Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные - Анна Томченко

цветущая и ядовитая, королева семейства луковичных появилась в оранжерее случайно, завезли с корнями розовых кустов, которые Гретта коллекционировала. А ведьма взяла и не дала зачахнуть. Крайне расточительно разбрасываться природными ядами, когда дегустаторов хоть отбавляй.

Это она все про мага. Коварного, вредного, злого мага. Что так сильно ее напугал. Но не дальше, чем до первой осины, которую Элис облетела на метле и затормозила. Вспомнила, что она ведьма, племянница великой интриганки и дочь дознавателя. И сама, как бы, мастер ядов!

Сбежать решила? Да как же! Это от таких как она сбегают, а не наоборот. Девушка припомнила лихорадочный блеск чёрных глаз, тяжёлый хриплый голос и поняла, что так просто не может оставить сей прискорбный момент своей биографии. Чтобы ее, чародейку, напугал какой-то местечковый маг? Да над ней все колдовское сообщество смеяться будет и пальцем ещё тыкать начнёт, поэтому побег был отложен, не факт, что навсегда, но до сладкой мести, точно.

А потом случился дракон, ночёвка у костра, глупые желания и руническая вязь на запястье. По утру Алисия была готова не то, что ещё раз повторить вечерний разгром, она бы и в пасть к дракону шагнула с фатализмом человека, которому кроме панталонов терять больше нечего. Но наниматель проявил чудеса коварства и полез лобзаться. И нет бы сразу оплеуху отвесить, проклясть, да хоть благословить. Нет. Чародейка замерла, как выверна перед таким большим грифоном и сама дивилась до чего девичья душа тонкая и трепетная натура. Вот и нечего ее трепетать!

Ведьмам, вообще, не рекомендовано за раз испытывать столько чувств, потому что они не укладываются в ровные штабеля и начинают подтачивать опоры рациональности. То что маг оказывал внимание льстило. И пугало одновременно. Она самым чувствительным, на неприятности, местом подозревала, что не стоит поддерживать эту игру, как бы самой не хотелось. Случись что-то большее, чем поцелуй или дойди до конца ночь после городского праздника, все рухнет. Полетит на драконьи загривки неплохая дружба, а в итоге она окажется дома с разбитыми мечтами и под вредное жужжание отца. Нет, призрачная возможность обладать мужчиной, все же меньшее, чем дружба с оным.

Не найдя лучше выхода, Элис закрылась. Ушла в глухую оборону, ну, или далеко в себя. Старалась не потакать скабрёзным шуточкам, лишний раз избегала касаний, чтобы потом не мучиться ещё больше. Пусть все идёт как раньше. Поэтому из-за пряток девушка так и не смогла поговорить со своим нанимателем про рунную вязь, и ещё обида немного точила зубы на прошлое мага.

Она не сразу поняла, что ее окрикнула Эльма.

— Элис, господин Грегори пригласил тебя на обед, — переминаясь с ноги на ногу, протараторила служанка, разглядывая растения в теплице, — там гости приехали.

— Угу, — безучастно согласилась ведьма, разглядывая кровоголовку. — Я сейчас приду…

Чародейка вышла из оранжереи и, проходя мимо камердинера заметила у него в руках стопку писем. Приподняла бровь, безмолвно вопрошая есть ли что-нибудь для неё, и Ганс протянул конверт с теснёнными рунами. Внутри оказалось послание от декоратора. И была в нем такая несусветная чушь, что ведьма потеряла счёт поворотам до столовой и вошла в неё без стука.

— Грегори! — девушка боком толкнула дверь. — Эта драконья задница отказала нам!

— Нам? — послышался незнакомый мужской низкий голос. Ведьма подняла глаза от унизительного пасквиля и ей представилась очень впечатляющая картина.

За столом сидели четверо: ее наниматель и ещё трое мужчин.

— Грегори? — с усмешкой переспросил очень интересный молодой человек. За его внешность Элис зацепилась сразу же. Среднего роста, с почти чёрными волосами и глазами цвета сумеречного неба. Она не уверена, что такой густой оттенок сиреневы встречается у простых людей. А ещё в этих глазах блуждала такая лихая безбашенность вместе с очень откровенным, даже неприличным, любопытством. Она сразу ощутила, что декольте излишне глубокое и резинка от чулок, как будто проглядывался через платье.

— Кхм… Драконья задница? — отвлёк ее густой баритон блондина, что сидел спиной к окну. Его взгляд льдисто-голубах глаз не обладал режимом «раздеть до трусов», но прожигал так же сильно. Причём в нем было больше спокойного любопытства нежели неприязни.

От всей честной компании Элис отвлёк голос нанимателя. Грегори покинул своё место, придержал ее под локоть, будто она сейчас взвизгнет, бросит письмом в лицо ближайшему магу и под вопли: «Спасайся кто может!!!» сиганёт в окно.

— Элис это мои студенческие друзья, — Стенли отодвинул стул, — А это Алисия, моя…

— Ассистентка, — перебила девушка и быстро, сделав самый простой книксен, присела на предложенное место. Оно оказалось по левую руку от хозяина дома и рядом с раздевающим глазами мужиком.

От нелепости, от собственной забывчивости, от пристального внимания, у девушки разом вылетело все из головы. Она не знала, что ещё сказать или сделать, поэтому ляпнула самое идиотское, что вспомнила про эту компанию.

— А почему вы не в килтах? — грянул такой хохот, что стеклянная посуда затряслась. Грегори, подхватив бутылку вина, откупорил его, наполнил бокал девушки и свой, следом передал мужчине справа от себя, не блондину, а шатену, с золотисто-медовыми глазами и упрямым подбородком. Этот казался невыразимо приятным, в плавности движений, в располагающей полуулыбке, в тонком, едва заметном, огоньке любопытства глаз. А потом шатен, вернувшись на место, пояснил:

— Мы решили не оскорблять ваше чувство прекрасного за обедом, — ещё раз смех за столом, — к тому же, вы сможете на нас с килтами поглядеть после ужина.

Элис незаметно улыбнулась и пригубила вино. Прошмыгнула в столовую Эльма с закусками и пока их расставляла, сосед с сиреневым взглядом то и дело присматривался к нижним «девяносто», что спрятаны под юбкой служанки. Когда девушка удалилась, блондин укоризненно произнёс:

— Грегори, будь хорошим хозяином и представь нас прекрасной тиссае.

Элис знала, что тиссае это обращение к девушке или женщине в Верахе. Южная страна, которая не соседствует с Иртаном, но имеет множественные международные и торговые отношения. По сути, это синоним к привычному ей леди, но в устах блондина это прозвучало более чем благородно. От этого благородства стало немного неловко, поэтому ведьма сразу отвела глаза от собеседника. А следом услышала, как Грегори начал:

— Этот самый вежливый тессон, который скорее забудет цвет своего белья, но не хороших манер, Пол Хейнбергер, — наниматель усмехнулся, — а его сосед-Филип Дювье. Он, конечно, не настолько зациклен на правилах хорошего тона, но может составить конкуренцию господину Хейнбергеру в словоблудии.

Мужчины посмеялись и продолжили знакомство.

— Совсем не благородный господин по левую руку от тебя, — Грегори отсалютовал ему бокалом с вином, — Николас Гранджер…

Брюнет встретился с Элис взглядом, и