Яд или лекарство? Как растения, порошки и таблетки повлияли на историю медицины - Томас Хэджер

врачей, и метадоновая поддерживающая терапия (MMT) рассматривалась как ответ на героиновую эпидемию.

Цикл Сайджа повторялся – дикий энтузиазм сменялся глубокими опасениями. Доул вспоминал годы с 1965 по 1970-й как медовый месяц. Врачи наперебой предлагали попробовать ММТ. Каждый большой город хотел его приобрести. Даже Бюро по борьбе с наркотиками, которое «преследовало, внедрялось и пыталось дискредитировать программу», как говорил Доул, не смогло остановить этот импульс.

Затем ММТ стала жертвой собственной популярности. В начале 1970-х годов метадоновая терапия распространилась так далеко и так быстро, что вышла из-под контроля. Ее подхватили слишком рьяные центры и порой неквалифицированные специалисты, и, по словам Доула, «начался хаос». Слишком большое число программ лечило слишком большую массу пациентов при слишком слабом надзоре или дисциплине. В этой атмосфере быстро стало ясно, что ММТ не является идеальным решением. Началась антиметадоновая реакция, причем не только со стороны жестких противников наркотиков, но и со стороны самих наркоманов. Им не нравилась тошнота. Им не нравился государственный контроль. Наркоманы даже придумали легенды о том, что метадон был разработан в Германии в годы нацизма; они прозвали его «адольфин» и придумывали теории заговора о нем. Многие наркоманы отказывались принимать метадон, а многие из тех, кто принимал, срывались, в итоге возвращаясь к героину.

Затем 1960-е закончились, и настало время снова ужесточить борьбу с наркотиками. Метадоновая терапия была поставлена под усиленный правительственный контроль. Количество бумажной работы увеличилось. Финансирование сократилось. Акцент сместился с бессрочного поддержания на краткосрочный контроль, на использование метадона как ступеньки, способа избавить наркомана от наркотика и перевести его на другие, возможно, терапевтические методы лечения: психотерапию, поведенческую терапию, двадцатишаговые программы, молитвы. Новой целью стало полное прекращение приема наркотиков, а не их пожизненное употребление. К 1980-м годам ММТ вышла из моды. Но совсем недавно она вновь стала популярной. Беспокойство по поводу передачи СПИДа привело к осознанию роли этого метода в сокращении использования грязных игл. Финансирование снова дало послабление. Консенсусный доклад Национальных институтов здравоохранения в 1997 году перечислил доказанные преимущества: снижение общего потребления наркотиков, снижение криминальной активности, уменьшение числа заболеваний, связанных с использованием игл, повышение уровня доходной занятости. Комиссия Национального института здоровья рекомендовала предоставить доступ к ММТ всем опиатозависимым персонам, находящимся под властью закона, и в настоящее время этот метод лечения одобрен FDA и находит все большее применение. Как отмечает один из экспертов, «сегодня безопасность, эффективность и ценность правильно применяемого ММТ вызывает не больше споров, чем утверждение, что Земля круглая».

Но никто не утверждает, что она идеальна. Многие наркоманы и их семьи до сих пор идут на метадоновую терапию с мыслью, что их «вылечат», но более половины выпускников метадоновых программ после выписки снова начинают употреблять опиаты или возвращаются на лечение, чтобы получить больше метадона – который, напомним, сам по себе является синтетическим опиоидом. Показатели постоянного успеха (если понимать под успехом то, что наркоман больше никогда не принимает опиоиды) не превышают 10 %.

И это суровая реальность для всех детей опиума. Как только зависимость началась, остановиться очень трудно. Это, безусловно, верно для героина. И, как оказалось, это справедливо и для синтетических опиоидов.

Демерол и Метадон были только началом. В 1950-х годах один из величайших первооткрывателей лекарств всех времен решил создать еще более совершенное обезболивающее средство. Его звали Пол Янссен. И он настолько преуспел в этом, что его работа до сих пор потрясает наше общество.

Он был сыном бельгийского врача и пошел по стопам отца, окончив медицинскую школу в Гентском университете и планируя преподавать медицину, но увлекся химией и новыми идеями о разработке медикаментов. Поэтому он бросил преподавание, занял денег у отца и основал небольшую компанию по производству лекарств.

Янссен, которого друзья называли «доктор Пол», был редким талантом. У него было сердце древнего алхимика; его целью всегда было разобрать молекулы до мельчайших активных компонентов, добраться до духа молекулы, а затем построить что-то вокруг этой очищенной сущности, дополняя ее для создания все более совершенных вариаций. Янссен был глубоким мыслителем, способным к чрезвычайной концентрации, сосредоточению ума на поставленной проблеме, пока она не будет решена. Но он был не просто лабораторной крысой. Он был деловым реалистичным человеком, основателем компаний, тем, в ком креативность художника и химика соединялись с заботой о прибыли.

Например, он заметил, что при сравнении молекулярной структуры натуральных опиатов, таких как морфий, с более новыми синтетическими веществами вроде петидина обнаруживается один общий кусочек, один фрагмент, принадлежащий к обеим их структурам. Это было шестиугольное кольцо из атомов под названием Пиперидин. Поскольку действие этих двух семейств обезболивающих схоже, он думал, что, скорее всего, эта относительно простая структура – это «кольцо-талисман», как оно стало называться, – была душой опиумоподобных лекарств. Янссен решил ее улучшить.

Янссен знал, что более старые болеутоляющие срабатывали медленнее, чем было нужно, и теряли часть своей эффективности, потому что им было трудно проникнуть в центральную нервную систему.

Их действие замедлялось из-за того, что они не могли легко проникать через клеточные мембраны, которые в основном состоят из жира. Поэтому Янссен поставил перед собой задачу создать жирорастворимый опиоид.

С этой целью его лаборатория начала создавать экспериментальные препараты с кольцом-талисманом в центре, окруженным боковыми структурами, предназначенными для растворения в жирах. Они быстро нашли десятки новых лекарств. В 1957 году, сразу после тридцатилетия Янссена, его быстрорастущая фирма по производству лекарств нашла новый опиоид, который был в 25 раз сильнее морфия и в 50 раз мощнее демерола, действовал быстрее и быстрее выводился из организма. Феноперидин, как назвала его компания, до сих пор используется в качестве общего анестетика.

И это было только начало. В 1960 году группа Янссена синтезировала другой препарат, который был более чем в 100 раз сильнее морфия. На момент открытия это был самый мощный опиоид в мире. Они назвали его Фентанилом и начали создавать на его основе целую семью новых обезболивающих препаратов.

Компания Janssen Pharmaceuticals также открыла множество других лекарств: революционный новый антипсихотик, анестезирующие средства, лекарство от диареи, которое использовали астронавты программы «Аполлон», противогрибковые препараты, лекарства от аллергии – всего было создано более 80 новых успешных лекарств, четыре из которых входят в список основных лекарств Всемирной организации здравоохранения. К моменту смерти доктора Пола в 2003 году в его компании работало более 16 тысяч человек по всему миру, и он заслужил репутацию, как написал один из его коллег, «самого плодовитого изобретателя лекарств всех времен».

Компания Янссена поместила Фентанил и его собратьев в различные таблетки, кожные