку у случайного прохожего на улице, чем приехать со своим горем в посольство: там еще слишком жив бюрократизм. Так уж повелось что мы, русские люди, предоставлены сами себе и в этой жизни надеемся только на себя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});