100 кратких жизнеописаний геев и лесбиянок - Пол Рассел

В целом я не включал в настоящий сборник геев и лесбиянок, которые внесли вклад в другие, кроме нашей, типы культур, поскольку это цель совсем иного проекта. Хафиз же включен в этот сборник потому, что, несмотря на относительную неизвестность Хафиза на Западе в настоящее время, его влияние в прошлом трудно недооценить. Если можно говорить о том, что в XVIII веке Запад заново открыл для себя греков и их отношение к гомосексуальности благодаря таким деятелям, как Иоганн Иоахим Винкельманн, то первые переводы персидских поэтов, появившиеся приблизительно в то же время, познакомили Европу и Англию с еще одним типом культуры, в которой воспевалась страстная любовь мужчины к мужчине. Не свободные от гомофобии западные переводчики с готовностью отрицали сексуальную направленность этих стихов: вот как объясняет это один из первых переводчиков Хафиза: «Чтобы снять с себя подозрения в предвзятости, мы должны сразу оговориться относительно одного настолько очевидного изъяна нашего автора, что его невозможно скрыть, поскольку, если все оставить без объяснений, это непременно навлечет на него такое же моральное осуждение, которое, к сожалению, постигло некоторых из первых поэтов и даже некоторых философов античности». Проницательные читатели из числа геев увидят то, что им следует увидеть. Мусульманская культура отвергалась гетеросексуалами по той же причине, по которой эта культура привлекала геев или бисексуалов, таких, как Байрон, Уильям Бекфорд, сэр Ричард Бертон, Оскар Уайльд, Андре Жид, Т. Е. Лоуренс, а также Е. М. Форстер.

Поскольку в настоящее время работы Хафиза на Западе почти не известны, я завершаю свой рассказ о нем этой чудесной газелью, которая доставит вам удовольствие:

Венец растрепанных кудрей, румянец от хмельной услады,Сорочка нараспашку, бокал вина в руке, уста напев мурлычат —Взор, навлекающий беду, мурлыканье столь жалобно, столь сладко —Таким вошел он прошлой полночью и сел у изголовья.Склонился к уху моему и голосом, печали полным,Сказал: «О, старая любовь моя, ты спишь?»Какой влюбленный, среди ночи пьющий сей нектар,Начнет нести любовный бред, вина не воспевая?Святоша, не хули за то, что пьем до дна:Судьба сия предрешена заветом основным от Бога.И чем бы Он ни наполнял бокал, мы выпьем все:Будь то нектар из Рая или бокал с отравой.И кубок веселящего вина, и путаные завитки волос —Бог с вами, намерения благие, как те, что у Хафиза!

38. Байрон

1788–1824

Джордж Гордон Байрон родился в Лондоне 22 января 1788 года. По линии отца, гвардейского офицера Джона Байрона, прозванного «Сумасшедшим Джеком», Байрон происходил из высшей аристократической знати. Его мать, Кэтрин Гордон, была шотландкой. Брак родителей не удался, и вскоре после рождения Гордона мать увезла маленького сына в Шотландию в город Абердин. Байрон вернулся в Лондон в 1791 году, когда его отец, разорив семью, скончался. В 1798 году после смерти двоюродного деда Байрон стал шестым лордом Байроном, и по наследству ему перешло родовое поместье — Ньюстедское аббатство, неподалеку от Ноттингемского графства, где он и поселился. В 1801 году Байрон поступил в Хэрроу, закрытую школу для детей из богатых и знатных семей. Старшие мальчики насмехались над его хромотой, и Гордон чувствовал себя несчастным. Однако это не помешало ему влюбляться в своих младших школьных товарищей. Вот как он вспоминает о Хэрроу: «Школьная дружба была для меня страстью. Она началась с лорда Клэра и была самой продолжительной… Даже сейчас, когда я слышу имя Клэр, у меня бьется сердце, и я пишу это имя, вспоминая 1803–1805 годы ad infinitum — до бесконечности». Байрон проводил школьные каникулы в Саусвелле, недалеко от Ноттингема. Там началась его юношеская безответная любовь к своей старшей кузине Мэри Чаворт, которая была к тому времени помолвлена. Этот горький опыт повлиял на все романтические устремления Байрона в будущем.

