Новый швейцарский Робинзон - П Сталь

Мы с изумлением поглядывали на эту сцену, когда над нами раздался сильный шум. Мы подняли головы и увидели над собой птицу с огромными распростертыми крыльями, которая скоро упала к нашим ногам, пронзенная пулей, пущенной в нее Фрицем.

Пернатая стая, виденная нами у входа в пещеру, поднялась и рассеялась во все стороны. Осталась только большая птица, заглядывавшая раньше в пещеру. Она устремила свои большие, круглые глаза на упавший подле труп, на который ринулись наши собаки. Однако и она не замедлила последовать примеру, поданному меньшими птицами, так что перед нами остались только труп птицы, убитой Фрицем, и одного из индейских петухов, убитого ее падением. Я осторожно вошел в пещеру и увидел, что язык и глаза одного из наших медведей исчезли. Приди мы несколькими часами позже, и великолепные меха и сочные окорока медведей были бы испорчены воздушными хищниками. Потом я возвратился к лежавшим перед пещерой птицам и при тщательном осмотре их убедился, что птица, сочтенная нами за индейского петуха, была бразильский коршун, урубу, а убитая Фрицем - кондор, с чем согласовалась и необыкновенная ширина его крыльев.

Остальной день и следующий мы употребили на сдирание кожи с медведей и их потрошение, что потребовало не малого труда. Ночь мы провели в палатке, раскинутой в нескольких шагах от пещеры.

Эта работа отнюдь не привлекала мальчиков, которые, за исключением Эрнеста, горели желанием отправиться в дальнейший поход.

Я с гордостью и живой радостью наблюдал свободное развитие своих детей. Теперь я мог бы умереть спокойно: дети мои привыкли помогать себе собственными силами, под защитой старшего брата, который готов был охранять их, подобно тому как охранял их я. И потому, по неотступной просьбе детей, я позволил Фрицу, Жаку и даже маленькому Франсуа, которому не менее других хотелось попытать силу, совершить в сопровождении собак путешествие по степи, тогда как я, против обыкновения, остался в палатке с женой и Эрнестом. И так, дети отправились, напутствуемые советом руководствоваться дружбой и быть осторожными.

Между тем как деятельная хозяйка, при помощи Эрнеста, коптила медвежьи окорока, я нашел себе достаточно занятий в самой пещере.

При тщательном осмотре внутренних стен пещеры я заметил, что они состояли из длинных нитей каменного льна, местами пропластанных слюдой. Я стал копать и скоро отрыл листы слюды по крайней мере в два фута длиной, прозрачных как хрусталь. То было драгоценное открытие, потому что слюда могла заменять нам оконные стекла.

Под вечер, когда на огне жарились две заманчивые медвежьи лапы, и мы уже начали беспокоиться по поводу продолжительного отсутствия наших молодых охотников, приближавшийся топот животных и радостные крики возвестили нам прибытие детей. Я пошел им навстречу. Они соскочили со своих животных, расседлали их и пустили пастись около ручья. Мы вместе возвратились к палатке. Жак и Франсуа несли на плечах по маленькой живой козочке; охотничья сумка Фрица многозначительно оттопыривалась.

- Славная охота, папа! - весело кричал Жак, - посмотри какие славные козочки!

- А у Фрица в сумке ангорские кролики! - торопливо добавил Франсуа.

- Да кроме того... - еще более спешил рассказать Жак.

- Подожди, дружочек, - перебил я его. - Пусть расскажет Фриц: он припомнит все по порядку.

- Около часа назад спустя по выезде, - начал Фриц, - мы миновали уже Зеленую Долину, оврагом выступили на большую равнину и достигли господствовавшей над нею небольшой возвышенности. Оттуда видно было ущелье между скалами, а перед ним паслось стадо животных, которые показались мне газелями, либо антилопами. Я решился поохотиться на них, и мы поехали в этом направлении. Чтобы не испугать дичи, мы держали собак на сворах. Приблизившись к стаду, мы условились в нападении: Франсуа поехал влево, Жак посредине, а я, верхом на онагре, стал забирать вправо, чтобы отрезать отступление животным, если б они вздумали бежать. Мы пробирались, конечно, как можно осторожнее; тем не менее стадо всполошилось. Некоторые животные вскочили, подняли головы, водили ушами. Тогда мы спустили собак и сами поскакали к стаду. В ужасе стадо бедных животных обратилось в бегство; но мы сумели направить его по нашему произволу, именно в ущелье между скалами. До сих пор все шло успешно; но нам нужно было захватить нашу добычу, загнать ее на ферму. Чтобы преградить животным отступление, я придумал натянуть поперек входа в ущелье, на высоте трех или четырех футов, веревку, к которой привязал страусовые перья, бывшие у нас на шапках, и найденные нами в сумках тряпки, рассчитывая, что ветер будет колыхать их и тем остановить животных, которые вздумают выйти из ущелья. Я вычитал нечто подобное в описании путешествия капитана Левальяна.

