Спасти Отчизну! «Мировой пожар в крови» - Герман Романов

— А хрена горького вкушать не желаете?! Или редьки, что вряд ли будет слаще?! — с нескрываемой угрозой тихо пробормотал адмирал, забывшись, что в кабинете продолжают стоять прибывшие по его приказу офицеры, потом опомнился и снова пристально посмотрел на карту.

По сердцу словно резануло сталью — да, Забайкалье белые освободили, вытеснив партизан за станцию Ерофей Павлович, названную так в честь атамана Хабарова, первооткрывателя этого края. Уставшему отряду Врангеля до этой станции идти от Зеи чуть ли не тысячу верст, если генерал Сахаров будет недостаточно энергичен. Хотя…

— Владимир Оттович, — адмирал повернулся к Миллеру. — Позвольте поздравить вас капитаном второго ранга, который вы давно заслужили. Председатель Совета министров Вологодский подписал ваше производство в этот чин. Как и ваше, Петр Игнатьевич! Так что примите мои самые искренние поздравления, господа!

— Служим царю и Отечеству! — громко ответили офицеры по уставу. А их лица помимо воли осветились радостными улыбками. И Смирнов решил этим воспользоваться, дабы еще более увеличить рвение моряков.

— Владимир Оттович, — обратился он к Миллеру, — на подготовку к походу отвожу вам трое суток. К концу октября ваш отряд должен быть снова в Сретенске, где катера встанут на зимовку. Но вам от устья Шилки предстоит обратный путь к Благовещенску с мониторами и канонерками.

Смирнов посмотрел на удивленное лицо офицера и спрятал улыбку в усах, которые он отращивал с зимы. Так уж повелось на флоте, что усы были привилегией офицеров, а борода для адмиралов. И обязанностью, от которой многие с удовольствием избавились, как только царь отрекся от престола. Но теперь все вернулось на круги своя, и флотские офицеры снова принялись холить и нежить свою «растительность».

— Вы распорядительный и энергичный офицер, и я принял решение назначить вас командующим, ибо на флоте не должно быть начальников — мы не канцелярия — Благовещенской базы и порта, с передачей под ваше управление Шилкинского, Аргунского и Верхне-Амурского отрядов. Последний самый сильный — кроме катеров и пароходов, в него входит 3-й дивизион канонерских лодок и два монитора. Кроме того, будет передан батальон морской пехоты. Приказ я подпишу по вашему возвращению сюда. Да, по новому расписанию сия должность подразумевает орлов на погонах. Так что все зависит только от вас. Вы все поняли, Владимир Оттович?!

— Так точно, ваше превосходительство!

Смирнов улыбнулся, глядя на побагровевшее от потрясения лицо Миллера — тот не мог поверить, что крепко ухватил синюю птицу Фортуны за пестрый хвост. Вот это и есть, как часто любит весьма странно приговаривать генерал Арчегов, «материализация духов и раздача слонов».

Бреслау

— Ферфлюхте!

Гауптман Хайнц Гудериан морщился от боли, баюкая на перевязи раненую руку. Повезло, что клинок вскользь пошел, стесав только кусок мяса, а мог бы и всю руку начисто отрубить.

От его роты остались жалкие ошметки, и теперь, сидя под сосной, он вспоминал все перипетии столь неудачно сложившегося для его разгромленного и начисто истребленного полка боя.

— Доннерветтер!

Капитан выругался еще раз, облегчив крепким словом душу. Русские оказались совсем не тем противником, к которому он привык, тем паче зная по прошлогодним боям в Латвии. И тут капитан произнес такие слова, что не каждый флотский боцман имеет в своем лексиконе.

На этот раз офицер недобро помянул коварных латышей, которые, испугавшись красного нашествия, попросили немцев защитить их, а взамен щедро пообещали каждому германскому солдату солидный участок земли в пять-шесть акров, полноправное латышское гражданство и прочие блага, с новым статусом связанные.

Немцы размышляли недолго — жизнь в голодной и униженной Германии, где булка стоила тачку обесценившихся марок, их не прельщала, а потому зольдатен примкнули к своим винтовкам «маузер» длинные кинжальные штыки и быстро вышибли красных из Риги. А затем с боями погнали хваленых большевистских латышских стрелков до Пскова. На этом война и закончилась — Москва признала независимость Латвии.

Однако предвкушение долгожданного счастья на новой родине и мечтания о собственном хуторе вскоре рассеялись, как дым, как утренний туман над речкой — быстро и без остатка.

