ВАМП. Практикум по целительству - Лана Ежова

А потом накатывает жар, и мне не до наблюдений. Записываю свои ощущения: прилив крови к щекам, повышение температуры тела. Сухость во рту. Голова кружится. Скручивает узлом кишечник. В животе странное ощущение щекотки…

Поднимаю глаза на Адама. Уже действует зелье? Нравится он мне или еще нет? О, а наш староста симпатичный юноша. С умными глазами и доброй улыбкой. А какие у него руки замечательные, с гибкими длинными пальцами, — руки прирожденного целителя.

Уже пора принимать нейтрализатор? Это она? Влюбленность? Хотя вроде бы я и раньше считала Адама симпатичным… Нет, лучше проявить бдительность и съесть спасительное печенье.

Чудом не сломав зуб о засохший кругляш, с облегчением жую. Хоть в этот раз ничем не выделяюсь среди сокурсников! Как говорится, все как у людей!

Был страх, что приворот на меня не подействует — и добрые сокурсники припишут влюбленность в незнамо кого…

Кишечник продолжает изображать из себя корабельный канат, связанный узлом. Слабость усиливается. Странно, я же выпила нейтрализатор?

Нет, со мной что-то не так. Или, может, причина в печенье искусника?

Позвать Вогара не успеваю — он подходит сам. Заглядывает в тетрадь и хмурит черные кустистые брови:

— Тошнота все еще есть?

— Да, — шепчу, тяжело дыша.

— Как интересно, — бормочет он себе под нос и затем мне громче: — У вас, адептка, нетипичная реакция на зелье — абсолютное неприятие. То есть оно вас, отравив, убивает. Хотя не факт — молодой организм, вероятно, сумеет справиться с ударом самостоятельно. Но лучше не рисковать, конечно.

В ужасе смотрю на преподавателя. Нет… Может, это все-таки несвежее печенье?

— Сейчас наколочу вам смесь универсального антидота, — произносит он озабоченно под сдержанные смешки девушек.

— А это точно реакция на зелье?

— Ну не на мое же печенье! — с неожиданной обидой говорит декан.

Диволика смеется уже открыто. Второй не выдерживает Элизара:

— Близард, я тебе искренне сочувствую, ты магнит для нестандартных ситуаций! А это все-таки невесело!

Да, моей реакции не позавидуешь. И хуже, наверное, сейчас только Адаму, у которого уши горят от задумчиво-нежных взглядов адепток, еще не выпивших нейтрализатор. К слову, Элизара на него влюбленно не смотрит…

Антидот исправляет ситуацию — вскоре я записываю признаки нормально сработавшего приворота. Жар охватывает все тело, кровь явственно приливает к щекам, легкий дурман в голове, как бывает сразу после пробуждения. Объект наведенного чувства окутан романтическим флером, и с каждой минутой симпатия усиливается, чтобы превратиться в невыносимую тягу, с которой сложно бороться. Ужасные ощущения!

Покончив с симптомами и способами снятия приворота, делаю для себя выводы. Во-первых, мне везет, что не доводится испытывать физическое влечение к сокурснику. Во-вторых, традиции обучения в академии крайне жестоки. И в-третьих, что-то мне не хочется влюбляться по-настоящему, ведь даже приворот, иллюзия любви, судя по начальным признакам, похож на заразную болезнь… А болеть для меня — непозволительная роскошь.

— А теперь, дорогие мои адепты, переходим к самому страшному.

Удивленно смотрю на искусника. Что может быть страшнее навязанных чувств? Чужой воли и желаний?

— Под самым страшным я подразумеваю то, чего боятся абсолютно все маги. — Вогар делает паузу.

— Потеря дара, — тихо произносит Диволика.

— Да, адептка Лисова. Речь пойдет о временной полной или частичной утрате магических способностей, а точнее, о блокираторах в виде зелья. Что можете рассказать о них?

Лекцию мы прослушали давно, поэтому ответить может любой.

Поднимает руку одна из близняшек Дианейских:

— Самый известный природный блокиратор магии — багровая полынь. Чаще всего используется в Пантилии орденом Волков Всеотца. Несчастных, которых признали темными колдунами, поят отваром, им же пропитаны веревки, которыми связывают магов. Большой минус — сложно высчитать дозировку. Багровая полынь — ненадежный способ, достаточно снять путы и очистить желудок, как магия вскоре возвращается. Поэтому первенство держат орохорские блокираторы — шаманские травяные смеси, которые кронийские исследователи так и не разобрали до конца на составляющие. Дозировка строгая и ясная. Одна капля — три часа магического бессилия. Абсолютного и безжалостного по срокам, то есть сколько ни бейся, а вернуть способности не получится, пока не истечет время.

