Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Гарднер Дозуа

— Да, но что же это такое — Кольцо Верданди? — раздраженно воскликнула Благовонный Эвкалипт, но от Иерихонской Розы осталась лишь одеревеневшая улыбка, навеки застывшая среди коры. В сердце у Благовонного Эвкалипта возникла крошечная пустота, похожая на дырку на месте потерянного любимого зуба. Она поняла, что Иерихонская Роза успела скрыться за несколько мгновений до того, как следственная система Палаты Вечно Текущих Вод настигла ее, чтобы заставить явиться на допрос и вытянуть из нее все. Благовонный Эвкалипт вздохнула.

— Опять? — спросила Полная Луна.

— Опять.

Во всей Вселенной, насколько это было известно, существовала только Клада. Вся жизнь являлась ее частью, она сама была жизнью. Десять миллионов лет назад она представляла собой единственный вид, заселявший лишь одну планету, — эта планета не была забыта, Клада ничего не забывала. Эта планета, эта система давно уже была превращена в многоуровневый Внутренний Мир, вращавшийся вокруг умиравшего солнца и населенный виртуальными существами, но члены Клады еще помнили, как мигал яркий голубой глаз их родной Земли. Корабли. Корабли! Корабли-зонды, корабли на солнечных парусах, быстрые корабли, медленные корабли, корабли-колонисты, ледяные корабли; целые колонии на астероидах и полых кометах, посланные в многовековые полеты к другим звездам, к другим мирам. Затем, после Третьей Эволюции, корабли с бестелесными экипажами, крошечные сферы с квантовыми компьютерами на борту, сверкнув, уносились во тьму. За первые сто тысяч лет истории Клады была колонизирована тысяча планет. За следующие сто тысячелетий — в сто раз больше. А затем еще больше, и еще, и еще; каждая колония посылала своих колонистов, которые, в свою очередь, колонизировали следующие миры, а небесные жители, искусственные Внутренние Миры и виртуальные индивидуальности заселяли пространство, занимавшее большую часть Вселенной. Релятивистские корабли-тараны неслись мимо сбившихся в кучу массивных флотов; корабли-колонизаторы, управляемые роботами, свертывали свои солнечные паруса и впрыскивали в биосферы сок жизни; специальные отряды обтесывали мертвые спутники и облагораживали необитаемые планеты, превращая их в колыбели жизни, разума и цивилизации. А тем временем вид, уже разветвившийся после Второй и Третьей Эволюции, образовав бестелесные существа и небесных жителей, претерпевал постоянные превращения и порождал бесконечное многообразие живых существ. Подвиды, новые виды, эволюция, регресс; раса, прежде известная как человечество, расцвела, превратившись в пышную хризантему Клады. Это было уже космологическое общество, на которое не влияла гибель солнц и планет, не подверженное болезням и смерти, растущее с такой скоростью, что не успевало передавать новости и накопленные знания обратно, бесконечно древним и могущественным цивилизациям Четвертого Типа. Целые скопления планет превращались в гудящие ульи квантовых нанопроцессоров.

Новые виды, подвиды, гибриды. Жизнь в космосе расточительна — даже многоклеточная жизнь. Клада включила в себя ДНК сотен тысяч чужих биосфер, она постоянно росла, процветала, увеличивалось ее многообразие. Лишь разум оставался уникальным. На протяжении всего своего Одного Гигантского Прыжка Клада не встретила ни одной расы, обладавшей интеллектом и моралью, которые только и были ключом к цивилизации. Клада была совершенно одинока. И поэтому разум превратился в лозунг и любимое детище Клады. Разум, противодействующий энтропии, близнец информации, он должен был стать самой могучей силой во Вселенной, энергией, перед которой в конце концов склонятся все физические законы. Лишь разуму под силу победить тепловую смерть Вселенной — черную бездну, поджидающую всех и вся в конце времен. Разум был судьбой, манифестом.

А потом разведывательный зонд Худжайн, размером не больше шипа розы, но гораздо более острый, пролетая неподалеку от ничем не примечательного маленького красного карлика, обнаружил миллион обиталищ, вращавшихся вокруг тлевших останков звезды. Когда византийский император Палеолог впервые столкнулся с армиями ислама, вторгшимися с юга, он решил, что это лишь очередная христианская секта. Так поначалу счел и зонд Худжайн; затем, порывшись в своей памяти, где в одиннадцати измерениях хранилась вся история Клады, он все понял. Это были Другие.

