Диармайд. Зимняя сказка - Далия Трускиновская

– Давай адрес, – подумав, сказал Кано. – Ты у нас, конечно, молодец, но целитель второго посвящения для провинциального салона – это солидно. Я ей помогу раскрутить дело.

О том, что он ночью спьяну назвал себя плохим целителем, Кано тоже успешно забыл.

День, назначенный для открытия салона, у Саны был пуст – ни одной клиентки и ни одного клиента она не взяла, чтобы всецело принадлежать салону, и на тебе! Сиди вот и кукуй!

Вынужденный отдых можно было потратить на уборку… повесить новые шторы, Сана обожала менять шторы… можно было и по магазинам пройтись…

В конце концов совесть чиста – с таким помощником, как Кано, Изора не пропадет. Может, даже возьмет его к себе на жительство, и это будет лучше, чем роман с шоферюгой…

Тут Сана уронила на пол салфетку с пятнами от кофе, хмыкнула и задумалась – уж не было ли это решение подсказано Фердиадом? Не для того ли Фердиад оставил в городе Кано, чтобы тот нашел Сану и через нее проник в семейный салон «Дара»?

Но Кано уже ушел.

Озадаченная и уже недовольная своим решением Сана взялась наводить порядок. Прежде всего следовало застелить постель. Она сдернула одеяло, сорвала простыню, чтобы как следует встряхнуть и сложить ее, и тут услышала стук.

Это упала на пол позабытая Кано «Лисичка».

Глава пятнадцатая Наваждение

Год начался тревожно – Дара полагала, что все ее проблемы успешно разрешила старая Буи, но оказалось, нет! Скорее уж, зловредная старуха перевесила на Дару часть своих безумных забот.

Диармайд!

Что такое «Диармайд»?

Допустим, имя, говорила себе Дара, допустим, очень древнее имя, допустим, даже хорошо знакомое имя! На Курсах, кроме всего прочего, рассказывали и предания о великой любви – во-первых, затем, чтобы воспитать почтение к древности, богатой сильными чувствами, а еще – показать магические обычаи в их первозданном виде. До того много интересного рассказывал Даре Фердиад – так разве она знала тогда, что нужно внимательно слушать?

Эта история сильно смахивала на сюжет «Тристана и Изольды», но была намного старше. Короля Марка в ней звали Финном, его молодую жену Изольду – Грайне, Тристана – как раз Диармайдом. Диармайд из чувства верности своему дяде и повелителю не хотел похищать влюбившуюся в него Грайне. И тогда она произнесла гейс…

Что это был за гейс? Чем она закляла Диармайда? Попытки вспомнить были бесполезны. Но он, надо отдать ему должное, сопротивлялся долго и, странствуя с Грайне, всякий раз, готовясь ко сну, клал между ней и собой обнаженный меч. Потом, конечно, перестал…

И кончилось все очень плохо – Финн погубил обоих.

Дара, как всегда, считала, что главное – правильно поставить вопрос. А уж тогда легко будет найти ответ. Вопрос прозвучал так: при чем тут старуха Буи? Какое отношение имеет сумасшедшая сида к чужому любовнику?

Вот и все, что предложила память. А здравый смысл подсказал: не исключено, что Диармайдов в то время и в тех краях было примерно столько же, сколько на Руси – Иванов. Если так, то у сумасбродной Грайне был свой Диармайд, а у старухи Буи, естественно, свой. И умозрительный поиск бесполезен…

Да! И еще Диармайд обладал «пятнышком красоты»! Именно так было сказано – и речь шла не о простой родинке. Что-то иное придавало Диармайду столько обаяния, что не нашлось бы женщины, способной перед ним устоять…

Дара вспомнила прилетевший из-за моря голос. Голос и слова. «Пятнышко красоты», очевидно, имело какие-то странные свойства – как фотон, могло существовать в виде частицы и в виде волны…

Волна… Море…

Так, значит, тот самый Диармайд?

Загадка не поддавалась логике, а жизнь продолжалась, второе января было уже рабочим днем, и Дара впряглась в привычный труд целительницы, оставлявший, кстати, очень мало времени на размышления о неуловимом и возвышенном.

Она послала зов Сане и Изоре, получила спокойные ответы. И у той, и у другой все было в порядке. Хотя Изора беспокоилась за Сашку, но без конкретных поводов для тревоги: девочка училась, все свободое время проводила дома или там, где ее видели матери институтских подруг, – в бассейне, на аэробике, в библиотеке, в гостях.

Это спокойствие Даре не слишком понравилось – девчонка затаилась. Фердиад – не тот, кого легко выбросить из головы. Сама Дара была гораздо старше, когда ей это наконец удалось.

Впрочем, не нужно забывать, что девочка выросла в окружении целительниц, напомнила себе Дара, и знает, откуда у иных магических трюков ноги растут. Внутренне она готова к разумному и осознанному сопротивлению – не то что девятнадцатилетняя Дара. А насиловать ее Фердиад не станет – он по своей природе высокомерен, решителен, но не груб… Возможно, он немного подождет – пока взойдут брошенные им семена и Сашке потребуется мужчина…

Тут мысль сделала зигзаг.

Сашка Сашкой, а как же я – спросила себя Дара, поскольку нельзя, в самом деле, столько времени обходиться без мужчины – тут не то что голос Диармайда услышишь и море, подступившее к третьему этажу, увидишь, а вообще однажды проснешься в палате для буйных…

Но Дара не хотела возвращаться к тому, с кем рассталась незадолго до всей кутерьмы с гейсами. В таком возвращении был привкус поражения.

Она огляделась по сторонам – по улицам ходили и ездили на иномарках вполне подходящие мужчины. Вот только один у них у всех был недостаток – Дара очень остро ощущала пошлость, а они, все вместе взятые, олицетворяли собой Пошлость с большой буквы. И дело было вовсе не в легкой, уже необходимой организму почти как кислород, матерщине, и не в генитально-фекальных анекдотах, а в какой-то невероятной тупости этих мужчин, которая проявлялась исключительно в отношении женщин – бизнесом они занимались вполне успешно и даже с выдумкой.

Эту пошлость она ощутила уже в новогоднюю ночь, от нее, собственно, и сбежала на чердак отеля, где обнаружила светлое пятно на полу…

И вновь Дара правильно поставила вопрос: почему она раньше не придавала этой ерунде такого глобального значения?

Ответ был предельно лаконичен: Диармайд.

Несуществующий в Этом Мире, весь принадлежащий Другому Миру Диармайд. И даже так: светлое пятно на полу по имени Диармайд!

Безумие!

Более того – кроме безумия как такового Дара рисковала своей силой.

То, что она испытала ночью, услышав голос Диармайда, понятно, не было любовью, и рядом с любовью не стояло! И все же, и все же… Дара пыталась уязвить себя поговорками про пуганую ворону, что куста боится, и про кретина, который, обжегшись на молоке, дует на воду. Поговорки соответствовали действительности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});