Вандал (сборник) - Андрей Посняков

Александр прислушался… и не поверил своим ушам. Сначала подумал, что показалось – бывает ведь такое от волнения. Постоял, послушал… Нет! Не показалось! Все так и есть!

Приятный девичий голос под аккомпанемент какого-то струнного инструмента – лиры или цитры – перепевал знаменитый хит Мадонны «Ла исла бонита»! На хорошем английском языке, между прочим!

– Выходим! – заинтригованный до глубины души молодой человек просто не мог больше оставаться внизу.

– Как выходим? – удивленно переспросил Ингульф.

– А так, – Саша кивнул на приоткрытый лаз. – Здесь, кажется, не заперто.

Конечно, они не поперли на палубу сразу. Немного выждали, выглянув из люка… осмотрелись. Да-а… Картина, представшая изумленным глазам пленников, являла собой что-то среднее между фильмами про сокровища Шехерезады и каким-нибудь мюзиклом. Большая часть палубы была застлана мягкими коврами, повсюду стояли кувшины с вином, какие-то яства на серебряных и золотых блюдах, звучала громкая музыка… к сожалению, уже не знаменитый шлягер, просто музыка, без всяких там слов – барабаны, флейты, цитра. Полуголые танцовщицы в узких набедренных повязках исполняли какой-то эротический танец, на что благосклонно взирали сидевшие на корме люди, судя по всему – истинные хозяева и устроители праздника. Хевдинги Алагис и Вульфард в компании с толстым и добродушным бородачом в белом бурнусе.

– Ах, дружище Каллист! – Алагис подхватил наполненный вином кубок. – Давай-ка выпьем! И что бы ты без меня делал, дружище?

– Что бы мы все делали друг без друга?

Все трое захохотали, а Ингульф едва не сдержал гневный крик… даже показал рукою, шепнул:

– Смотрите-ка!

Да-а… посмотреть было на что: оказывается, и третий разбойничий хевдинг – Орестус Тибальд – тоже присутствовал на пиру… только в виде отделенной от тела головы, спокойно возлежащей на золотом блюде, стоявшем тут же, среди прочих закусок и кувшинов с вином.

– А они его не обидели, – Александр не сдержал циничной ухмылки. – Тоже пригласили на пир. Интересно, где все остальные? Я имею в виду наших… что-то их не видать. Всех перебили? Может быть…

– А, может быть, тоже заперли в трюме? – гулким шепотом предположил Эрлоин. – Может быть, стоит посмотреть… вон там, ближе к носу.

– К юту – надо говорить. Про нос – одни сухопутные крысы выражаются, – Саша почесал затылок. – Впрочем, посмотрите… Пройдитесь по нижней палубе, а я тут пока понаблюдаю.

Когда друзья ушли, молодой человек распахнул люк пошире, собственно, это был даже не люк – просто большой кусок грубой кожи… Распахнул… и застыл.

Рядом – достать рукой – преспокойно храпел какой-то черт в шикарном плаще… точнее говоря – просто в накинутом куске дорогой ткани, темно-голубой, с золотым и серебряным узорочьем.

Немедленно стянув ткань, Саша накинул ее на себя, задрапировался и, взяв в руки стоявший тут же бокал, пошатываясь, направился к борту судна. Поглощенные плясками, выпивкой и жратвой варвары не обращали на молодого человека никакого внимания, а вот он постарался приметить все, что мог. Смотрел по сторонам во все глаза – и было, на что.

Все три пиратских судна: «Золотой Бык», «Голубой Волк» и «Желтая Рука» тоже были покрыты коврами – и там тоже шел пир на весь мир, из чего Александр заключил, что возвращаться сейчас на родную галею было бы несколько преждевременно и опасно.

На галею – опасно… а вот на керкур…

Откуда здесь взялся этот изящный парусник, было не очень понятно, да Саша и не стремился сейчас это понять, его больше занимало другое – много ли на керкуре людей? Впрочем, сколько бы ни было… Не идти же в пустыню? Да и кто знает, что там за племена? А беглецов мало – пока можно было твердо рассчитывать лишь на троих. Уйти троим пешком – нереально, кто-нибудь да захватит, даже могут выслать погоню – запросто, вон, на берегу тоже пируют. Значит, остается один пусть – морем. На веслах троим – не смешите… А вот косые паруса керкура… по меркам двадцать первого века – средней величины прогулочной яхты – как раз то, что нужно бы.

Как только туда проникнуть? Вплавь? Можно и так… Правда, далековато стоит, но… Тем более – скоро стемнеет, солнце уже садится… оранжевое, тихое, добродушное. И вообще – чудо, как хорошо кругом!

Какое мягкое, нежно-палевое, розовато-голубое море… именно такое – разноцветное. И – еще немного расплескано золота – от солнца. А небо над головою – оранжевое, темно-голубое, синее – словно в каком-то волшебном сне!

