Кикимора и другие. Сказки-притчи - Александр Богаделин

Царь к советникам бросился. А те и предлагают Емелю в соперники взять. И вроде бы двое получается — и опасности никакой.

Царь-батюшка идею одобрил и действовать повелел. Но видят черт с бесом, ежели все по-старому оставить, то не только рыба в реках исчезнет, но и живность в лесах переведется.

И тут Щасвернус и предлагает:

— А давай Емелю царем сделаем.

— А чем он лучше-то? — удивился Пшелты.

— В том-то и дело, что ничем, — объяснил бес. — Но зато во всем нас слушаться будет.

* * *

Как выборы объявили, посланники заморские нахваливать царя-батюшку принялись. А тот и рад-радешенек, что и корону сохранить сможет, и с землями заморскими сравняется.

Только не знал он, что Пшелты с Щасвернусом чертей городских и деревенских созвали и велели им народ подбивать, чтоб за Емелю голосовали.

Вот так Емеля новым царем и заделался. Как узнал он, что теперь самый главный в землях тридевятых, и все приказы его немедля исполняются, повелел для себя кафтан красный да шапку соболью сшить. А еще кормить по три раза на дню и в баню раз в неделю водить. И как отдал распоряжения все, залез на печь свою любимую, что в царские палаты перенесли, и беспокоить не велел больше.

* * *

Народ, власти над собой не чуя, тащить все подряд принялся. Откуда ни возьмись, разбойников вдруг развелось множество и ни пройти ни проехать возможности никакой не стало. А еще царь-батюшка, недовольством бывших подданных воспользовавшись, сети заговора плести начал и силой корону себе возвратить захотел.

Поняли Пшелты с Щасвернусом, что делать срочно что-нибудь надобно. Народ Емелю за правителя не признает, анекдоты обидные складывает. Да и Леший, видя, что лес подчистую изводить начали, лично обещал разобраться.

Известно давно, когда подопрет сильно, мысли мудрые сразу в голову приходят. Порешили горе-советники одним махом и авторитет Емелин поднять и обещание, Водяному данное, выполнить.

Первым делом правителю новоиспеченному родословную подправили и щуку-волшебницу в матушки произвели. В селениях покрупнее, памятников на площадях центральных наставили — Емеля на скамеечке сидит, думу государеву думает, иль беседы умные с советниками ведет. А в деревнях — санями-самоходами да ведрами, что сами домой шли, ограничились.

День, когда Емеля с Водяным повстречался, праздником объявили. Народ хождения к рекам и прудам устраивал и матушку Емели-царя славословил. А еще тому, кто больше всего мальков вырастит да в реки отпустит, награду великую положили. Так что, как указ вышел, вылов щуки и прочей рыбы сверх меры запрещающий, народ с пониманием отнесся и безо всяких надзирателей выполнял неукоснительно.

Следом десятину государеву ввели. Отдал её и, ежели дело твое не супротив порядка положенного и отношений человеческих, ни в чем ограничений не будет.

Народ, своим умом зажив, богатеть потихоньку начал, и сторонники царя-батюшки бывшего стали от него один за другим отходить. Задумался тот о жизни своей, да и ушел по землям тридевятым странствовать. Так что, как срок выборов новых подоспел, да вновь ему царствование предлагать начали, отказываться принялся.

— Не главное это в жизни для меня нынче, — сказывает.

Но черту с бесом в теле человеческом давно уже ходить надоело. А потому объяснили они ему, что обязанность это у него теперь — не только о душе собственной заботиться, но и благе подданных своих.

Емеля за указ о пожизненном кафтане да кормежке трехразовой царские полномочья досрочно с себя сложил и бывшего царя-батюшку исполняющим обязанности правителя назначил. А сам назад в деревню родимую жить отправился.

Пришлось царю-батюшке опять в ярмо прежнее впрягаться. Но мудрый он теперь стал и больше о благе земель тридевятых думал, чем о благополучии собственном.

ЛОСКУТНОЕ КОРОЛЕВСТВО

Давно уже Пшелты с Щасвернусом родственников дальних проведать собирались, только вот повода подходящего все не было. А тут как раз двоюродная сестра троюродного брата замуж собралась.

Вот бредут они через лес дремучий, о жизни меж собой переговаривают, небесами ясными любуются. Но только за дуб вековой повернули, сразу в стену высокую уперлись и ворота наглухо запертые. На стук призывный калитка небольшая отворилась и вышел оттуда стражник необычный. Как рыцарь средневековый, весь в латы железные одетый.

