( Не ) мой ребенок (СИ) - Рымарь Диана

У дома Миры я оказываюсь уже ближе к вечеру.

Звоню, звоню, но она не спешит открывать. С чего бы?

Она в душе? Она спит? Может, с ней что-то случилось? Ведь не выходила из дома, мне на телефон не приходило никаких оповещений.

Достаю свои ключи, отпираю дверь и первое, что вижу, — раздолбанная камера. На полу валяется швабра. С чего бы?

— Мира? — кричу из прихожей.

Сердце сковывает от хренового предчувствия.

Бросаю продукты в прихожей, несусь в гостиную, но ее там нет. Впрочем, не нахожу ее ни на кухне, ни в спальне, ни даже в ванной.

Достаю телефон, трясущимися пальцами набираю ее номер.

— Алло, ты где? — говорю на выдохе.

— Там где надо, — прилетает мне ответ.

— Мирослава, я спрашиваю, где ты! Я пришел в квартиру, а тебя нет…

— Я съехала, — объявляет она.

— Куда? С чего вдруг?!

— С того, что я не стану жить в квартире человека, который хочет забрать моего ребенка! — чеканит она в трубку.

— Ты обалдела, мать твою? Ничего, что это и мой ребенок тоже?

— Не смей на меня кричать! — вдруг отвечает она строгим донельзя голосом.

Никогда со мной раньше так не говорила, и тут на тебе. Неожиданно. Кто тут, вообще, виноватая сторона?

Я откашливаюсь, говорю более спокойным тоном:

— Я не кричу! Скажи, где ты, и я приеду за тобой.

— Не сможешь. Я за тысячу километров. Решила вернуться в родной город и устроить свою жизнь здесь.

— А ребенок? — громко возмущаюсь. — Это ведь мой ребенок, Мира! Ты не забыла? Я тебе не разрешал никуда уезжать!

— К счастью, мне твое разрешение не требуется. Записывать ребенка на тебя я тоже не собираюсь. Тебе придется доказать свое отцовство, если уж на то пошло.

Вот это загнула.

— Ты забылась, Мира? — снова почти кричу. — У тебя ни кола, ни двора, как ты собралась обеспечить ребенка?

— К моменту родов у меня будет для него все, что нужно, — сообщает она деловито. — Работа, место, где я смогу его растить, необходимые вещи. Так что, даже если ты попытаешься лишить меня родительских прав, тебе придется очень постараться. Слава богу, в нашей стране суд предпочитает оставлять детей матерям!

— Ты там часом не белены объелась? — спрашиваю обалдевшим голосом.

На это она начинает кипеть возмущением:

— Ты правда думал, я так просто отдам тебе ребенка? Ни за что я тебе его не отдам! Встретимся в суде, Глеб! И я буду драться за своего сына до победного…

Точно белены объелась.

— Мира, я, вообще-то, не враг тебе! — заявляю со значением. — Я просто хочу обеспечить ребенку наилучшую жизнь…

— Это как же? — язвит она. — Сошедшись с этой полоумной? Да она предлагала мне аборт на четвертом месяце! И это еще до того, как выяснилось, что ребенок мой. Она бездушная женщина, и я не позволю ей издеваться над моим ребенком. А к тебе у меня теперь тем более веры нет.

Замираю на месте.

— Подожди, какой аборт? Ты о чем, вообще?

— Анжела предлагала мне аборт, — говорит Мира тем же язвительным тоном. — Я же рассказывала тебе, или ты забыл? В тот самый день, когда мы с тобой… ну, в общем, спали. Я ведь поэтому тогда и сбежала, ты разве не понял?

— Нет, естественно, я этого не понял! — возмущенно отвечаю. — Ты просто сказала, что она не хочет ребенка…

— Может быть… — тянет она в трубку. — В любом случае, это уже не имеет значения. Если ты нормальный человек и хочешь добра своему ребенку, то примешь мое решение. Я не собираюсь совсем запрещать тебе видеться с сыном. Думаю, одного свидания в месяц или два тебе будет вполне достаточно, учитывая твой темп работы.

Приходящий отец — совершенно не та роль, которую я хочу играть в жизни собственного сына. Я должен знать, где мой ребенок, как он, что ест, с кем играет, достаточно ли безопасны его игрушки. Как же я буду все контролировать? Я же с ума сойду… И потом, как он меня сможет полюбить, если станет видеть раз в месяц? Чушь!

