Золото инков - Лиелайс Артур

Лишь через девять дней – 4 января 1542 года, – уже в сумерках, капитан услышал далекий грохот индейских барабанов. На следующее утро конкистадоры увидели на берегу небольшой поселок и приготовились к бою, но индейцы спрятались в чаще леса, так что испанцы могли беспрепятственно разграбить их жилища и утолить свой голод. Монах Карвахаль, участник и хронист экспедиции, писал: «И ели, и пили они с великой ненасытностью и никак не могли наесться».

Скоро индейцы начали возвращаться, и Орельяна, немного знавший язык местных племен, пригласил касиков на переговоры. Когда те собрались, чтобы взглянуть на невиданных пришельцев, Орельяна торжественно объявил индейцев и все их земли собственностью испанского короля и Гонсало Писарро. Гостеприимные касики взялись снабдить белых людей продовольствием. Индейцы принесли много всякой провизии – мясо черепах, дичь, лепешки, рыбу.

Орельяна выполнил первую часть своей задачи – раздобыл для отряда съестные припасы. Но участники экспедиции отказывались грести против сильного течения и даже грозили неповиновением – слишком далеким и тяжелым казался им обратный путь. Капитан был вынужден подчиниться.

Орельяна объявил, что он готов продолжать плавание по великой реке к морю, в страны, населенные христианами, но с одним условием: в этом лагере в течение двух-трех месяцев, пока хватит продовольствия, они будут ждать генерал-капитана с его войском. За это время надо построить еще одну прочную и более вместительную бригантину, чтобы все, в том числе и люди Писарро, могли добраться до океана по огромной неисследованной реке.

Орельяна даже обещал богатое вознаграждение тем, кто на пироге отправится к Писарро и сообщит ему об этом, но никто не отозвался на это предложение.

Испанцы начали готовиться к постройке второй бригантины. И снова самым трудным оказалось изготовить гвозди. Но люди с большой настойчивостью взялись за дело – из сапог они мастерили кузнечные мехи, рубили деревья и пережигали их на уголь. За двадцать дней было выковано две тысячи хороших гвоздей. Но за это время запасы продовольствия подошли к концу, и 2 февраля испанцы покинули лагерь, решив построить корабль в другом месте.

По традиционной версии, Орельяна бросил Писарро в несчастье, надеясь ценой этого предательства приобрести всю славу и выгоды, связанные с великими открытиями. Но найденные впоследствии документы свидетельствуют, что практически Орельяна и не мог вернуться. Сильное течение так замедлило бы его движение, что все добытые им съестные припасы они израсходовали бы в пути, и возвращение оказалось бы совершенно бесполезным. Кроме того, Орельяна не мог рассчитывать, что после столь долгого отсутствия еще застанет Писарро на прежнем месте.

Вряд ли есть основания утверждать, что уже с самого начала похода Орельяна задумал бросить своего начальника и совершить предательство, которое затем так настойчиво приписывали ему некоторые хронисты и историки. Но, когда бригантина благополучно достигла устья Напо и испанцы увидели огромную реку, текущую на восток, к океану, тогда Орельяна, возможно, и решил плыть в глубь страны, сделать важные открытия, приобрести славу первооткрывателя и захватить сокровища Эльдорадо. Постоянство и верность своему слову не были в ходу у конкистадоров. Все прославленный вожди Конкисты – и Бальбоа, и Кортес, и братья Писарро – были людьми лживыми, не останавливающимися перед предательством. Почему Орельяна должен был быть исключением?

Но верно и то, что из-за него Гонсало Писарро потерял много времени, ожидая, а затем и разыскивая уехавших, и, заплатил за это жизнью многих участников экспедиции.

12 февраля бригантина и пироги Орельяны доплыли по Напо до еще большей реки (Амазонки). Путешественникам не удалось здесь пристать к берегу – в месте слияния двух рек вода бурлила, образовывая водовороты, в которых носились вырванные с корнями деревья.

И снова у испанцев кончились запасы продовольствия, а берега казались необитаемыми. Лишь после долгого пути измученные люди заметили несколько деревень. Пришельцев встретили дружелюбно и снабдили провизией.

