Милая, обожаемая моя Анна Васильевна - Анна Книппер

Только о Вас, Анна Васильевна, мое божество, мое счастье, моя бесконечно дорогая и любимая, я хочу думать о Вас, как это делал каждую минуту своего командования.

Я не знаю, что будет через час, но я буду, пока существую, думать о моей звезде, о луче света и тепла - о Вас, Анна Васильевна. Как хотел бы я увидеть Вас еще раз, поцеловать ручки Ваши.

д. 2, лл. 47-50

____________

1 О своем приезде в Петроград во второй половине апреля 1917 г. Колчак рассказал во время допроса (см.: Допрос Колчака, с. 56-61). Прежде всего он явился с докладом на дом к болевшему в то время военному и морскому министру А.И. Гучкову (тот поднял вопрос о переводе Колчака на пост командующего Балтфлотом), затем посетил М.В. Родзянко и Г.В. Плеханова, во второй половине дня 20 апреля присутствовал на заседании Совета министров, собравшегося дома у Гучкова (обсуждались военные вопросы; на этом же заседании Львовым и Керенским было отвергнуто предложение генерала Л.Г. Корнилова о подавлении силой проходившей в тот день демонстрации войск Петроградского гарнизона). Вечером того же дня Колчак уехал в Псков, на совет командующих армиями, ненадолго вернулся в Петроград для совещания представителей армии и флота у Гучкова, после чего окончательно отбыл в Севастополь.

2 Речь идет о вынужденном отказе от проведения десантной операции по захвату Босфора и Константинополя.

3 Милюков, Павел Николаевич (1859-1943) - историк, лидер кадетской партии, министр иностранных дел в первом составе Временного правительства. За два дня до упоминаемого Колчаком заседании Совета министров обратился к союзным державам с нотой (текст ее был единогласно утвержден правительством) о твердом желании Временного правительства довести войну до полной победы и о верности Временного правительства союзническим договорам. В связи с реакцией на эту ноту внутри страны Милюков 2 (15) мая вынужден был уйти в отставку. Демонстрация Петроградского гарнизона против Временного правительства в связи с нотой Милюкова проходила как раз в то время, когда Колчак находился на его заседании.

По воспоминаниям А.И. Деникина, в апреле Милюков неоднократно пытался убедить М.В. Алексеева провести десантную операцию по овладению Босфором (см.: Очерки русской смуты. Т. 1, вып. 1, с. 252-253).

4 Имеется в виду эпизод в Катринентале (Ревель), о котором пишет в своих воспоминаниях Анна Васильевна (см. ФВ, с. 28(77 по кн.) наст. изд.).

5 "Октябрьское несчастье" (гибель "Императрицы Марии") Колчак вспоминает в письмах No 4 и 18. О письме Колчака после гибели корабля см. ФВ и письма Тимиревой к Колчаку No 1 и 2.

6 С середины мая на Черноморском флоте усилились антиофицерские настроения и нежелание участвовать в опасных боевых операциях, был выбран новый Севастопольский Совет с преобладанием солдат гарнизона, начались самовольные аресты, низко упала производительность труда портовых рабочих. Как отметил несколько позже Колчак в своей беседе для печати ("Утро России", 11 июня 1917), сначала флот лишился трехсот человек "самых благоразумных, честных и владеющих ораторскими способностями" (черноморская делегация), а около 1 июня на съезд Советов рабочих и солдатских депутатов вновь уехали "лучшие силы черноморцев". Как раз в это время, 27 мая, на Черноморский флот прибыли "депутаты Балтфлота", представлявшие "Кронштадтскую республику", Гельсингфорс и т.д. "Вид у них был разбойничий - с лохматыми волосами, фуражками набекрень, - все они почему-то носили темные очки" (С м и р н о в М.И. Указ. соч., с. 24); поселились они в хороших гостиницах и тратили много денег. В те же дни приехали и направленные из центра большевики. "Севастополь должен стать Кронштадтом Юга", - напутствовал Я.М. Свердлов Ю.П. Гавена и других (Революция в Крыму. Историческая библиотека Истпарта ОК Крыма, No 1. Симферополь, 1922, с. 5). Начались неподконтрольные севастопольским властям митинги, на которых заявлялось, что Черноморский флот ничего для революции не сделал, что Колчак - крупный землевладелец Юга, лично заинтересованный в захвате проливов (на самом деле недвижимости не имели ни Колчак, ни его жена), что офицеры Черноморского флота готовят контрреволюционный заговор и т.д. Офицеров стали вытеснять из судовых комитетов, получила распространение большевистская литература, ЦВИК потерял прежнее свое влияние. В этих условиях Колчак и поднял вновь вопрос о своей отставке.

No 20

[Не ранее 12 июня 1917 г.] [Датируется по содержанию.]

Глубокоуважаемая Анна Васильевна.

