Исповедь оборотня - Виталий Агафонов

свои вещи! Он, наверное, сам не помнит

всего! Возможно, ему стало обидно, что остался без вещей, вот и решил за счёт нас

разжиться!..

– А кто, по-вашему, избил Соломина?

– Со слов патрульных, которые доставляли Соломина, избивал Чибисов! Ещё одна

драка началась в палате, но мы их быстро разняли! Кто бил в палате, по фамилии не скажу!

Я, только лицо запомнил!

– А кто такой Догадин? О нём в заявлении упомянул Соломин!

– Догадин? Догадин? Не знаю! По-моему, с такой фамилией, в ту смену приводили, и

он отдыхал у нас! Надо посмотреть по протоколу, тогда я его вспомню! А что он о нём

написал? Что Догадин бил его?

– Соломин указал, что и в отношении него применялась физическая сила со стороны

сотрудников вытрезвителя, а не со стороны доставленных!

– Хм! – удивился и задумался, – Одного понять не могу, почему на нас написал

заявление, а не на того, кто его бил?

– Знайте что? – он отодвинул в сторону закрытую папку, – Пригласите его куда-нибудь,

поговорите! Скорее всего, он хочет срубить денег! Дайте, для своего душевного спокойствия,

сколько ему надо! Он заберёт заявление! И всё! Нет заявления, нет дела! Подумайте!.. –

внимательно с участием смотря на меня, предложил следователь.

Тут, в кабинет, вошли Жданов и Горячев.

– Ну что капитан! Допрыгался! Вот, мы, снова встретились, но теперь, уже, совсем по

другому делу! Наше предложение отпадает, так как ты, сам вляпался, по самые уши!

Единственное, напоследок, я дам тебе маленький совет: чистосердечно рассказать нам и

тогда, мы, пойдём навстречу, подумаем, как выпутать тебя из этого положения! Но при этом,

будет одно условие! Я думаю, ты понимаешь, что всё делается не просто так! Всё имеет свою

цену! Подумай! – язвительно сказал Жданов, приподымая указательный палец верх, –

Александр Васильевич! Андрей Андреевич! – обратился он к своим коллегам, – проводите

следственное действие, допрос свидетеля, а я пойду, у меня ещё дела, – показал куда-то в

сторону и вышел из кабинета.

– Что скажешь!? – зло обратился ко мне Горячев, – За что ты избил Соломина?!

– Кого я избил? – переспросил его.

Горячев присел на стол, скрестил руки на поясе и закричал:

– Хватит притворяться! Мы уже всё знаем! Тебе, сейчас, поможет только

чистосердечное признание!

– Какое признание?! И в чём должен признаваться?! Вас, не понимаю! – громко и

внятно произнёс я.

Горячев резко вскочил, замахнулся рукой, как будто хотел ударить сверху вниз. Я тоже

вскочил и принял боевую стойку для отражения удара. Он схватился за свою шею сзади,

начал гладить и выкрикнул:

– Чего вскочил?! Что решил подраться?! Я же тебя посажу!

– А вы, чего вскочили? Вам что надо!?

– Николай Евгеньевич! – обратился ко мне Сорокин, – присядьте, пожалуйста!

Я присел, ни на минуту не упуская Горячева с поля зрения.

– Правильно! Бойся меня! – продолжил Горячев, вышагивая вокруг стола, засунув

руки в карманы брюк.

Сорокин, как примерный ученик, сидел за столом прямо, положив руки на стол, и

внимательно наблюдал за нами.

– Я давно слежу за вами! Вы знаете, где у меня сидите?! – ребром ладони показал себе

на шее.

– Не знаю, кто, там у вас, сидит на шее, я сижу пока здесь! – съязвил я.

– Он что издевается? – обратился Горячев к Сорокину.

– Расскажите, как был доставлен в медвытрезвитель Соломин Юрий Петрович? –

спокойным голосом обратился ко мне Сорокин.

Я подробно рассказал с самого начала и до выписки про пребывание Соломина в

медвытрезвителе. Всё это время Горячев не вмешивался в наш разговор. После допроса,

меня отпустили домой.

На следующей смене, после оперативки, начальник медвытрезвителя, задержал у себя

в кабинете. Когда все вышли, он какое-то время просидел молча, собираясь с мыслями:

– Николай! Подробно изложи письменно в объяснительной об этом инциденте,

сегодня же, мне, положишь на стол! И вообще, реши эту проблему! Нам такие косяки не

нужны! Ты, представляешь, какое пятно ложится на нас! Мы, от этого, долго не сможем

отмыться! Встреться с ним! Поговори! Узнай, что ему надо! Дайте ему, чего он хочет, деньги,

вещи! Пусть закроет свою пасть! Ты меня понял? Иначе, мне, придётся с тобой расстаться!

Прокуратура на деньги тоже намекает! Чуешь? Всё действуй! Чтоб к следующей смене эта

проблема была решена! Я всё сказал!

Спустившись на первый этаж, подошёл к фельдшеру и Мелькову:

– Лёша! Иван! Пеньков предлагает, чтоб мы решили эту проблему! Считаю, надо

срочно позвонить Чибисову, поставить его в известность о том, что возбуждено уголовное

дело по факту получения травм Соломиным! Так же, позвонить Соломину, назначить

встречу! Узнаем, что он хочет! В чём причина такого поведения!..

– Вы, думаете, он скажет? – спросил меня Лёша.

– Не уверен, но попытаться можно! Да у нас, к тому же, нет другого выхода!

Я позвонил Чибисову, но разговора не получилось. Он, в категоричной форме,

отказался приехать в Пермь, встретиться. «Если возникнет такая нужда, я приеду только по

повестке прокуратуры!..» – заключил он и повесил трубку.

Позвонил Соломину, договорились о встрече на следующий день, около ДК

Солдатова, в 12:00.

Встретившись в условленном месте, первым же делом спросил Соломина:

– Юрий Петрович! Кто вам разбил бровь и сломал ребро? Вы помните?

– Так вы же сломали и бровь разбили тоже вы? – смотря в сторону, высказался в

некуда, при этом был напряжён, дрожал, как осиновый лист.

– Вы это кто, конкретно? – прямо смотря в глаза, спросил у него.

– Ну, не знаю! Доктор, наверное!

– Тоесть, хочешь сказать, что я тебя избил? – удивился Лёша.

– Нет! Мне бровь разбил капитан! – высказался Соломин.

– Зачем мне вас бить? Не видел и не вижу в этом смысла! Как я мог разбить бровь,

если к вам ни разу не подходил, за всю смену! – теперь удивился я.

– Доктор! Доктор меня бил! Точно! – невнятно произнёс он.

– Юрий Петрович! У нас есть видеозаписи, которые находятся в прокуратуре, там

чётко видно, как вас заводят с улицы с рассеченной бровью. Мы с вами познакомились

только внутри здания, к этому времени вы уже были с травмой! Я, вас, ещё раз спрашиваю:

кто вам разбил бровь?

– Я не знаю!

– Как это вы не знаете? Тогда почему на нас написали заявление?

– Кроме вас меня ни кто не мог побить!

– В смысле? – удивился я, – Не хотите ли вы сказать, что мы вас напоили и побили?

Вы же в баре около автовокзала были! Оттуда вас подобрала наша машина! С кем вы там

были? Что вы там делали?

– Вы зачем меня пригласили?

– Чтоб поговорить! Спросить вас!

– Сначала бьёте, потом спрашиваете! Это потому что прокуратура вас начала дёргать!

Так бы вы со мной не разговаривали!