Латышский сейм без капли стыда и совести заявил, что раз Антанта приняла решение, по которому все соглашения с немцами являются недействительными, то и Латвия оные соблюдать не будет и показала немцам хороший кукиш. А чтоб зольдатен войну не устроили, в Двину вошли английские крейсера — пушки всегда и во все времена являлись хорошим доводом к рассудку. И обманутые немцы смирились, но очень нехорошо отзывались о латышском коварстве…

— Герр гауптман, они все идут и идут… — Тихий голос ефрейтора вывел капитана из воспоминаний, и он посмотрел на дорогу, которую было хорошо видно от опушки, где под прикрытием густых кустов лежали два десятка уставших солдат «черного рейхсвера».

Гудериан поднес к глазам добрый цейссовский бинокль — длинная колонна красной кавалерии время от времени разрывалась пароконными повозками и орудийными запряжками.

Иногда шли и стрелки, от роты до батальона, довольно быстро, почти не отставая от конных. В марше все было продумано до мелочей и порядок не хуже знаменитого немецкого орднунга.

Как это не походило на рассказы бывалых ветеранов о безумных русских атаках на Стоходе в «Ковельской мясорубке» или под Барановичами, когда здоровенных русских гренадеров немецкие пулеметчики валили гроздьями на проволочных заграждениях.

Нет, эти русские наступали совсем иначе. Их кавалерийские разъезды хоть и были отогнаны стрелковым огнем, но свое дело сделали, провели толковую разведку и обнаружили между вытянутыми полками рейхсвера разрыв. И тут же ударили, подведя на рысях артиллерию, включая легкие гаубицы. А вскоре на потрепанный обстрелом батальон, где ротой командовал Гудериан, навалились танки.

Да-да, танки, Хайнц не мог ошибиться. Хотя их прямые бронекорпуса походили на бронеавтомобили «Остин», но пулеметные башенки стояли диагонально, а вместо задних колес стоял гусеничный движитель.

Пять танков стремительно обошли фланг и буквально прочесали продольным огнем фузилеров, не имевших из-за навязанных жестоких условий Версаля противотанкового оружия, даже маломощных по Западному фронту уродливых ружей 13-мм калибра. А единственная батарея легких пушек была принуждена к молчанию втрое большим числом русских орудий.

Германская пехота не выдержала танковой атаки и стала отступать под огнем, теряя порядок, а потому и не смогла отразить стремительную атаку тысячной кавалерийской массы, что взяла несчастных немецких стрелков в клинки, вырубив всех начисто.

Роту Гудериана спасло только то, что на нее навалился всего один конный взвод, атаку которого удалось отбить, хоть и с потерями, и то, что лес был рядом и фузилеры смогли в нем укрыться.

Теперь перед глазами капитана все шли и шли эскадроны красной конницы — в прорыв вошло не менее двух красных кавалерийских дивизий, за которыми уже пошли густые колонны пехоты.

И к великому удивлению всех укрывшихся в лесу немцев, выгоревшие на солнце русские гимнастерки стали чередоваться с серым германским «фельдграу», не уступающим им в количестве, но превосходящим в качестве, — Хайнц видел настоящий, вроде канувший в прошлое «кайзер-марш». В таком темпе за двое суток фузилеры могли пройти за двое суток не менее ста километров.

— Изменники!

— Гнусные «спартакиды»!

— Мерзавцы!

Солдаты тихо ругались сквозь стиснутые зубы — нелегко было видеть таких же немцев, как и они сами, прошедших через горнило Вердена и Соммы. И, помимо воли, многие задумались — может, не так и не правы красные, когда говорят, что нужно смыть кровью позор Версаля и поднять французских и английских буржуев, разжиревших на немецкой крови и голодающих детях, на острые кинжалы штыков.

— Вот так мы достигнем будущих побед!

Гудериан представил, что будет, если атаковать не десятком пулеметных танков, а несколькими сотнями, да с пушками. А следом пустить бронированные грузовики с пехотой и массу кавалерии, как только что продемонстрировали ему болезненным, но нужным уроком красные. Такой прорыв даст победу!

— Это будет блицкриг!

Ливадия

— Мики, по большому счету, выбор делать тебе, а не мне. — Арчегов откинулся на мягкую спинку кресла. — Сычев свою роль сыграл и избавил Сибирскую армию от балласта с генеральскими погонами. А если ты не проведешь такую же операцию здесь, то через полгода красные сбросят твое воинство в Черное море. Хочешь, приведу один пример, наглядный, как в школе говорят, как раз для детишек младшего возраста.