Сегодня получил письмо Ваше от 12 июня в ответ на давно посланное 1 июня мое письмо. К сожалению, ответа на письмо мое от 6 июня я не имею.

Я уехал по вызову 7 июня1 и приехал в Петроград 10-го, и если только я ждал чего-либо, то только письма Вашего. Моя деятельность и работа в Черном море окончена [Далее зачеркнуто: без результатов.], но я попробую ее начать [Далее зачеркнуто: с другого конца.] вновь, как ни дико это Вам покажется. Все случившееся со мной мне было известно еще при первом желании в 1/2 мая отказаться от своей деятельности2. Я уступил тогда просьбе [Далее зачеркнуто: Александра Федоровича.] Керенского, хотя знал, что при создавшейся обстановке я бессилен бороться с директивами, преподанными в отношении меня извне. Вероятно, я уеду далеко и надолго. Я затрудняюсь сейчас говорить определенно, т[ак] к[ак] окончательное решение должно последовать через несколько дней3. Конечно, мне будет оказано противодействие, но я об этом не особенно беспокоюсь. Единственное желание, которое я бы хотел видеть исполненным, - это повидать Вас перед отъездом. Но если бы даже это и оказалось невыполнимым, у меня останется надежда увидеть Вас впоследствии - когда и где - говорить, конечно, не приходится.

Ваше письмо справедливо в отношении меня, но я так страдал, видя гибель своего дела, дела, с которым я связывал Вас, Анна Васильевна, что [Фраза не дописана. ] Верю в Вас, Анна Васильевна, помогите моему неверию. Вы знаете, как я смотрю на Вас, какое значение придаю я каждому слову Вашему. Почему же Вы находите горькую насмешку в моих словах о счастье? Ведь Вы не причастны к тому, что случилось со мной, к тому, что я пережил за последние 2 месяца. Но все лучшее, все светлое было у меня несомненно связано с Вами. Своей преднамеренной холодностью я просто прикрывал, может быть, величайшие страдания при мысли, что потеряю Вас, что Вы отвернетесь от меня хотя бы в силу неумолимого закона горя побежденным, а я не могу не признать себя побежденным в отношении всех своих намерений.

д. 1, лл. 34-36

_________

1 Отъезду Колчака предшествовал ряд митингов в Севастополе, все больше накалявших страсти против офицеров. 5 июля несколько офицеров было арестовано, и активная часть 15-тысячной толпы требовала отобрать оружие у остальных. В 9 часов утра 6 июля в помещении цирка открылось экстренное делегатское собрание. Колчак приехал туда с намерением выступить, но покинул собрание после того, как председатель отказался дать ему слово. Собрание постановило отобрать у офицеров не только огнестрельное, но и холодное оружие, о чем в 3 часа дня была разослана радиограмма по судам и полкам. На Черноморском флоте это был первый случай самовольного использования радиотелеграфа матросами. Собрав команду флагманского судна "Георгий Победоносец", Колчак последний раз попытался воздействовать на матросов, сказав, что георгиевское оружие у него не отбирали даже в японском плену. Когда члены судового комитета все же пришли к нему с требованием сдачи оружия, он прогнал их, вышел на палубу, бросил свой кортик в море, затем телеграфировал Временному правительству о своей отставке. Ночью была получена телеграмма за подписями кн. Львова и Керенского.

"Временное правительство требует:

1) немедленного подчинения Черноморского флота законной власти,

2) приказывает адмиралу Колчаку и капитану Смирнову, допустившим явный бунт, немедленно выехать в Петроград для личного доклада,

3) временное командование Черноморским флотом принять адмиралу Лукину, с возложением обязанностей начальника штаба временно на лицо по его усмотрению,

4) адмиралу Лукину немедленно выполнить непреклонную волю Временного правительства,

5) возвратить оружие офицерам в день получения сего повеления. Восстановить деятельность должностных лиц и комитетов в законных формах. Чинов, которые осмелятся не подчиняться сему поведению, немедленно арестовать, как изменников отечеству и революции, и предать суду. Об исполнении сего телеграфно донести в 24 часа.

Напомнить командам, что до сих пор Черноморский флот считался всей страной оплотом свободы и Революции"

(П л а т о н о в А.П. Черноморский флот в революции 1917 г. и адмирал Колчак. Л., 1925, с. 90-91).

Столь резкий поворот событий несколько умерил страсти, оружие офицерам было возвращено уже 7 июня, но развал Черноморского флота продолжался при новых командующих, первым из которых оказался следующий по старшинству за Колчаком - контр-адмирал В.К. Лукин. Некоторые подробности этих событий зафиксированы в протоколах допроса Колчака (см.: Допрос Колчака, с. 80). Сдача дел Лукину состоялась еще до ответа Временного правительства. До отъезда Колчака по радиотелеграфу был передан его последний приказ.