Забрало поднял и говорит:

— Дальше пропустить никак не могу. Мор в этих землях свирепствует, а посему карантин строжайший введен.

Прикинули черт с бесом, что если назад возвращаться да королевство это стороной обходить, крюк приличный получается. И хотели уж мимо стража железного невидимыми проскользнуть. Но проголодались они к тому времени сильно, а тут от ворот недалече харчевня покосившаяся стояла.

Там и повстречался друзьям шустрый малый с двумя тюками, сарафанами да штанами набитыми. Слово за слово выяснили вскоре черт с бесом, что тот тоже в королевство путь держит. И за обещание тюк один донести согласился он Пшелты с Щасвернусом тропами окольными до самого града престольного сопроводить.

Интересно черту с бесом стало. Духи местные ни о каких болезнях не ведали. Чего же это такое за забором высоким укрыть хотят?

Двинулись они в путь. А как через болото топкое перебрались, привал небольшой устроили. Тут и решился проводник их о напасти многолетней рассказать.

* * *

У местного короля с королевой долго детей не было. Очень они горевали по этому поводу. И когда королева наконец-то родила прелестную дочку, счастливый отец созвал на пышный пир всех своих подданных.

Быстроногие гонцы обошли каждый дом, приглашая всех на городскую площадь, где были накрыты праздничные столы. Только к старой колдунье никто так и не отважился заглянуть. Поговаривали, что, обидевшись, она запросто могла превратить в жабу или воробья. А характер у старухи в последнее время совсем испортился.

Пир уже был в самом разгаре, когда вдруг, громко стуча клюкой по каменной мостовой, на площади появилась колдунья. Король пригласил ее за праздничный стол, но та прямиком направилась к колыбели принцессы. Все знали, что она может предсказывать будущее, и вокруг воцарилась мертвая тишина.

— Скажи нам, старая женщина, — вежливо обратился к ней король. — Будет ли наша дочь умна и красива? И что ждет её в жизни?

— Она уколет веретеном палец и уснет вечным сном, — прошамкала беззубым ртом старуха и тут же исчезла.

От такого ужасного предсказания все гости затрепетали, а некоторые дамы даже не могли удержаться от слез.

* * *

Напуганный предсказанием король приказал сжечь все веретена, а заодно челноки и ткацкие станки.

Подданные поначалу с пониманием отнеслись к указу правителя. Латали и перешивали старую одежду, а родители из юбок и рубах кроили платьица и штанишки своим детям.

Но время шло, принцесса превратилась в прекрасную девочку, а одежда все больше и больше стала походить на лохмотья, которые уже не могла спасти очередная заплатка. Даже у кафтана короля пришлось отрезать истершиеся на локтях рукава и сшить из них теплые носки.

Модельеры тут же изобрели новую моду. И все придворные, а за ними и горожане облачились в лоскутные платья и камзолы. В домах появились лоскутные одеяла, скатерти и даже шторы. Но, чтобы не было стыдно перед другими королевствами, на всех дорогах выставили дозоры с приказом никого не впускать и не выпускать. А в оправдание придумали легенду, будто в этих землях свирепствует страшная смертельная болезнь.

Но, как всегда, нашлись смельчаки, которые тайными тропами ходили в соседние земли и приносили оттуда новые штаны и сарафаны. Местные мастера научились истирать их камнями и так искусно вырезать прорехи, что вскоре они мало чем отличались от одежды горожан.

* * *

Народ роптал, но терпел. Из уст в уста передавалась легенда, что старая ведьма, скрывавшаяся от гнева короля на дальних болотах, успела спрятать последнее веретено и принцесса вот-вот должна уколоться. Свобода казалась такой близкой.

Но шли годы, и когда ничего не подозревающей девочке исполнилось двенадцать, колдунья умерла, а с ней умерла и последняя надежда.

На стенах домов каждую ночь стали появляться написанные углем призывы: «Уколись!», «Хотим новой одежды!» и даже «Долой короля!». Ранним утром целая команда стражников счищала и замазывала крамольные надписи, но на следующий день они появлялись вновь.

* * *

Вот такую безрадостную картину застали Пшелты и Щасвернус, добравшись до престольного града. Добрый малый напоследок подарил им пару истертых штанов и курточек, так что теперь они могли свободно ходить по улицам, не привлекая к себе внимания.