Звенели цимбалы и цитры, выводила какую-то веселую мелодию флейта, нагие тела танцовщиц извивались в танце, а пьяные варвары невпопад затянули какую-то длинную и нудную песнь, время от времени подбадривая себя дружными хлопками в ладоши и громким – аой!

Заграбастав по пути несколько шикарных покрывал, Александр пробрался обратно к люку, сиречь – к рогожке. Огляделся, откинул, позвал:

– Эй, Ингульф! Ну, как там?

– Освободили еще четверых наших! – возбужденным шепотом отозвался парнишка. – С нами теперь Видибальд!

– Видибальд? Это здорово! – молодой человек искренне обрадовался – здоровяк варвар мог здорово пригодиться в его планах.

– В общем, так, – растянувшись, якобы перепил, Саша быстро инструктировал приятелей. – Накинете на себя все эти тряпки… вот, бери… так… и, как начнет темнеть, незаметно проскользнете на палубу… Увидите в море двухмачтовый керкур… К утру, а еще лучше – к ночи – он должен быть наш, ребята!

– Будет, – сверкнув глазами, гулко заверил Ингульф – вот именно этим Сашке этот парень и нравился: никогда ни в чем не сомневался! Просто не было для него ничего невозможного. Захватить всемером целый корабль? А запросто! Только вот нос утереть…

– Ты с нами, брат?

– Конечно… Только не сразу. Есть тут у меня еще одно небольшое личное дело.

Не говоря больше ни слова, молодой человек поправил на плечах блестящий узорами отрез, подхватил кубок и, нагло перешагивая через поющих и храпящих разбойников, зашагал к музыкантам. Уселся рядом, подмигнул, взяв за рукав одного, увел к борту:

– Тут недавно одна девушка пела… Случайно, не знаешь, кто?

– Девушка? Какая девушка?

– Ну, песню такую пела… на непонятном языке. Ну, вспомни же!

– На непонятном языке… песню… – музыкант – чернявый юноша с флейтой – смешно наморщил лоб. – Девушка… А! Пела, да! Не помню, как ее знать – она с нами в последний момент напросилась. Вон там ищи, в кормовой каморке… В какой именно, не скажу – не знаю.

– Ладно, спасибо… найду.

А вокруг уже грянули:

– Слава великому хевдингу Алагису Желтой Руке!

– Вульфарду-хевдингу слава!

– Слава! Слава! Аой!

Саша особо-то и не таился – вряд ли его хоть кто-нибудь здесь помнил в лицо, да и не знал даже.

Улыбаясь и громко крича «Слава хевдингу!!!» – проскользнул под корму, к каютам… Застыл в полутьме, прислушиваясь…

Совсем рядом, за тонкой дощатой перегородкой, кто-то свистел! Да не просто свистел – насвистывал… ла исла бонита!

Волнуясь, молодой человек отдернул толстую занавесь… В маленькой узкой каюте без всяких окон, спиной к нему, напротив горящей свечи, стояла полуобнаженная девушка… она и свистела…

Саша неслышно подошел сзади… нет, это ему показалось, что неслышно… девчонка вздрогнула, вмиг перестала свистеть, резко обернулась, ударив зажатым в руке кинжалом…

Александр перехватил, машинально выкручивая руку… напел, стараясь не очень фальшивить:

– Ла ис-ла бо-ни-та…

И округлил глаза, узнав…

И девушка… она тоже узнала.

И оба прошептали:

– Ты?!

Глава 14. Таверна и ЧОП

…зарок мой крепок! —

добуду победу,

или окончатся

дни моей жизни

в этом чертоге!

«Беовульф»Зима 438–439 гг. Вандальская Африка

Удачно сбежавшие с «Амелии» пленники захватили керкур еще до того, как на судно добрались Саша с Арникой… Зарниковой Катериной Федоровной – так по-настоящему звали эту голубоглазую девушку, которую вовсе не пришлось долго уговаривать оставить мечты о далеком Константинополе. В конце концов – что она там искала-то? Одни лишь надежды?

Уже почти совсем стемнело, когда молодые люди соскользнули с кормы по канату и, добравшись до шлюпки, погребли к керкуру, смутная тень которого маячила на рейде. С темно-синего неба холодно смотрели звезды и серебряная, убывающая луна, грозящая превратиться в серп. Стоял полный штиль, но было вовсе не жарко, скорее – даже прохладно, так что одетая более чем легко Арника-Катерина зябко передергивала плечами.

– Ничего! – загребая чуть влево, улыбнулся Саша. – Даст Бог, скоро согреемся.

– Ага, согреемся… – Катя снова поежилась и, усмехнувшись, попросила: – А ну-ка, дай весло…