Морские террористы - Михаил Нестеров

При повороте катера прожектор выхватил какой-то предмет в море. Ксав отреагировал моментально и дал команду Эрли остановиться. Так где что-то блеснуло под лучом? Француз медленно повел фарой. Может быть, напряженные и уставшие глаза сыграли шутку? Каждый гребешок волны с готовностью, казалось, подставлялся под свет, словно заигрывая.

— Вот он!

Ксавье еще не знал, что снова блеснуло на расстоянии полутора кабельтовых. Но это «что-то», несомненно, играло важную роль в его охранной миссии.

— Бобби, видишь его?

— Нет.

— Поворачивай руль. Я постараюсь не выпустить его из виду. Все, давай газ потихоньку.

Пятьдесят метров. Сто. Минутами раньше такое же расстояние катер проделал и вдоль берега.

— Канистры, — тихо прошептал Ксавье. Он нагнулся и поднял с палубы багор с короткой ручкой. — Левее, левее, — отдавал он команды, склонившись над бортом моторки. Он сумел рассмотреть не только веревку, связывающую канистры. Поначалу они показались плавучим якорем, способным удержать лодку или яхту во время сильного волнения. Теперь же эта смычка приобрела более точное определение: буй.

Ксавье зацепил багром скрытую под водой веревку и потянул к себе. Прежде чем передать пустые канистры Эрли, заглушившему двигатель, француз довольно точно определил вес якоря — шесть-семь килограммов. Но не верил, что под водой обычная железяка. Выбирая веревку, он в какой-то момент ощутил слабую отдачу, будто дернулась на крючке издыхающая рыба.

Восемь метров шнура Ксавье выбрал ровно за восемь секунд и не имел представления о том, что время отсчитывает секунды, отведенные для срабатывания запалов двух мин. Он увидел их совсем близко. Их черные округлые бока сверкнули под светом и ослепили Ксавье. Отпуская веревку из рук, он уже знал, что произойдет в следующий миг. Но так и не дождался его. Три килограмма взрывчатого вещества разметали в клочья и лодку, и тех, кто находились в ней.

3

Джеб, Кок и Чижик подходили к высокой калитке, маскирующейся среди ровных прутков заградительной секции. Коул доложил личной охране Накамуры о возвращении Ксавье, и электрический замок должен быть открыт, надеялся Блинков. Сейчас группа из трех человек проходила то место, которое покрывал объектив цифровой камеры. Романов имел возможность видеть своих товарищей там, где десятью минутами ранее несли службу американские пехотинцы.

Диверсанты видели дом, по описанию Николь, "имеющий поперечное сечение в форме буквы "Т". В средней части — гостиная, кухня, две гостевые комнаты. В левой части — три комнаты Ёсимото: спальня, игровая, тренажерный зал плюс комната Сахоко Хорикавы. В правой части — кабинет, спальня хозяина дома".

Под ярким наружным освещением свет в окнах гостиной показался тусклым. Окна в правой части дома были плотно зашторены. Джеб еще раз прогонял в голове предстоящие действия. Ему на руку сыграл отъезд боевиков под началом Ксавье, и силы трех диверсантов распределились на Накамуру и Хорикаву. Возможно, в доме остались два телохранителя-тайца. Но это пустяк по сравнению с тем, что уже было сделано.

Блинков был близок к реализации разработанного им плана, когда вдруг со стороны моря раздался грохот.

— Ксавье заплыл в бухту Конкретного Попадалова, — скривился Кок. — Взрывотехник, мать его!..

Шон лежал на удобной тахте в гостиной и разбирал по косточкам разговор со Скипом. Старый пират покинул его дом не в самом лучшем расположении духа. Он отправился на свое последнее дежурство, время которого пройдет под девизом «Свобода, раз она пустила корни, быстро вырастает»[7]. Во что вырастет она хотя бы для Скипа? Шон заглянул на полгода вперед: Зинберг, обросший, немытый, просаживает последний доллар. Глоток виски — это его последний глоток свободы. Потом он снова попадет в рабство своего пособия.

На часах пять часов две минуты. В Испании сейчас на семь часов меньше — начало одиннадцатого вечера. Что делают в этот час Хаксли и Вильман? — спрашивал себя Шон. — Ждут своего часа? Каким способом они избавятся от Николь? Задушат?

Однажды Хаксли напился и сказал своему капитану: «Раньше я не убивал. Это ты привил мне привычку убивать. Теперь, чтобы не думать об убийстве, мне приходится убивать». Шон так быстро выхватил свой самурайский меч и рассек им воздух над головой плакальщика с такой скоростью, что Хаксли поначалу ничего не понял. Лишь когда к его ногам упал клок волос, «состриженных» острым кодати, он понял, что был на волосок от смерти.

