Курчатов - Асташенков Тимофеевич

В реакторе не была предусмотрена система непрерывного отвода тепла, и при больших мощностях наблюдалось неожиданное для специалистов явление саморегулирования. Даже при вынутых кадмиевых стержнях мощность реактора росла лишь до некоторого предела, а затем начинала падать. Сказывалось нагревание урана и графита, влиявшее на выход нейтронов.

Вопреки ожиданиям построенный реактор не пришлось разбирать: его оставили в распоряжении института. Решено было использовать его прежде всего для получения трансурановых элементов, и в первую очередь плутония, для дальнейшего, -более детального их изучения. Чтобы получить как можно больше плутония, надо было обеспечить большой интегральный поток нейтронов, то есть «гонять» реактор на высоких мощностях.

При включении на большую мощность как-то часов около десяти вечера они разогнали реактор больше, чем положено. Игорь Васильевич загорелся: давайте еще поднимем. Дубовский в это время измерял интенсивность излучений. Вдруг он прибежал.

– Игорь Васильевич, там до вашего домика излучение доходит. Да и здесь выше нормы.Может, хватит разгонять?

Игорь Васильевич тотчас согласился:

– Будем заканчивать.Впредь на большую мощность пускать только на расстоянии.

И тут же перешел на шутливый тон:

– Николай Федотович, вы зря сидите на полу, там радиация больше. Сядьте на стул...

– И вы поднимитесь, – потребовали товарищи.

– Я длиннее вас, меня не достает...

Конечно, без защиты людям находиться вблизи работающего на большой мощности реактора было нельзя. Поэтому срочно протянули километровую линию к главному зданию и здесь установили дистанционный пульт управления. Отсюда реактор и включали. Нужное количество плутония вскоре было получено.

Одновременно проводились опыты по действию излучения реактора на животных. Кролики и собаки и здесь жертвовали своей жизнью ради науки. Биологические исследования позволили создать надежную защиту реактора...

Располагая теперь небывалым по мощности и спектру источником нейтронов, наши ученые широко развернули исследования, которые помогли организовать надежный контроль за чистотой и качеством материалов для реакторов второго поколения.

Теперь был окончательно выяснен механизм цепного процесса, уточнены ядерные характеристики делящихся веществ. Проектирование и постройка последующих реакторов получили солидную основу и развивались высокими темпами.

Советское правительство менее чем через год после пуска первого реактора заявило о том, что секрета атомной бомбы уже не существует. Это заявление означало, что Советский Союз открыл секрет атомного оружия, хотя научные круги США считали, что мы не сможем овладеть им раньше 1952 года.

Первая молния

И теоретик и строитель...

«И. В. Курчатов был глубоко убежден, – рассказывает академик И. К. Кикоин, – что создание новейшей техники и первые этапы ее развития должны проходить под руководством ученых, причем руководство он понимал в самом широком смысле слова, включая в это понятие не только высказывание идей, но и предоставление ученым достаточно прав». Так понимал Курчатов взаимодействие науки и производства при решении крупнейших научно-технических вопросов современности. Он сам непосредственно возглавлял строительство промышленных уран-графитовых реакторов для производства плутония и всего комплекса производства, необходимых для его отделения от масс облученного урана.

На время строительства атомных объектов, которыми руководил Курчатов, его рабочее место переносилось на стройку, где он вникал во все детали строительства и монтажа.

Очень показательно, что ломка привычных форм работы была осуществлена им решительно, без каких-либо колебаний.

«В памяти людей, участвовавших в развитии атомной науки и техники, особенно ярким и дорогим останется ее весенний период, когда закладывались самые основы отечественной атомной техники, – говорит член-корреспондент Академии наук Д. И. Блохинцев. – В этот период возникли не только основные идеи, но и, что не менее важно, возник и стиль работы советских инженеров и ученых-атомников, который по полному праву следует назвать Курчатовским...»

Именно черты этого стиля проявились при создании производства делящихся веществ. Тонко подметил Александр Павлович Виноградов: новое в этом деле начиналось гораздо раньше, чем строители приступили к возведению невиданного сооружения. В самом деле, ведь проектирование мощных реакторов осуществлялось впервые – тут и физические, и биологические, и технологические, и строительные особенности переплетались в такой узел, разрубить который было под силу только тому, у кого эрудиция ученого-теоретика сочеталась со смелостью новатора-практика.

Постройкой мощного реактора процесс получения плутония не кончается, а лишь начинается. В урановых стержнях в процессе реакции образуется некоторое количество плутония. Но, кроме плутония, в стержнях остаются другие продукты деления ядер, обладающие огромной радиоактивностью. Значит, изъятые из атомного реактора стержни чрезвычайно опасны. Для их извлечения, транспортировки и последующей обработки нужны специальные приборы и устройства.

А затем? Затем труднейший химический процесс отделения плутония от облученного урана. Целое производство, завод, выпускающий плутоний. При этом в ходе производства предстоит иметь дело с радиоактивными материалами – значит, встает проблема защиты людей. И не только людей, но и оборудования – в условиях радиоактивности ускоряется коррозия, образуются перекиси в водных растворах, нагреваются растворы, что затрудняет контроль за температурой в химических процессах.

Работы по сооружению первого мощного промышленного реактора, предназначенного для производства плутония в больших масштабах, шли успешно. Все выше поднималось здание оригинальной конструкции. После его постройки приступили к сооружению самого реактора. Объем работы был, конечно, значительнее, чем при создании первого реактора. Усложнилась конструкция активной зоны, была введена водяная система непрерывного охлаждения, устроена мощная защита, разветвленный контроль излучений, автоматика регулирования и остановки реакции и многое другое, без чего промышленный реактор не мог бы дать ядерного горючего.

Не всегда и не все шло гладко, как это вообще бывает в новом деле.

Научному руководителю приходилось нередко показывать личный пример в трудную минуту. Как-то возникла потребность пройти в радиоактивную зону. Защита была обеспечена, но рабочие что-то медлили, видимо, все-таки боялись радиации, о которой наслушались всяких страхов. Первым в зону пошел Игорь Васильевич.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});