Глазами тьмы - Ольга Воскресенская

— Здравствуй, мой ненаглядный друг, — услышал он хрипловатый низкий голос, вызвавший у него кучу неприятных мурашек по всему телу. И дело было не в словах, а в том, что он знал, кто именно это произнес.

— Одержимая… — прошептал Есир.

— Ну да. Не бойся, не твоя совесть.

— Зачем ты пришла? Предмет сделки еще не найден.

— Ты мне его уже два года обещаешь! Смотри, как бы у меня не закончилось терпение. Я ведь могу и поспособствовать приходу к власти нового верховного инквизитора…

Острый коготь сильнее нажал на кожу, и Есир почувствовал, как из неглубокой пока ранки потекла горячая кровь. Этот факт не ускользнул и от самой одержимой. Инквизитор услышал, что чужое дыхание за спиной стало шумным и прерывистым, запах явно дразнил потустороннее исчадие ночи. Но соблазну нечисть так и не поддалась, хотя Есир морально был готов к такому развитию событий. Страх смешивался с обреченностью, навалившейся на него в последние годы. Он устал и отчаялся вести бесполезную борьбу. Несмотря на все его попытки, ситуация в городе лучше не становилась, наоборот — только медленно, но неуклонно ухудшалась. Лишь воспоминания о семье заставили его произнести:

— С новым инквизитором договориться о сделке может не получиться. Я уже объяснял, в чем загвоздка.

— Дьявол всемогущий! Не мог ин Патрик вообще никому не сообщить о местоположении амулета! Для этого он был слишком предусмотрительным человеком!

— Ты так говоришь, словно лично его знала.

— Это не твое дело! Ищи лучше. Думай! Ты же один из его приятелей.

Мысленно Есир еще раз отметил, что одержимая наверняка была знакома с усопшим верховным инквизитором. Но, похоже, не настолько близко, насколько он полагал ранее. Только что эта информация ему дает? Он и так уже потратил не одну бессонную ночь, пытаясь вычислить, кем может быть эта бесоватая. Вспомнил все окружение ин Патрика, перебрал имена подозрительных женщин, продержал их трое суток в подземельях и подверг полной проверке, несмотря на ропот подчиненных…

— Амулет будет, обязательно будет, — устало заверил Есир. — В отличие от жителей города он никуда не денется.

— А ты поторопись. Тогда выживет больше твоего драгоценного населения.

— Делаю, что могу. Мои люди стараются, несмотря на то что ты их отвлекаешь. Не скажешь, что тебе понадобилось в филиале архива?

— Меня больше интересует другое, — не стала отвечать одержимая.

— И что же? — поддержал разговор Есир, понимая, что не стоит упускать шанс хоть немного узнать о стремлениях враждебной особы.

— Кто и каким образом попал в архив раньше меня?

— Разве… — не договорил инквизитор, растерявшись. Неужели в городе появилась еще одна одержимая, по силе не уступающая той, с которой он сейчас разговаривал и заключил договор? Следует ли переосмыслить и подкорректировать планы на будущее? Есир ощутил, как кольнуло в висках от предчувствия новых неприятностей. Но выхода из порочного круга проблем по-прежнему не видел.

— Я не одна в городе, — подтвердила его худшие опасения бесоватая.

— Ты справишься с остальными?

— А что мне за это будет? — хрипловатым шепотом поинтересовалась одержимая, приблизив губы к самому уху инквизитора. Ее острый коготь так и впивался под кожу, пуская кровь и даже немного углубляя ранку.

Есир еле удержался, чтобы не дернутся и не отшатнуться. Аура темной сущности, казалось, физически давила на него, волнами накатывали омерзение и страх. Причем страх иррациональный. Больше всего пугали не когти, остроту которых он успел почувствовать, а само присутствие чего-то потустороннего, способного причинить вред не только телу, но и душе, особенно если коллеги не позаботятся вовремя о молитве. Только от его подчиненных зависит срок пребывания в преисподней — дни, годы или бесконечность. Иногда эта зависимость просто бесила Есира, и он принимался вымещать раздражение на паладинах, не подозревающих о его терзаниях.

— Одержимая, тебе же самой не нужны конкурентки. Все вы терпеть не можете себе подобных, — с уверенностью сказал верховный инквизитор.

— Думаешь, что можешь управлять моими действиями? Нет, ненаглядный мой, у всего есть своя цена. Если я ненароком избавлю город хоть от одной бесоватой, то возьму свою плату кровью, а ты мне еще поможешь! — жестко заключила темная сущность. — А теперь как насчет аванса?

Горячее дыхание коснулось шеи Есира, он замер в оцепенении и с натугой попытался вспомнить вылетевшие из головы слова изгоняющей молитвы. Но одержимая не дала времени на то, чтобы собраться с мыслями. Она прильнула губами к ранке, прикусила зубами и без того поврежденную кожу, высасывая кровь, словно вампир. Одна нечеловечески сильная рука закрыла рот и частично — нос, не давая полноценно дышать и кричать, позволяя издавать лишь глухое мычание, которое вряд ли будет услышано шумно суетящимися в отдалении возле колокольни паладинами. Вторая рука бесовки принялась нагло гладить и мять живот, постоянно соскальзывая чуть ниже. Есир почувствовал, что теряет сознание, и не стал сопротивляться, малодушно сочтя беспамятство лучшим выходом. Он и не чаял больше когда-нибудь очнуться. «Если народ узнает, что меня убили прямо возле собора, будет паника», — мелькнуло в голове напоследок.

Но в планы одержимой не входило избавлять верховного инквизитора от проблем…

Есир очнулся от ноющей боли в шее и легкого дискомфорта в паху. Над головой все так же сияли звезды, в отдалении слышались голоса перекликающихся паладинов. Он судорожно втянул воздух в изголодавшиеся легкие и неожиданно почувствовал, как в уголке глаза скопилась слеза и соскользнула к крылу носа. Но мужчины не плачут. Плачут женщины и сопляки. А кто он? Есир и сам не знал. Как не знал, рад ли тому, что его не убили. Он был морально раздавлен своим бессилием. Многие годы инквизитор считал себя немного сильнее других, лучше, выше, неуязвимее, а сейчас ему без напряга доказали, какое же он ничтожество. Сейчас он готов был дать обет стать самым праведным из праведников, если найдется человек, способный законно выявить всех одержимых в Эдиабаде. Если подумать, это не такой уж плохой размен. Но надежды не осталось, а он был связан обязательствами и безвыходной ситуацией и потому должен — просто обязан! — без колебаний делать то, что может.

Сесть удалось с трудом, голова немного кружилась. Хотя плохое самочувствие было связано отнюдь не с мизерной кровопотерей, ведь ни вены, ни артерии не пострадали. Больше всего пострадала гордость. Есир пощупал саднящую шею, кончиками пальцев различил влагу и поморщился. Вдруг навалилось омерзение к себе самому, захотелось искупаться, он представил, как горячая вода смывает всю грязь. Одержимая просто использовала его для удовлетворения самых низменных инстинктов и оставила валяться как ненужную, сломанную вещь. Ей ведь, как вампиру, не требовалась кровь для выживания — только для получения извращенного удовольствия. Но что он мог сделать в данной ситуации? Даже о мести приходилось только мечтать, потому что в реальности найти и уничтожить хитрую бесоватую, успешно влившуюся в общество, не представлялось возможным. «Нет, надо все-таки любой ценой найти этот амулет тысячи душ, — подумал верховный инквизитор. — И тогда… тогда уже я смогу диктовать условия!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});