4

Испания

Вильман и Хаксли отдыхали. Для хозяйки отеля эти два клиента, оказавшиеся домоседами, стали приличным источником доходов. Вечерами они просиживали за стойкой бара, пили много, но не пьянели, оставляли щедрые чаевые. Обычно рыжеватый Хаксли шутливо подмигивал Аранте: «Зайдешь ко мне вечерком?» При этом он улыбался мило и нейтрально, и его шутки не вызывали раздражения. Незамужняя владелица гостиницы отвечала в тон: «Может быть, завтра». Все ее сомнения развеялись на второй день пребывания Вильмана и Хаксли в отеле. На имя Джефри Уильяма (комната 6) пришел факс, «шапка» которого поначалу испугала хозяйку: COUNTER TERRORIST UNIT. UNITED STATES OF AMERICA[8]. Ниже располагалась таблица с отпечатками пальцев. За ней фото человека лет сорока.

Хаксли над этой бумагой работал недолго. В таблице (ее он сверстал в стандартном электронном приложении) были его отпечатки пальцев и фото журналиста из «Вашингтон пост», которое он скачал в Интернет-кафе, а в отель переслал, воспользовавшись услугой переадресации. Так что адрес отправителя, отпечатавшийся в верхней части факса, находился в Вашингтоне, а именно в отделе корреспонденции столичной газеты.

Хаксли принял факс и долго смотрел на Аранту. Наконец разлепил губы:

— Кстати, ты ни разу не видела этого человека?

Она сказала «ни разу».

Когда она ушла, Вильман обозвал Хаксли идиотом и едва не врезал ему в морду.

Вильман и Хаксли отдыхали. Восседая за барной стойкой и потягивая скотч со льдом, и тот и другой тихо радовались этому заданию. Лично они избежали никчемных дежурств на острове. Там бойцы Нака-муры поочередно несли вахту. Еще не было дня, когда бы на борт «Интерцептора» не ступила нога одного из двадцати семи членов каперской команды. Шон говорил: «Всякое может случиться. Экипаж должен быть готов к работе в любую минуту».

Сегодня Хаксли проиграл Вильману в карты сто приседаний.

5

Сиамский залив

Стены, пропускающие даже далекий звук моря, охотно пропустили через себя, как через громадную мембрану, отдаленный грохот взрыва. Шон вскочил на ноги... и замер, словно в ожидании еще более мощного взрыва, но уже рядом.

«Решетка. Подземные коммуникации „Фермы“. Беспокойство. Ксавье. Неужели я оказался прав?» И ответ на этот вопрос был, как всегда, короток: «Сука!» И есть еще время, чтобы раз за разом повторять его. Есть время выйти на связь со штабом и отдать Гордону приказ:

— Стив?

— Да, сэр.

— Отряжай усиленную команду в бухту. Сработала мина-ловушка на первой заградительной системе. Там сейчас Ксавье, и ему нужна помощь.

Шон оборвал связь и встретился взглядом с Хорикавой.

— Почему ты здесь? Отправляйся к мальчику. Одевай его.

Теперь Шон понял: медлить нельзя. Пусть даже неудачная попытка диверсии подтолкнула его к последнему шагу. Жаль, не «Интерцептор» унесет его к берегам Малайзии, а «Спарвьеро», находящийся на дежурстве и входящий в списки судов центров береговой охраны. На этом ракетном катере с американским флагом на флагштоке Шон имел право вторгаться в территориальные воды Камбоджи, Вьетнама, Малайзии.

Неожиданно кровь прилила к лицу Накамуры. Капитан сжал виски. Что-то странное крылось в самом взрыве. Но что? Он прозвучал над водой или очень близко к поверхности — но нет, не это беспокоило Шона, поскольку этому имелось объяснение: диверсанты подняли мины, и датчик, — по сути, прибор неизвлекаемости — сработал на глубине меньше установленной. Ответ крылся в непрофессионализме диверсионной группы. Будто на ответственное задание послали третьесортную команду. И ведь тому есть подтверждение: часть боевиков угодила в полицейский участок. Николь давно не работает на АНБ и в этом плане проходит как третьесортный агент и заказчик такой же категории. И она получила обслуживание соответствующего класса. Но все это не вязалось с тонкой игрой российской разведки, в кратчайшие сроки разработавшей запасной эвакуационный коридор. «Миражи» были первого класса, точнее — 4-го ранга.

Шон думал о чем угодно, только не о близости диверсионной группы. Истине прорваться мешал далекий взрыв. Он привязал к себе тех, кто подорвался и кто спешил от острова прочь.

Шон снял со стены одати — большой самурайский меч. Он никогда не брал его с собой, его место было на стене. Он скоро займет не менее достойное место.

Он никогда не воспитывался в среде буси, но прошел хорошую школу владения алебардой, мечом и кинжалом у одного из лучших мастеров дзю-дзюцу. В его доме он проникался духом воинских искусств, долгие месяцы носил меч при себе, не расставаясь с ним даже ночью. Он сумел сохранить этот дух.