Прыжок в прожлое. Эксперимент раскрывает тайны древних эпох - Рената Малинова

В доисторическую эпоху и в средневековье процесс углежжения осуществлялся либо в цилиндрических ямах, либо в наземных кучах. Хотя речь шла о деятельности, весьма распространенной и вызывающей большой расход древесины, что приводило к весьма чувствительному изъятию природных ресурсов, мы черпаем сведения о ней более из косвенных доказательств, нежели из самих производственных объектов. От них в лучшем случае остались ямы круглой формы, наполненные углями, анализ которых сообщает нам лишь о том, какие сорта древесины подвергались углежжению — сосна, бук и др. Остальные мы должны реконструировать по письменным сообщениям и этнографическим источникам.

Именно такую информацию использовали экспериментаторы в Бржезно у Лоуи, когда им потребовалось изготовить топливо для реплик металлургических печей славянской эпохи.

Основой одной из куч (или штабелей) была неглубокая круглая яма диаметром 250 см. В ее центр экспериментаторы вставили полутораметровую конструкцию, состоящую из трех толстых прутьев, связанных ивовыми жгутами, благодаря чему образовался вертикальный вентиляционный канал. На дне углубления изготовили три горизонтальных вентиляционных канала. Штабель, сложенный из двух слоев сосновых поленьев общим весом 400 кг, покрыли сверху сначала зелеными ветками, а потом дерном. Щели между ними заделали мокрым песком. Штабель был конусообразный, высотой 140 см, диаметром 2 м. Огонь зажгли через вертикальный ствол. Внутри штабеля создалась восстановительная среда. В течение всего процесса углежжения, о котором сигнализировал синеватый дым, нужно было следить за появляющимися трещинами и тотчас же их заделывать. Углежжение продолжалось около 47 часов. Высота штабеля понизилась на 100 см. Было получено 70 кг очень качественного древесного угля, что составило около 17 процентов общей массы. Подобные эксперименты проводят время от времени и на стоянке Нова Слупя в Свентокшиских горах в Польше, где археологи обнаружили огромный центр металлургического производства римской эпохи.

Деготь, образующийся при углежжении, уже в прошлом широко использовался для смазки колес и других деревянных деталей, для пропитки одежды, обуви, рыболовных сетей, размягчения ремней, выделки кожи, склеивания, для лечения кожных заболеваний. Существуют даже свидетельства о его большом значении в магии. Ему приписывалось, например, свойство защищать от вампиров.

Производили деготь либо в штабелях с большой емкостью, либо в небольших ямах с сосудами. Подтверждение второго способа археологи открыли в польском Бискупине, то есть на стоянке, которая, как мы знаем, сыграла огромную роль в развитии экспериментальной археологии.

Устройство, относящееся приблизительно к первой половине X столетия, состояло из ямы с воронкообразной горловиной диаметром 50–80 см, которая переходила в цилиндрическую камеру диаметром четверть метра. Общая глубина была около метра. На стенах сохранились следы огня, а засыпка содержала остатки пережженной березовой коры, комки смолы и осколки керамики с отверстием в дне. Все свидетельствовало о том, что в ямах производили деготь.

Экспериментаторы наполнили приблизительно пятилитровый сосуд (они учитывали размеры ямы) с отверстиями на дне мелко наломанной березовой корой и наглухо закрыли его сверху крышкой и глиняной замазкой. Сосуд поставили в яму таким образом, что своей горловиной он касался самых узких мест в воронкообразной части, а нижней частью касался устья резервуара, помещенного в цилиндрической камере. Это место обмазали глиной, отделив тем самым цилиндрическую часть ямы от воронкообразной, где зажгли поленницу, которая грела над сосудом с доступом воздуха. Из коры под действием высокой температуры в сосуде образовывался древесный газ, который через отверстия в дне поступал в нижнюю камеру. Там древесный газ конденсировался вместе с водяными парами и наполнял цилиндрическую камеру. При этом на стенах керамического сосуда оседал деготь. В следующей попытке экспериментаторы после пятичасового нагрева березовой коры, вложенной в сосуд объемом 2,5 литра, получили одну восьмую литра дегтя. Правильность эксперимента подтверждали и продукты, и следы, возникшие в ходе процесса. Древесный уголь был хрупкий, с поверхности блестящий и пузыристый, светло-желтый песок стен воронкообразной части ямы спекся и обгорел. Все это соответствовало археологическим находкам.