— При чем тут моя работа? — вконец выхожу из себя. — Ты сейчас несешь бред! У нас с тобой был договор…

— Да, был, — отвечает Мира как ни в чем не бывало. — И ты сам нарушил этот договор, взяв мою яйцеклетку без спроса. Я простила тебе это… я поверила, что ты добрый, хороший, любящий. А ты не такой! Не хочу с тобой больше разговаривать!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И она бросает трубку.

Долго смотрю на экран мобильного, не могу понять, что это сейчас было. Восстание злобных хомячков? Что на нее нашло, вообще?

Эта мадам не знает, с кем связалась.

Глава 48. Анжела

Глеб

Я сижу в гостиной собственного дома как обухом по голове прибитый. Никак не соображу, как я мог позволить событиям дойти до такой крайности?

Этому дебилу, Горцеву, все внятно растолковали, он клялся, что больше не приблизится к Мире. Так она сама к нему укатила…

Как я это понял? Очень просто — достаточно вспомнить ее фразу: «Решила вернуться в родной город». Спасибо, хоть постеснялась сказать, что к бывшему мужу.

К кому ей еще туда возвращаться, как не к нему? Естественно, побежала к своему Горцеву сразу, как только поняла, что со мной не выгорит.

Мысли о том, что этот тип сейчас наслаждается моей женщиной, сводят с ума.

Нет у человека ни чести, ни совести. Каким надо быть моральным уродом, чтобы отбивать бывшую жену у другого, если она на шестом месяце беременности? Это же подлость чистой воды. Очнулся через полгода после развода. Неужели не совестно вот так рушить чужую семью?

Не хочу об этом думать, а в голову так и лезут образы: как он целует ее в губы, как любуется ее шикарной грудью, как ест приготовленный ею ужин. Если она меня так баловала, стопроцентно и его будет баловать! Гаденыш будет жрать вместо меня вкуснейшие пельмени, котлеты, говорить с моей невестой, держать ее за руку.

— Не смей ее трогать! — шиплю сквозь зубы на представший передо мной образ, будто эти двое сейчас не за тысячу километров, а в моей гостиной.

Киплю как котел на самом большом огне, убить готов этого подонка.

Не будь Мира беременной, я бы махнул рукой.

Как-то попытался бы задавить любовь. Переболел бы, постарался отпустить. Это ее жизнь, в конце концов. Раз она предпочла его, я бы рано или поздно смирился. Но она же уехала с моим ребенком!

А пафоса в голосе сколько… Сына она мне отдавать не хочет. Неужели и вправду собралась воспитывать моего малыша с этим неандертальцем? Наверное, он наплел ей разного — мол, люблю не могу, ребенка приму. Да только это все чушь. Чужие дети никому не нужны, мне ли не знать? Я вот в свое время никому не пригодился.

Что если этот утырок поначалу будет с ней ласков, а потом станет попрекать чужим дитем? В его голове ведь совсем нет мозга, я это сразу понял по взгляду. Мне не нужно, чтобы матери моего ребенка мотали нервы. Мне нужно, чтобы она жила в нормальной квартире, хорошо питалась, находилась в комфортной обстановке. Обеспечит ли он ей все это? Я совсем не уверен. Красной икрой уж точно кормить не будет.

Через какое-то время догадываюсь проверить баланс карты, которую выдал Мире на расходы. Обнаруживаю, что она сняла со счета пятьдесят тысяч. Ну хоть что-то! Пусть у нее будут хоть какие-то свои деньги. Хотя могла бы снять больше, дуреха… Я бы не ругался.

Беспокойство за Миру и сына плотным кольцом сжимает сердце.

Кручу в руках телефон, уговариваю себя не звонить ей хотя бы сегодня. Пусть страсти немного улягутся, серьезные вопросы лучше решать на свежую голову.

Смотрю на ее фото в мобильном, позволяю себе хоть на пару минут вернуться в то счастливое время, когда она была со мной. Эти мысли затягивают как топкое болото. Ненадолго будто даже отключаюсь.

Вдруг отчетливо слышу стук в дверь.

Вздрагиваю. Первая мысль: Мира.

Однако вскоре в прихожей раздается голос Анжелы:

— Милый, я дома… Ты не встретил меня в аэропорту, нехороший такой…

Забыл.

Я вообще напрочь про нее забыл.

Наблюдаю, как Анжела вплывает в гостиную.