Однажды – это было 26 февраля – к бригантине подплыли две пироги, доверху нагруженные огромными – около метра в диаметре – черепахами и другой провизией. Эти подарки прислал некий индейский касик Апария, приглашавший пришельцев погостить у него. Испанцы приняли приглашение Орельяна пытался уговорить вождя принять христианство и старался убедить туземцев, что испанцы являются детьми Солнца – он видел, как индейцы поклоняются этом светилу. Туземцы, по словам хрониста, действительно принимали белых за святых, за небожителей, и богато снабжали их съестными припасами – черепахами, птицей, рыбой, мясом ламантинов и даже жареных обезьян.

Лодка индейцев Амазонки, сделанная из древесной коры.

Орельяна собрал здесь двадцать шесть касиков и на торжественной церемонии объявил их земли собственностью испанского короля. В честь этого события конкистадоры воздвигли на берегу реки огромный крест, очень понравившийся индейцам.

В поселке Апарии, в густонаселенной местности, видимо, недалеко от впадения в Амазонку реки Жавари, испанцы провели пятьдесят восемь дней. Здесь они построили вторую бригантину «Викторию», большую, чем «Сан-Педро», хотя в их распоряжении не было ни подходящих материалов, ни инструмента, ни корабельных мастеров. Пришлось ремонтировать и «Сан-Педро», которая уже начала гнить.

В этом поселке испанцы впервые услышали о женщинах-воительницах, обитающих ниже по течению великой реки. Конкистадоры назвали их амазонками. В деревню приходили и четыре очень высоких индейца, на целый фут выше испанцев, светлокожие, с волосами до пояса, в ярких одеждах, с золотыми украшениями. Они принесли много всякой провизии и держались очень почтительно. Капитан, в свою очередь, преподнес им подарки и пригласил их вождя погостить в испанском лагере. Таких необычного вида индейцев ни Орельяна, ни другие путешественники потом никогда больше не встречали.

Пока строился корабль, отношение индейцев к испанцам сильно изменилось Индейцы уже не снабжали пришельцев провизией, видимо, потому, что конкистадоры не могли удержаться от грабежа и убийств Правда, хронист утверждает, что Орельяна велел своим подчиненным воздерживаться от каких-либо насилий, чтобы впоследствии здесь легче можно было установить королевскую власть и распространить христианство, но индейцы уже поняли, что «дети Солнца» не спустились к ним с небес, а являются просто безжалостными грабителями.

24 апреля испанцы – теперь уже на двух кораблях – спешно покинули поселок Апарии. Река здесь была необыкновенно широкой, полноводной, и путешественники считали, что океан уже близко. Но горсточка авантюристов заблуждалась, у них не было ни малейшего представления, как долог еще путь и какие опасности ждут их впереди.

Какое-то время на берегах встречались поселки, где можно было раздобыть скудные припасы, а затем начались непроходимые леса, где не было никаких следов человеческого жилья.

Только 12 мая испанцы достигли владений могущественного вождя Мачапаро, простиравшихся более чем на восемьдесят лиг вдоль берега Поселки здесь обычно отстояли друг от друга на арбалетный выстрел, во всяком случае, не далее, чем на пол лиги. У Мачапаро было не менее пятидесяти тысяч воинов.

В этой области – недалеко от устья Путумайо (Исы) – туземцы преследовали испанцев и на воде, и на суше. Навстречу бригантинам вышло множество пирог в строгом боевом порядке Укрываясь за большими щитами из кожи аллигаторов и тапиров, индейцы били в барабаны, собираясь разгромить и съесть чужеземцев Карвахаль писал «Индейцы окружили наши корабли и предприняли нападение, и тогда капитан приказал зарядить аркебузы и арбалеты. И тут случилось несчастье и к тому же немалое наши аркебузеры вдруг обнаружили, что порох отсырел, и они не могут сделать ни одного выстрела, и аркебузы, которые уже ни на что не годились, пришлось заменить арбалетами».