Искусник Вогар удовлетворенно кивает:

— Благодарю, Риммади. Вот поэтому наши маги, плененные в Пантилии, еще имеют возможность спастись, тогда как попавшие в руки степняков без помощи извне обречены. А значит, у меня один совет: будьте осторожны на территории орохоро, адепты! Какими бы талантливыми зельеварами и целителями вы ни были, а вывести из организма раньше времени шаманские блокираторы у вас не выйдет.

Сокурсницы начинают роптать, когда декан достает из сундучка третий флакон, на этот раз из зловеще-красного стекла.

— Я считаю, каждый маг должен испытать на себе орохорский блокиратор, чтобы понять, что беспомощность и бессилие — не так уж и невозможны. Если судьба окажется настолько беспощадной, что отправит вас в плен к степнякам, вы хотя бы будете морально готовы, — объясняет свою позицию декан. — Но в этот раз я не настаиваю — блокирующее магию зелье получат только добровольцы.

Двое. Из одиннадцати человек отказываются всего двое. Одна из сестричек Дианейских и Мария, которая смущенно признается, что боится.

Потеря магии — ужас чародея. И мои родные вот уже несколько месяцев живут в этом кошмаре. Разве я могу отказаться и не узнать, что испытывают они?..

Пожалев о том, что до праздника орохорской богини, когда смогу их выкупить, еще долго, я решительно съедаю свое печенье с каплей зелья. Горькое, жгущее вещество заставляет онеметь язык. К счастью, неприятное ощущение быстро проходит.

Прислушиваюсь к себе в надежде, что не подействует, как и приворотное… Увы, действует. Состояние, о котором говорит искусник, похоже на тяжелое одеяло, которое медленно опускается сверху, отрезая от внешнего мира. И действительность словно теряет часть красок и звуков.

Но самое страшное то, что я больше не чувствую биения жизни в окружающих, как ни стараюсь. Будто вокруг нет людей, одни куклы, умеющие двигаться. Это… потрясает… И оглушает…

А еще беспомощность… Я сейчас даже диагностирующим заклинанием не воспользуюсь, и это ошеломляет. В голову лезут дурные мысли. И я начинаю жалеть, что согласилась на авантюру с блокиратором. Ведь в моем случае это авантюра и есть! Что, если именно сегодня, именно сейчас Фликс вспомнит о своем «карманном» целителе? Или мои косметические услуги понадобятся в «Саду Фло»? Или, не дай Создатель, кто-то будет умирать, а целитель Херт не сможет помочь?! И я тоже, потому что бессильна, добровольно бессильна…

Паника накатывает темной волной и так же быстро исчезает. С облегчением я вспоминаю, что остаюсь без магии на три часа. Да, на целых три часа, но потом она ведь вернется.

— Дорогие адепты, советую сегодня как можно больше отдыхать после блокиратора. Особенно нежелательно вычерпывать резерв, — перед самым окончанием пары просвещает нас искусник. — Каких-либо непоправимых последствий не предвидится, если все же придется магичить, но слабость испытать потом доведется. Берегите себя, вы надежда ваших будущих пациентов на выживание и здоровье!

Вогар отечески улыбается и прощается до следующего занятия. Какой все-таки он хороший человек…

Когда я узнала, что кузен Мелиссы Вогар старше нее на добрую сотню лет с хвостом, то долго не могла поверить, что бывает такой возрастной разрыв. А все объяснялось просто: искусник Вогар — ранний сын раннего сына, а Мелисса, наоборот, позднее дитя у матери, которая, в свою очередь, появилась у зрелой магички на закате ее жизни…

После занятия еще немного задерживаемся, пока Вернош не начинает ругаться, что ему нужно закрыть аудиторию и сдать ключ. Но он сам виноват — поднимает тему нападения на рунолога. Точнее, он всего лишь сообщает, что в пятницу рунологию у нас будет вести искусница с ведического, печально известная прорицательница, которая предсказывает хорошо только одно событие: кто из поступающих раскроет в себе талант видеть будущее. Сокурсницы снова начинают обсуждать негодяя Тиданка, которого ожидают конфискация имущества и каторжные работы.

— Девочки, совесть у вас есть? Может, продолжите сплетничать на улице? — не выдерживает Адам. — Погода хорошая.

Совесть у нас обнаруживается. И мы покидаем аудиторию, чтобы вскоре распрощаться. Настроение обсуждать в коридоре преподавателя, пускай и бывшего, пропадает у всех.

Тепло прощаюсь с группой — подобные пары невольно сближают, — и вот я уже во дворе академии, иду в сторону врат. И не только я, рядом молча шагает Диволика. В белой шубке и красных сапогах, она вызывает у меня ассоциации с принцессой снега, которую выбирают во время зимнего бала. Веселая, симпатичная, самоуверенная магичка. И очень настырная, недаром идет за мной по пятам, видать, хочет рассказать о Тиданке нечто, что связано со мной.