Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945 - Иван Владимирович Тюленев

дорогу…

В тылу у белых восстал Луганск – родной город Ворошилова. Это восстание расшатало и без того ослабленный тыл белых, лишило их возможности производить какие-либо маневры на левом фланге нашей армии.

Рабочие тоже вели войну с белыми: заваливали шахты, уносили и прятали инструменты, выводили из строя электростанции, оборудование; угольный район замирал. Но как только требовался свет для штаба и уголь для Красной армии, рабочие немедленно исправляли все повреждения.

Никогда не забуду, с какой ненавистью взятый в плен белый офицер говорил о донецких шахтерах. Когда я спросил у него, почему белые не использовали оборону по реке Северский Донец, офицер зло ответил:

– Пытались, но в этом проклятом районе все за вас, красных. Жаль, – добавил он, – что мы слишком поздно об этом узнали!

2 января 1920 года Деникин объединил все войска фронта под общим командованием генерала Сидорина, которому подчинил в оперативном отношении и «добровольческий» корпус генерала Кутепова, прикрыл Ростов-на-Дону «добровольцами», а Новочеркасск – донцами, в центре же на уступе сосредоточил конные корпуса генералов Топоркова и Мамонтова.

По расчетам белых, бои на подступах к городу должны были обеспечить им эвакуацию ценностей из Ростова и Таганрога и вывод армейских тылов за Дон.

Но расчеты эти не оправдались. Инерция отступательного движения в силу многих причин, преимущественно морального характера, влекла войска белых к естественному рубежу, каким являлся Дон. 6 января, вначале с боями, а позже оторвавшись от войск Красной армии, Добровольческая и Донская армии отошли на ростов-новочеркасский плацдарм.

8 января в 20 часов 6-я кавалерийская дивизия вошла в Ростов.

На окраинных улицах города было тихо и безлюдно. Лишь в центральных кварталах шел пьяный разгул белого офицерства. Опомнилось белое воинство лишь тогда, когда части 6-й кавалерийской дивизии уже заняли половину города. Завязались уличные бои, яростно затрещали пулеметы. Всю ночь в Ростове не утихали выстрелы – дивизия улицу за улицей освобождала город от белых.

В тот же вечер 4-я кавалерийская дивизия заняла Нахичевань. Белые предприняли отчаянную попытку вернуть утраченные позиции. К рассвету два полка их пехоты подошли к южной окраине Нахичевани и стали теснить находившиеся там полки 4-й кавалерийской дивизии. Кавалеристы спешились и перешли в контратаку. После двухчасового боя оба полка белых были взяты в плен. Большую помощь нашим частям в этом бою оказал автоброневой отряд имени Свердлова.

В течение 9 и 10 января Ростов был очищен от белых. Утром 9 января 4-я кавалерийская дивизия заняла станицу Аксайская, где захватила 1000 пленных, 300 вагонов с различными грузами и 12 паровозов.

Требовалось еще одно усилие, еще один мощный согласованный удар, и части Красной армии могли бы на плечах врага форсировать реки Дон и Маныч.

Сложившаяся после взятия Ростова обстановка требовала от командования фронта принятия соответствующих мер для подготовки к наступлению с учетом укрепленных батайских позиций. Требовалось создать в районе хутора Веселый ударную группировку из кавалерийских дивизий Конной армии для действий в донских степных просторах на главном операционном направлении Торговая, Тихорецкая. Необходимо было перегруппировать части 8-й армии.

Однако штаб и командование Северо-Кавказским фронтом не сделали этого. Непростительную медлительность допустили также руководители 8-й, 9-й и Конной армий, части которых захватили Ростов и Новочеркасск. Помешало «головокружение» от успехов. Между штабами армий начались пререкания за пальму первенства в добытой победе. Силы врага недооценивались. Случайные элементы, проникнувшие в войска под личиной красных бойцов, стали чинить пьянки и грабежи.

Помню, как комендант города Ростова И.П. Колесов докладывал Реввоенсовету Первой Конной армии: «В гарнизоне все благополучно», а в конце рапорта опроверг самого себя, добавив: «Только вот двоих гадов сейчас застрелили. Одного своего, другого чужого…»

При уточнении выяснилось, что Колесов действительно застрелил одного кавалериста, которого он называл своим, и одного пехотинца, которого считал чужим, и что они оба – чуждые Красной армии люди – бандиты и мародеры.

Все это было на руку врагу. Получив передышку, белые в течение нескольких дней сумели прочно укрепить батайские позиции и привести свои части в боевое состояние. Драгоценное время было упущено, и, когда Красная армия перешла в наступление, оно закончилось полной неудачей.

Утром 17 января 4, 6 и 11-я кавалерийские дивизии начали наступать в направлении станицы Ольгинской, а 9-я и 12-я стрелковые дивизии, обеспечивая правый фланг армии, – на Батайск. Одновременно из Ростова в направлении Батайска должны были нанести врагу удар части 8-й армии; но их перегруппировка затянулась, и к решающему моменту боя они к батайским позициям так и не подошли.

В 10 часов утра части Конной армии по льду переправились на южный берег Дона и перешли в наступление.

Противник, стремясь разбить нашу кавалерию на левом берегу Дона, умышленно не открывал артиллерийского огня. Только после того, как мы ступили на левый берег, белые предприняли контратаки. Завязался бой, длившийся весь день. Болотистая местность, затруднявшая действия конницы, и отсутствие артиллерии (ее не представилось возможным переправить) заставили Конную армию вернуться в исходное положение.

19 января части Конной и 8-й армий, подтянув артиллерию, вновь перешли в наступление на Батайск и станицу Хомутовскую.

Белые к этому времени произвели перегруппировку; четыре конных корпуса сосредоточили в районе Батайск – хутор Злодейский, а два других – в районе Хомутовская. Эти силы противник бросил в наступление против наших наступающих частей, стремясь отрезать переправу у Нахичевани.

К 12 часам под Батайском и в трех километрах южнее станицы Ольгинской конница обеих сторон развернулась лавой. Перевес артиллерии и бронепоезда решили исход шестичасового боя. Белым удалось отбросить части Первой Конной и 8-й армий на правый берег Дона.

После этого неудачного для нас боя Реввоенсовет Первой Конной вторично по прямому проводу доложил командующему фронтом о невозможности добиться успеха в районе Батайска, предложил для разгрома белых ранее разработанный план, который сводился к перегруппировке Первой Конной и сосредоточению ее в районе станицы Платовской, откуда предусматривалось нанести удар в направлении станции Тихорецкая. Но командующий фронтом опять отказался принять план Реввоенсовета Первой Конной. Несмотря на то что бои по-прежнему велись безуспешно, он в третий раз приказал перейти в наступление, во что бы то ни стало овладеть Батайском.

Новое наступление Конной и 8-й армий началось 21 января и велось в таком же порядке, как и 18-го числа. Во время боя станица Ольгинская несколько раз переходила из рук в руки; к Батайску же противник, как и в первые дни, не подпускал наступающих ближе, чем на три километра. К 15 часам создалось тяжелое положение: противник сбил на линии Батайск – Ольгинская части Первой Конной и стремился отрезать