Ночные кошмары - Нора Робертс

– Он когда-нибудь бил вас?

– Конечно. – К ней снова вернулось чувство юмора. – Мы били друг друга. Это было частью нашей сексуальной игры. Мы были дерзкими людьми, склонными к насилию.

– Но до того злосчастного лета в его деле не было упоминаний о том, что он устраивал дебоши и поднимал руку на жену. Что вы об этом думаете?

– Думаю, что она сумела изменить его, хотя бы на время. Или на какое-то время он сумел измениться сам. Это может сделать либо любовь, либо очень большое желание. Ной… – Она вернулась к столу и села. – Я верю, что он очень хотел стать с ней другим человеком. И это у него получалось. Я не знаю, почему потом перестало получаться. Но он был слабым человеком, который хотел быть сильным, и хорошим актером, который хотел быть великим. Может быть, именно поэтому он был обречен заранее.

Кто-то настойчиво постучал в дверь.

– Мисс Лоринг, вам пора на съемку!

– Еще две минуты, милочка! – Она отодвинула бокал и улыбнулась Ною. – Работа, работа, работа…

– Я очень благодарен, что вы сумели выкроить для меня время при вашем плотном графике.

Когда Ной поднялся, Лидия смерила его взглядом и по-кошачьи улыбнулась.

– Думаю, я смогла бы выкроить для вас и больше… если бы вы были в этом заинтересованы.

Она подошла к нему вплотную и провела пальцем по щеке.

– Кажется, вы весьма сообразительный молодой человек. Думаю, вы догадываетесь, что я говорю о более интимной встрече.

– Да. Но, честно говоря, вы пугаете меня. Она откинула голову и довольно засмеялась.

– Ах, как приятно слышать! А если бы я пообещала вести себя прилично?

– Я бы сказал, что вы лжете. – Услышав смех Лидии, он с облегчением улыбнулся ей в ответ.

– Я не ошиблась, вы действительно сообразительный молодой человек. Ну что ж… – Она взяла его под руку и проводила до дверей. – Если передумаете, то знаете, как меня найти. Запомните, Ной, женщины в моем возрасте очень изобретательны.

Она повернулась и больно прикусила его нижнюю губу, от чего в крови Ноя тут же вспыхнул пожар.

– Теперь вы действительно пугаете меня. Можно задать последний вопрос?

– Угу… – Она повернулась и прижалась спиной к двери. – Да?

– У Джулии был роман с Лукасом Мэннингом?

– Дело прежде всего, верно? Я нахожу это очень сексуальным. Но времени на настоящее обольщение у меня нет, поэтому я отвечу вам честно: не знаю. Тогда Голливуд разбился на два лагеря. Один лагерь верил этому и радовался, а другой – нет. И не поверил бы даже в том случае, если бы Джулию и Лукаса застали голыми в кровати номера гостиницы «Беверли-Хиллз».

– К какому лагерю принадлежали вы сами?

– О, конечно, к первому. Тогда я с удовольствием выслушивала о Джулии гадости. Но это было тогда… Позже, много позже, когда у нас с Лукасом был вынужденный роман… – Она подняла брови и прищурилась. – Ладно, не берите в голову. Короче, мы с Лукасом провели вместе несколько незабываемых месяцев. Но Лукас никогда не говорил мне, спал ли он с ней. Так что могу вам сказать только то, что уже сказала. Но Сэм верил, и это единственное, что имело значение.

«Это имело значение, – подумал Ной. – Все имело значение. Каждый кусочек».

«Глава о карьере Сэма Тэннера в Голливуде. Параллельно – глава о карьере Джулии Макбрайд. Встреча, которая изменила все, скоротечный роман, быстро перешедший в, судя по всему, счастливый брак, и рождение желанного ребенка.

Затем распад этого брака, превращение любви в одержимость, а одержимости в насилие.

И глава о ребенке. Который видел ужас этого насилия. Глава о женщине, которой она стала, и о том, как ей живется после всего случившегося.

Смерть не завершается убийством. Наверно, я перенял эту мысль у отца, – думал Ной, сворачивая к дому. – И именно ее стремился передать во всех своих книгах.

И как жаль, что отец – человек, которого люблю и уважаю, не может понять этого…»

Он припарковался и пошел к парадному, позвякивая ключами. У Ноя вызывало досаду, что он не может обойтись без отцовского одобрения. «Если бы я был копом, – хмуро думал он, – все сложилось бы по-другому. Тогда мы сидели бы за столом, пили пиво, рассуждали о преступлениях и наказаниях, и он хвастался бы перед партнерами по еженедельной игре в пинокль своим сыном, детективом лос-анджелесской полиции. Но я пишу об убийствах, вместо того чтобы расследовать их, и эту постыдную тайну следует всемерно скрывать».

– Брось, Брэди, – пробормотал он и вставил ключ в замок.

Можно было этого не делать. Не требовалось быть детективом, чтобы заметить, что дверь не заперта и даже слегка приоткрыта. Когда Ной осторожно открыл дверь, мышцы его живота напряглись и сплелись в тугой, мерзкий шар.

Казалось, по дому прошлись полчища демонов, разрезав и порвав все тканевые поверхности мебели и не оставив ни единого целого стекла.

Он влетел в комнату, чертыхаясь, и испытал секундное облегчение, когда увидел, что его стереоустановка по-прежнему на месте.

«Значит, тут орудовал не вор-взломщик», – подумал он, ощущая шум крови в ушах и пробираясь через обломки. Повсюду валялись бумаги, под ногами трещало стекло и керамика.

Но в спальне было еще хуже. Матрас был разрезан, и его набивка вылезала наружу, как кишки из вспоротого живота. Ящики вытряхнуты и вдребезги разбиты о стену. Когда Ной увидел, что его любимые джинсы разрезаны от пояса до обтрепанных концов брючин, шум в ушах перешел в рев.

– Она сошла с ума. Окончательно свихнулась. А затем гнев сменился ужасом.

– Нет, нет, нет, – бормотал он себе под нос, пока бежал из спальни в кабинет. – О боже! Вот дерьмо!

Его искореженный баскетбольный кубок торчал в самом центре мертвого монитора. Клавиатура, оторванная от компьютера, была засыпана землей из горшка с декоративным лимонным деревом, валявшимся в углу. Его папки были разорваны, разбросаны и покрыты грязью.

Перед тем как уничтожить компьютер, его использовали, чтобы напечатать на единственном чистом листе бумаги, прикрепленном к подставке кубка одну-единственную строчку:

«Я НЕ ПЕРЕСТАНУ, ПОКА НЕ ПЕРЕСТАНЕШЬ ТЫ».

Ною хотелось кричать от бешенства. Не успев подумать, он потянулся к телефону, но тут же горько усмехнулся. Трубка была разбита.

– О'кей, Карин. Война так война. Чокнутая сука.

Он бросился в гостиную и начал рыться в чемоданчике, разыскивая сотовый телефон.

Поняв, что у него трясутся руки, Ной вышел наружу, сделал глубокий вдох, а затем сел и закрыл лицо ладонями.

Он был потрясен. Кровь все еще шумела в ушах. Но за ошеломлением скрывался лютый гнев. Когда Ной смог воспользоваться телефоном, он позвонил не Карин, а отцу.

– Па… У меня тут проблемы. Ты не мог бы приехать?