Пираты острова Торгуга - Виктор Губарев

Одно из первых сообщений об этих изгоях содержится в «Путешествии, предпринятом на побережье Африки, в Бразилию, а затем в Вест-Индию с капитаном Шарлем Флери» (1618–1620).

«…Эти люди, — пишет анонимный автор, — не имеют иного занятия, кроме охоты на быков, из-за чего их называют masteurs, то есть убойщиками, и с этой целью они изготавливают длинные палки, своего рода полупики, которые они называют «ланас». На один ее конец насаживается железный наконечник, сделанный в виде перекрестья… Когда они идут на охоту, то ведут с собой много больших собак, которые, обнаружив быка, забавляются, стараясь укусить его, и постоянно вертятся вокруг него, пока не подойдет убойщик со своей ланой; он бьет его в тыльную часть подколенной впадины, чтобы бык утратил живость и не мог подняться… Свалив достаточное количество быков, они сдирают с них шкуры, причем это делается с такой ловкостью, что, мне кажется, быстрее нельзя ощипать даже голубя. Затем они расстилают шкуру, чтобы просушить ее на солнце (ибо они убивают этих быков не ради питания, а лишь ради шкуры). Испанцы часто нагружают корабли этими шкурами, которые имеют высокую цену».

В английских источниках первой половины XVII века охотники, обитавшие на Гаити, называются коу-киллерами (cow-killers), т. е. «убойщиками коров». Генри Кольт, посетивший Малые Антильские острова в 1631 году, сообщает, что капитаны кораблей часто запугивали строптивых матросов угрозой оставить их на берегу среди коу-киллеров. Об этом пишет и Джон Хилтон, бомбардир с острова Невис. Генри Уистлер, участник нападения эскадры адмирала Уильяма Пенна на Эспаньолу (1655), записал в дневнике, что на острове в то время обитала «разновидность негодяев, которых спасли от виселицы в Испании, и король послал их сюда; называют их коу-киллерами… ибо живут они тем, что убивают скот ради шкур и жира. Они-то и причиняли нам всё зло и вместе с ними — негры и мулаты, их рабы…»

Со временем за коу-киллерами французского и английского происхождения закрепилось новое название — буканьеры. В Европе слава о них распространилась вскоре после того, как в 1654 году в Париже была опубликована упоминавшаяся нами книга аббата дю Тертра.

«Буканьеры, — рассказывал он, — были названы так от (индейского. — В.Г.) слова букан — это разновидность деревянной решетки, сделанной из нескольких жердей и установленной на четыре рогатины; на них буканьеры по несколько раз жарят своих свиней целиком и питаются ими без хлеба. В те времена они представляли собой неорганизованный сброд людей из разных стран, ставших ловкими и мужественными в силу своих занятий, связанных с охотой на быков ради добычи шкур и ввиду преследования их испанцами, которые никогда их не щадили. Так как они не терпят никаких начальников, то слывут людьми недисциплинированными, которые в большинстве своем укрылись в этих местах и дошли до такого образа жизни, чтобы избежать наказания за преступления, совершенные в Европе…

У них нет никакого жилья или постоянного дома, а есть лишь места встреч, где располагаются их буканы, да несколько хижин на сваях, представляющих собой навесы, крытые листьями, для защиты их от дождя и хранения шкур убитых ими быков — до той поры, пока не придут какие-нибудь корабли, чтобы обменять их на вино, водку, полотно, оружие, порох, пули и некоторые другие инструменты, в которых они нуждаются и которые составляют всё имущество буканьеров.

Я не буду долго распространяться, доказывая, что их жизнь трудна и полна опасности; достаточно сказать, что, проводя все дни на охоте, они не носят ничего, кроме одних штанов и одной рубашки, обматывая ноги до колен свиной шкурой, завязанной сверху и сзади ноги шнурками из той же шкуры, и опоясывая вокруг талии мешок, в который они залазят, чтобы укрыться от бесчисленных москитов… Когда они убивают быка, они сдирают с него шкуру и ограничиваются переломом костей ног да высасыванием еще теплого костного мозга; а всё прочее оставляют пропадать… Если они едят в поле, то всегда с заряженным ружьем и очень часто спиной к спине из опасения быть застигнутыми врасплох испанскими мулатами, которые убивают их без всякой жалости, очень часто среди ночи, нанося удар пикой в мешок, в котором они спят. Когда они возвращаются с охоты в букан, вы бы сказали, что они выглядят отвратительнее, чем слуги мясника, которые провели на бойне восемь дней, не умываясь. Я встречал некоторых из них, которые вели такую жалкую жизнь в течение двадцати лет, не видя священника и не употребляя хлеба Между прочим, они устраивают такие дебоши, что всё то, что было накоплено ими за два или три месяца, они подчас проедают за четыре или пять дней, и среди них очень мало таких, кто накапливает добро и кто может извлечь выгоду из буканьерства».

По данным Шарлевуа, «буканьеры не признавали никаких иных законов, кроме своих». Тем, кто пытался навязать им иную точку зрения, они холодно отвечали: «Это не принято на побережье». Понятно, что при этом подразумевалось побережье Сен-Доменга.

Вольная жизнь первых буканьеров, несмотря на многие неудобства, казалась полной романтики и в короткое время привлекла на западное побережье Эспаньолы много французов и англичан. «Была ли война или мир в Европе, они оставались друзьями, так как бродили по острову и не знали иных врагов, кроме испанцев», — замечает Жан-Батист Лаба.

Свои настоящие имена эти специалисты по добыче и заготовке мяса обычно скрывали под прозвищами. Некоторые из них — например, Шарль Бык и Пьер Длинный — попали в анналы истории.

«Всякий, вступивший в общество буканьеров, должен был забыть все привычки и обычаи благоустроенного общества и даже отказаться от своего фамильного имени, — пишет Архенгольц. — Для обозначения товарища всякому давали шутливое или серьезное прозвище, перешедшее у многих из них даже на потомков, если они вступали в брак. Другие только при брачном обряде объявляли свое настоящее имя: от этого произошла до сих пор сохранившаяся на Антильских островах пословица, что «людей узнают только тогда, когда они женятся».

Со вступлением какого-нибудь буканьера в брак не только изменялся прежний образ жизни его, но прекращалась всякая связь с прочими буканьерами. Женившийся принимал название жителя (habitant), формально подчинялся губернатору Тортуги и становился колонистом».

По данным Шарлевуа, в 1640 году на Тортуге обитало четыре группы поселенцев: 1) буканьеры, занимавшиеся охотой; 2) флибустьеры, разбойничавшие на море; 3) плантаторы, возделывавшие землю; и 4) кабальные слуги, которых покупали буканьеры и плантаторы. Позже этот список социальных групп дополнился еще одной, состоявшей из африканских невольников. Оценивая численность буканьеров на Тортуге и в западной части Эспаньолы в 60-х годах XVII века, Шарлевуа предположил, что их было около 3 тыс человек.