Флот Сейдатрии, состоявший из одного Внутреннего Мира, восьмисот наполовину законченных обиталищ и двухсот двадцати тысяч вспомогательных кораблей и защитных систем, находился в пути уже шесть месяцев. За это время ему удалось достичь скорости, близкой к световой, и релятивистское замедление времени стало заметным. Все эти полгода Полная Луна и Благовонный Эвкалипт обыскивали Уровень Анхиза. Соединявший миры подъемник, начинавшийся внутри, в Виртуальных Царствах, по которому ничто материальное не могло попасть на самый внешний Уровень Птеримонда, огромный безбрежный океан с мощной гравитацией, минуя четыре уровня, спустил астронавтов на сорок километров, в Небесный Порт Анхиза. Этот город свисал «вниз головой» с выпуклого «неба» подобно канделябру, морскому ежу или хрустальной жеоде. Дирижабли и подлодки, скопления воздушных шаров и парящие планеры подсоединялись к верхушкам разукрашенных башен, чтобы принять груз, заправиться и взять на борт пассажиров. В десяти километрах внизу, за дождевыми и перистыми облаками, метались на ветру ветви кошмарного леса Кайс. Это была зловещая, ядовитая, усеянная крючьями и когтями экосистема, возникшая за миллион лет истории Внутреннего Мира на упавших вниз телах небесных жителей.

Восковой свет здешнего утра застал Благовонный Эвкалипт на наблюдательной палубе живого дирижабля под названием «Мы не сделали того, что обязаны были сделать».[20] Это существо длиной в километр было опоясано полосой прозрачной кожи; за шесть месяцев, проведенных в качестве части высшего когнитивного аппарата дирижабля, у Благовонного Эвкалипта появились маленькие прихоти и привычки. Одной из таких привычек было наблюдение за рождением нового дня с носа дирижабля. Члены секты Приветствующих Утро уже свертывали молитвенные коврики, когда Благовонный Эвкалипт заняла свое место у окна и представила, что ее тело закутано в облако. Для этого уровня она перевоплотилась в высокого, слегка волосатого мужчину с желтоватой кожей. Она отказалась подвергнуться тому же превращению, что и Полная Луна. Та вместе со своими собратьями кувыркалась и проделывала воздушные петли в розово-лиловом небе, над синими облаками.

Утренний свет сверкал на ее серебристых крыльях. Благовонный Эвкалипт пронзили боль, желание и зависть — да, зависть. Полная Луна всегда брюзжала и жаловалась на боли в мышцах, ожоги, несварение желудка и необходимость каждый день чистить зубы — таковы были недостатки и обязанности материальной жизни. И все же она была влюблена в телесное, наслаждалась ветром, шевелившим ее перья, гравитацией, тянувшей вниз ее изящное тело; а Благовонный Эвкалипт оставалась прочной, медлительной, неповоротливой массой плоти. Она уже не помнила, когда они в последний раз занимались сексом — виртуально или физически. Игры. А война была лишь очередной игрой для существ, чей возраст насчитывал сотни тысяч лет, для которых смерть была всего лишь сном и забвением, а такое вот утро — свежим и полным света. Она вспоминала бои, в которых им приходилось принимать участие: покорение Йоррта, оборона Тау-Пек-Сата, во время которой Иерихонская Роза уничтожила ударный флот Врага с помощью ливня микроскопических черных дыр, созданных из вселенской квантовой пены, — излучение Хокинга[21] почти мгновенно превратило вражеские корабли в ничто. Она смотрела, как крылья Полной Луны, тонкие, как у планера, окутывают светлеющие облака, легкие, подобно снам и желанию. Секс был быстрым; секс был легким, даже сакраментальным действом для многих людей и сект, которые временно сформировали сознание дирижабля «Мы не сделали того, что обязаны были сделать». Благовонный Эвкалипт вздохнула и ощутила мимолетный трепет в плоской мускулистой груди. Ее потрясло то, что реакция была чувственной, физической, как петли и фигуры сложного пилотажа, выполняемые Полной Луной; она почувствовала, что слезы выступают у нее на глазах и катятся по щекам. Память, изменчивый, обманчивый дар, присущий телесным существам, вернула ее в другое тело, в тело женщины — женщины народа Телешгату. Эта женщина, полная любопытства, надежды и юной энергии, поднималась на космическом подъемнике на обиталище Клады, остановившееся у ее планеты, чтобы провести ремонт, восстановиться и воссоздать свое защитное поле с помощью бесконечных океанов ее родного мира. Из этой женщины, жительницы небольшой, покрытой водой планеты, возникли три личности, которые были друг другу роднее сестер и ближе любовников. Неудивительно, что они нуждались друг в друге, готовы были искать друг друга среди восьмидесяти миллиардов разумных существ. Неудивительно, что они не могли скрыться друг от друга. Свет стал ярким, он порождал на деревянной палубе четкие и строгие неподвижные тени. Полная Луна взмахнула крыльями и унеслась прочь, ныряя глубоко в недра облаков вместе со своими новыми друзьями. А тело Благовонного Эвкалипта пронзила незнакомая судорога, что-то сжалось у нее внизу живота, что-то ожило и запульсировало, стало сверхчувствительным, словно лоза в руках человека, ищущего подземный источник. Ее половой орган сказал ей ясно, прямо, не допуская возражений: она там. Иерихонская Роза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});