Ярость мщения - Дэвид Герролд

– Правильно. Один Бог знает, – подмигнул ей Форман. – А вы легко с этим справились.

Озалия была явно польщена. Форман оглянулся на остальных.

– Господь сам выбирает нам цель жизни. Это его работа. Мы не настолько самонадеянны, чтобы брать на себя такую ответственность, если, конечно, не претендуем на роль богов. Будучи богами, мы могли бы сами выбрать такую цель жизни, какой она должна быть по нашему разумению. Лично я выбрал бы создание на планете разнообразия. Кое-кто, возможно, пожелал бы сладкой жизни: пуститься во все тяжкие, умереть молодым и оставить после себя труп в очень приличном состоянии. Но это не выбор богов, согласны?

Ладно, не мучайте себя. Мы пока что не боги, и рассуждения эти отвлеченны. Давайте опустимся на уровень, понятный среднему шимпанзе. Итак, Озалия, вы не знаете, в чем заключается божественная цель вашей жизни, верно? Но ваша цель вам известна? Подождите… – Форман неожиданно направился в глубину зала. – Прежде чем вы ответите, разрешите мне прочитать, как определена «цель» в толковом словаре. – Он взял со стола одну из книг. – «Цель – то, к чему стремится или чего хотят достичь. Назначение или намерение». – Он отдал словарь ассистенту и вернулся к Озалии. – Думайте хорошенько. Предупреждаю, что от этого зависит ваша жизнь. Какова ваша цель по отношению к себе?

С Озалии моментально слетело все самодовольство, уступив место растерянности. Покачав головой, она забормотала: – Я думаю, что… По-моему, это…

Она расстроилась, и голос ее зазвучал слегка пискливо.

– Я думаю, что цель моей жизни выжить, нет? – полувопросительно сказала она. – Это моя единственная цель, да?

Форман задумчиво кивнул.

– Страшное открытие, не так ли? – подтвердил он и обернулся к нам. – Озалия понимает иронию судьбы. А остальные? Стремление выжить – ошибочная цель, и вам суждено проиграть. Если не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра. Не послезавтра, так в любой другой день вы умрете, гарантирую. Можете верить моему слову. Ваша жизнь – удовольствие, имеющее предел. Но вы, зная об этом неприятном факте почти с рождения, продолжаете рассчитывать на победу. Она невозможна. Все, на что вы способны, – это лишь отсрочить поражение. И это называется победой? – На лице его появилось сердитое выражение. – Вы хоть понимаете, насколько это глупо? Отсрочить поражение не значит победить. Оно все равно останется поражением! Вы просто затягиваете трагедию. И это жизнь? Да, некоторые начинают осознавать цену времени, потраченного на выживание. Такую жизнь назвать жизнью нельзя.

Тем временем Озалия неизвестно отчего расплакалась. Она стояла рядом с Форманом, тихонько шмыгая носом, по ее щекам потекли слезы.

Форман вручил ей платок и махнул рукой, разрешая сесть. Потом пересек зал из конца в конец.

– Ладно, я сказал, что мне нужны два добровольца. Пусть каждый пошарит под сиденьем, там приклеены Конверты. Пока не открывайте их.

Я не очень-то поверил этому, но секунду спустя нащупал конверт, вытащил его оттуда и стал рассматривать.

Все вокруг тоже вертели конверты и сравнивали их с другими, но конверты были одинаковыми.

Форман наблюдал за нами.

– Продолжим. Не открывайте конверты без моего разрешения. В них лежат карточки. Почти все они белые. А две – красного цвета. Ассистенты не знают, где лежат красные карточки. Конверты тасовали в течение пятнадцати минут, прежде чем приклеить к стульям. Никто, включая меня, не знает, кому достались красные карточки. Вы сами выбирали где сесть, как делаете это на протяжении уже шести дней.

А сейчас всем предстоит испытание, но двоим придется сделать это на платформе, чтобы продемонстрировать остальным, как это происходит. Двое из вас вызвались сделать это, совершив простой акт – они сели на те стулья, к днищу которых приклеены конверты с красными карточками. Теперь можете вскрыть конверты.

Я уронил свой конверт, а пока поднимал его, женщина на противоположной стороне зала охнула. Она встала, бледная как полотно, держа в руках красную карточку.

– Кто второй? – громко спросил Форман. – Кто еще не вскрыл конверт?

Женщина, сидевшая рядом, подтолкнула меня. Я уже открыл конверт и вынул карточку, но еще не успел взглянуть на нее.

Она была ярко-красной.

И четкие черные буквы гласили: «Вы умрете».

Я растерянно поднял на Формана глаза. Я был обижен и зол.

Жестокая шутка.

Возмущенно я взглянул на свою соседку. Это ведь ее карточка – она попросила меня пересесть. Это нечестно!

Тем не менее я медленно поднялся со стула.

Подняв карточку, чтобы ее видел Форман, я сказал: – Она у меня.

Всем дамам пришлось признать,Что члена у Морта почти не видать.Фыркнула одна красавица:«Кому это понравится?»Морт возразил:«Я горд им обладать!»

20 ЧЕТВЕРТАЯ СТЕНА

В нормальной обстановке есть где спятить. В ненормальной сойти с ума негде.

Соломон Краткий.

Так я присоединился к Племени.

Как видите, все очень просто.

Разница невелика. Вместо того чтобы ждать, пока меня попросят что-нибудь сделать, теперь я сам должен изобретать себе обязанности. Если я считал, что к чему-то надо приложить руки, мне полагалось проследить, чтобы дело было сделано.

Например, спустя неделю я подошел к Деландро и сказал: – Мне кажется, нам необходимо заняться боевой подготовкой, Джейсон. Я думаю, что каждый, кому больше четырнадцати, должен уметь обращаться с оружием. Я готов дважды в неделю проводить занятия.

Джейсон кивнул: – Прекрасная идея, Джим. Мы объявим об этом на кругу сегодня вечером. – Он немного подумал. – Давай сделаем это почетной обязанностью. Каждое занятие ты будешь проводить с двумя учениками. Выбери, кого ты хочешь удостоить этой чести, согласуй со мной, и я объявлю об этом на кругу. Что-нибудь не так?

– Не понял.

– Ты, кажется, удивлен?

– Я боялся, что это тебя огорчит. Ну, если мы будем учить детей стрелять.

– Нет. Ты наверняка все продумал, раз считаешь это необходимым. Дело стоящее – я с тобой согласен. Случай с рокерами лишь подтверждает твою правоту.

Так-то вот.

Я с головой ушел в повседневные заботы. Каждое утро, раздевшись донага, по часу работал в саду. Мне нравилось напевать растениям песни, я любил смотреть, как они расправляют свои длинные остроконечные побеги навстречу солнцу. Три дня в неделю я помогал готовить обед, а остальное время пас кроликособак.

Хулиганка дала жизнь нескольким сотням крошек либбитов. Мы отобрали два-три десятка наиболее упитанных и самых розовых и рассадили по клеткам. Остальных съели.

Раз в две недели мы ходили на разведку. Я участвовал в вылазках не всегда, но не чувствовал себя обойденным, когда меня не приглашали. По расчетам Джейсона, лагерь можно было перенести еще до конца месяца. Он считал, что в горах безопаснее, и все соглашались с ним.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});