В 1805 году Байрон поступил в Тринити-Колледж в Кембридже, где, по его словам, зародилась «неистовая, но чистая любовь и страсть» к Джону Эдльстону, юному хористу, пение которого Байрон впервые услышал в храме Святой Троицы. «Сначала его голос, — писал Байрон, — привлек мое внимание, затем я был заворожен выражением его лица, а его обходительность навсегда привязала меня к нему… Определенно я люблю этого человека больше всех на свете, и ни время, ни расстояние не повлияют на мои (как правило) меняющиеся настроения». Некоторые ранние стихотворения Байрона посвящены Эдльстону, например, «К Э……», «Стансы к Джесси» и «Сердолик». Этот камень — подарок Эдльстона Байрону, который поэт хранил до конца своих дней, и об этом можно прочесть в стихотворениях первого сборника Байрона «Часы досуга» (1807).

Байрон провел в Лондоне 1808 год в развлечениях, отдаваясь «бездне чувственности», как говорил об этом сам поэт, и эти буйства были губительны для его здоровья. В 1809 году вместе с близким другом по Тринити-Колледжу Джоном Кэмом Хобхаузом Байрон предпринял длительную поездку в Португалию, Испанию, Албанию, Грецию и Константинополь. Это путешествие изменило его жизнь. Поэт влюбился в природу Средиземноморья, людей, его населяющих, и их образ жизни, который после Англии казался ему простым, естественным, раскрепощенным. Особенно очаровали его юные греки, и с некоторыми из них Байрон поддерживал любовные отношения. Среди них были Евстатис Георгио и Николо Гирауд, которого Байрон по возвращении в Лондон сделал своим наследником. Письма Байрона к Хобхаузу были абсолютно откровенными и часто писались при помощи латинского шифра, взятого из Петрония.

В 1811 году до Байрона дошла печальная весть о преждевременной смерти Джона Эдльстона. Байрон писал:

«Вчера я узнал о смерти, которая потрясла меня, как никакая другая, о смерти человека, которого я любил, как никого другого, человека, которого я любил больше всех на свете и который, я верю, любил меня до конца своих дней». В память Эдльстона Байрон сочинил серию элегий «Тирза», однако изменил местоимения для публикации, чтобы не шокировать читателей.

Появившиеся в 1812 году первые две песни «Паломничества Чайльд-Гарольда», созданные во время путешествия по Средиземному морю, принесли Байрону известность. Он стал часто посещать собрания либералов (тогда он был членом палаты лордов благодаря своему титулу барона). У поэта был бурный роман с леди Кэролайн Лэм, он также вкусил «осенних чар» леди Оксфорд, которая поддерживала его радикальные политические настроения. В 1813 году Байрон безрассудно увлекся своей сводной сестрой Августой Лей. Чтобы выпутаться из создавшегося положения, в 1815 году Байрон женился на Аннабелле Мильбенк. Однако уже через год жена ушла от поэта, дав повод сплетням и кривотолкам о его гомосексуальных наклонностях. Последующий скандал вынудил Байрона навсегда покинуть Англию в апреле 1816 года (поскольку гомосексуальные связи в Англии карались смертной казнью). В Швейцарии, на побережье Женевского озера, Байрон познакомился с поэтом Перси Биши Шелли и его женой Мэри Уоллстоункрафт Шелли (дочерью Мэри Уоллстоункрафт). Он поддерживал отношения со сводной сестрой Мэри — Клэр Клэрмон. Там поэт завершил третью песнь «Паломничества Чайльд-Гарольда» и приступил к поэме «Манфред».