Якорь - Корка

Игорь все это выслушал молча.

В голове вертелось глупое «почему». Сашка. Пропала. Исчезла. Давно.

Как, когда так случилось, что чувство вины и чувство долга переросло в какое-то другое, куда более глубокое чувство? Почему понимание случившегося отражается в груди физической болью? Почему я так поздно понял все это, почему тогда, когда был шанс выбраться из переделки вместе, я ее послушал и ушел один. И как ушел. Просто сказал «До свидания». Ведь мог, идиот, кретин, не послушаться. Мог просто взять на руки и унести во флаер, и гори оно огнем все, и Гилоис, и трансформация. Неужели мы здесь, на спутнике, не придумали бы, как ей помочь? Неужели наша медицина так уж уступает их медицине?

— Успокойся, — вздохнул Вак, — ну что ты, как баба, ей богу. Девушка ничего не помнит. Возможно, Сашу просто приютили какие-нибудь люди, которые слыхом не слыхивали, что ее ищут.

Игорь потер виски. Да, так могло быть. Она ведь и вправду ничего не помнит. Опять же, Майкл…

У Калымова забренчал ком, тот подключился — почему-то не через сеть, по обычному, внешнему каналу. Звук был громкий, голос разнесся на всю комнату. Игорь узнал в говорившем Майкла.

— Вак, — произнес тот, — Я жду вас у телепорта. Тело долго пролежало в снегу, но, по словам Гилоиса, скорей всего, что это она. У старика истерика, Курт отпаивает его у себя в кабинете, но через четверть часа он будет дееспособен.

Игорь отрешенно смотрел, как медленно-медленно падает из рук Вака пакет с только что сваренным кофе. Как медленно-медленно волна брызг, отразившись от пола, окрашивает темным матово-серую стену кабинета, ковер, ботинки самого Калымова. Сколько раз вот так вот координатор Первого отдела уже пачкал предметы обстановки своего кабинета?

Почему-то Игорь сразу понял, о чем идет речь. О каком теле. И глаза Вака, полные раскаяния и испуга, яснее ясного говорили — он прав.

Сашка, не погибшая во время взрыва на борту собственного корабля. Сашка, пережившая пен-рит трансформацию и три года вынужденного одиночества. Сашка, которой я обещал, что вернусь. Зачем сейчас? Зачем, когда я уже рядом?

— Игорь, мне жаль…

— Я полечу с вами.

— Не стоит.

— Вак, я полечу с вами. Я должен знать.

Дальше возражать Калымов не решился.

Всю дорогу до телепорта молчали. Долго они шли, почему-то коридоры спутника удлинились в десятки раз. Воздух казался густым и с трудом проникал в легкие. Было трудно дышать, и смотреть тоже было трудно из-за рези в глазах, из-за желания кричать во все горло. В зале у телепортов пришлось подождать несколько минут, когда освободится хоть одна кабина.

Вокзал же ничуть не изменился за прошедший месяц с небольшим. Все то же огромное зеленоватое пространство, все те же редкие пассажиры, тот же хвостик очереди у телепорта. Как домой вернулся. Только дом на этот раз пустой. Сашка…

У выхода уже ждал большой темный флаер со значком социального министерства на дверке. Калымов забрался на переднее сидение, предоставив Игорю весь огромный и мягкий диван сзади.

Машина взлетела совершенно бесшумно. Мелькнули дома у площади, центральный сквер с неработающим фонтаном, который единственный был увенчан шапкой снега. По правую руку осталась большая флаерная стоянка.

Куда мы летим? Зачем? Что найдем там, в конце пути? Там, на другом конце, вполне возможно, ждет бездна.

Поднялись выше здания вокзала, теперь кроме неба и спешащих по своим делам флаеров, смотреть стало не на что. Игоря вновь начало затягивать в воронку мрачного отчаяния, которое отступило ненадолго, когда пришлось куда-то спешить и что-то делать. Мысли зациклились на одном месте, и стронуть их оттуда было уже невозможно. Круг замкнулся. Кто ты за пределами круга, Игорь Седых? Теперь уже совершенно не важно. Для Сашки ты человек, который обещал вернуться и не успел. И для себя — тоже. И какая разница, что об этом маленьком предательстве не знает никто на свете. Ты знаешь. Этого хватит.

Флаер приземлился возле приземистого круглого здания на окраине. Здание, украшенное сбоку большой черной трубой, было обнесено забором. На флаерной стоянке — всего три машины.

Выбравшись на холод, Игорь поежился. День не был морозным, но почему-то вид здания, его бледно-голубой цвет и снежные наносы вокруг прокатились по телу ознобом.

От соседней машины им махнули рукой. Игорь узнал Майкла. Рядом с ним стоял бритый наголо координатор Второго отдела и держал под локоть пожилого человека, который периодами вытирал лицо платком. Игорь догадался что пожилой — это Гилоис.

Калымов с кем-то коротко пообщался по кому, и сразу в голубом здании открылась невидимая до того дверь. Все пятеро быстрым шагом направились к этой самой двери. Поравнявшись с Игорем, Майкл поприветствовал его как старого знакомого.

Внутри здания горел свет, довольно яркий, но не сравнимый с тем, который остался снаружи. Человек в светло-серой униформе, ни о чем не спрашивая, проводил группу на второй этаж, где ждал министр и его помощник по связям с общественностью.

Министр поздоровался в своей обычной мягкой манере и поинтересовался, готовы ли присутствующие к процедуре опознания тела.

В светлую, просторную комнату их провели всех вместе. Почему-то первое, что Игорю бросилось в глаза — это тапочки у входа. Кто-то из сотрудниц, очевидно, переодевает здесь верхнюю обувь. Тапочки были из мира живых.

А Сашка…

Игорь попытался взять себя в руки. Уговаривал: ты же врач, ты же специалист. Сам вскрытие проводил. И покойников видел не мало, и тех, с кем доводилось встречаться при жизни.

Не помогало. Помощник министра собственноручно расстегнул застежки синего пластикового мешка. Вывалились, рассыпались по столу светлые кудряшки. Эти кудряшки стали той гирей, что пригвоздила доктора к полу. Он не мог сделать три шага вперед, чтобы убедиться — да, она. Ощущение, что это действительно она, было таким сильным, что Игорь зажмурился на миг, поспешно избавляясь от непрошенной мысли. Курт с Гилоисом прошли вперед. Бледный старик только глянул на лицо покойницы, и сразу уткнулся в платок.

Вак смотрел на Игоря с неприкрытым сочувствием. Это почему-то разозлило его и, наконец, сдвинуло с места. Разве не правда, что все пен-рит — блондинки?

Как же трудно было сделать эти шаги. Три шага — три жизни.

Молодая пен-рит погибла не менее недели назад. Она и на самом деле чем-то напоминала Сашку. Овалом лица, волосами…

Игорь потер глаза, чтобы убедиться, что те его не обманули, и это какая-то совсем другая пен-рит. Не обманули. Доктор медленно отошел от стола. Теперь на него безмолвно смотрели все участники опознания.

— Не она, — сообщил он. Голос подвел, оказался хриплым, как простуженным. — Не она. Это точно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});