15. Производство керамики. Была ли керамическая эпоха?

Не каждая годится глина (особенно, если рука ленивая), чтобы из нее можно было какой-то предмет сделать, чистую миску, ибо до самой последней частички, самого мелкого песочка беспрерывно разглаживаться должны самые тонкие, самые маленькие комочки, пока о них не останется ни одной песчинки. Потом из того, что так чисто сделано, что-то выберется, что годится для следующего, ибо, как говорится, краску накладывать недешево обходится

Анонимный автор конца XVII — начала XVIII в.

Благодаря энергичным охотникам на мамонтов, которые жили 25 тысяч лет назад у Павловских холмов, Моравия заняла первое место в мировом состязании по обнаружению самого древнего изделия из жженой глины (керамики). Здесь из сырой глины лепили и на очаге стоянки и обжигали мелкие женские статуэтки и фигурки животных — мамонта, медведя, носорога, северного оленя… Эти твердые глиняные «выпечки» сохранились вплоть до наших дней, равно как и само изобретение. Древние охотники, безусловно, не имели ни малейшего понятия о том, что именно способствует тому, что пластичная, податливая глина после обжига, превращается в твердый, можно сказать, неуничтожимый материал. Только в наши дни мы могли бы раскрыть им эту тайну. Электронный микроскоп показал, что глина состоит из мельчайших шестиугольных пластиночек толщиной от 2 до 3 десятитысячных миллиметра (можно ли вообще здесь говорить о какой-то толщине?). Атомы в них сгруппированы таким образом, что пластинки легко связываются одна с другой либо с молекулами воды.

Открытие охотников на мамонтов было, однако, забыто. Воскресили его опять-таки лишь в отдельных местах, через тринадцать тысяч лет в доземледельческой еще японской культуре Дзёмон и на Тайване (сосуды со стрельчатыми доньями). Только в седьмом тысячелетии до н. э. на Ближнем Востоке и в Америке начался наконец золотой век керамического производства. На этот раз уже в качестве одного из самых выразительных признаков новой земледельческой эпохи, вызвавшей потребность в переработке и хранении сельскохозяйственных продуктов.

Поэтому уже высказывались предположения переименовать неолит и следующий за ним период в керамический век. В самом деле, из керамики сделаны не только сосуды, ложки, черпаки, гири, прясла и другие предметы и инвентарь ежедневного обихода, но и скульптурные фигурки, изложницы для розлива металла, фурмы для металлургических печей. Короче говоря, куда ни брось взор на неолитической и вообще доисторической стоянке — повсюду сплошная керамика. Самыми многочисленными и самыми употребительными были, разумеется, сосуды. Их формы и способ украшений претерпевают поразительную эволюцию.

А теперь попытаемся представить себе технологические приемы, использовавшиеся древними мастерами — либо мастерицами — гончарного дела. Да-да, мы до сих пор гадаем, не женские ли, более чуткие и нежные, руки занимались керамическими работами на первых порах, пока керамика еще не стала специализированным ремеслом. Ведь именно так обстояло дело, например, у североамериканских индейцев. Одно время археологи почти торжествовали, предвкушая окончательное решение этой проблемы. Дело в том, что на нескольких обожженных глиняных предметах они обнаружили четкие дактилоскопические отпечатки их создателей. А ведь по отпечаткам пальцев инспектор уголовной полиции играючи определяет преступника! Это верно, но для этого надо иметь в своем распоряжении картотеку с отпечатками, в которой должен значиться и преступник. Определить же безошибочно только по направлению папиллярных линий, которые составляют дактилоскопическую «картинку», принадлежность оттиска мужчине или женщине, как утверждает современная антропология, нельзя.

Поэтому нам не остается ничего другого, как отложить этот вопрос в сторону и сразу же перейти к проблемам производственного процесса. Доисторические гончары получали керамическую массу путем размельчения лёссовых глин и супесей, в которые они добавляли отощающие примеси — песок, дробленый камень, слюду, толченый раковины — и органические примеси траву, солому и мякину. Это делалось для того, чтобы сосуды были боле крепкими и во время сушки и обжига сохраняли свою форму и не трескались. После тщательной замески, когда смесь обретала пластичность, стенки сосуда либо вытягивали из шарообразного куска, либо делали их из валиков, лепившихся друг на друга. Этой «ленточной» техникой современные экспериментаторы в Батсер-Хилле ухитрялись изготовлять даже огромные, в метр высотой, сосуды для хранения запасов.