- Отлично, дорогой мой! - прервал я Фрица. - Радуюсь, что чтение принесло тебе пользу. А как овладел ты ангорскими кроликами? И как намерен ты поступить с ними? Предупреждаю тебя, что я не соглашусь на поселение этих животных на наших владениях, потому что они плодятся чрезвычайно быстро и причиняют большой вред всяким посевам и посадкам.

- Кроликов, - отвечал Фриц, - поймал мой орел, который кинулся на стадо этих животных, игравшее у подошвы пригорка, и весьма быстро принес мне двух живых кроликов и одного мертвого. Последнего я отдал орлу на растерзание. Что же касается разведения этих хорошеньких животных, то разве не можем мы поселить их на посещенных нами двух пустынных островках? Там они не могут ничему вредить. Таким образом мы обеспечим себе лишнее кушанье и меха, потому что не всегда же нам будут попадаться ондатры; притом же, думаю я, и Эрнест не скоро отважиться возобновить битву, доставившую нам такой богатый запас мехов.

- Твой совет благоразумен, и потому предоставляю тебе осуществление этой мысли.

- А теперь нам можно рассказать? - спросил Жак.

- Конечно, друг мой, - ответил я, улыбаясь. - Расскажи мне, как вы поймали этих хорошеньких козочек.

- Галопом, папа, галопом! Фриц отошел несколько в сторону со своим орлом, преследуя кроликов. Наши собаки рыскали в траве; вдруг они подняли двух животных, которые показались нам большими зайцами, и обратились в бегство, при чем делали удивительные скачки. Мы и собаки преследовали их неотступно; по прошествии четверти часа бедные животные выбились из сил и пали. Мы соскочили на землю, отстранили собак, подобрали животных, которых прежде считали за больших зайцев, а теперь признали за маленьких козочек. Потом мы связали им ноги и перекинули козочек себе на шею. Вот и вся наша охота.

- Отлично, дети мои. Теперь, Жак, расскажи мне, отчего у тебя лицо распухло? Не опять ли ты воевал с тучей мошек?

- Нет, на этот раз мои раны достославнее, - отвечал Жак. - Когда мы возвращались к вам, я заметил птицу, которая перелетала впереди нас с дерева на дерево, как бы подразнивая или приглашая следовать за ней. Я поднял уже ружье, чтобы застрелить ее, но Фриц остановил меня замечанием, что я непременно промахнусь, так как ружье мое было заряжено не дробью, а пулей. "Притом же, добавил он, птица эта похожа на медовеста, и может быть, мы поступим лучше, последовав ее совету". Мы пошли за птицей, которая, по прошествии нескольких минут, остановилась на одном дереве и перестала петь. Также остановившись, мы вскоре заметили, что дупло этого дерева служило убежищем рою пчел. Медовест указал нам добычу в надежде, что мы овладев ею, уделим часть меда ему. Когда мы стали придумывать как бы овладеть медом, Фриц предложил задушить рой сернистым фитилем. Я зажег фитиль и, не думая долго, всунул его в улей. Но вдруг весь рой, жужжа, вылетел и кинулся на меня. В минуту на меня напало множество пчел; они стали жалить меня, так что я поскорее вскочил на буйвола и пустился вскачь от дерева. И ты видишь, папа, как отделали меня эти проклятые пчелы. Я тер лицо и руки сырой землей, да это помогло мало.

- Пора бы тебе быть осмотрительнее: ведь подобные беды постигают тебя не впервые. После этого вини только свою ветреность.

В это время мы кончили ужинать, и мать приложила к лицу и рукам Жака компрессы с соленой водой, чтобы унять продолжавшуюся еще боль.

При содействии других детей я устроил род клетки, в которой мы могли удобно перенести кроликов на остров Акулы, единственное место, где они были бы в безопасности от хищных зверей. Затем все мы легли отдохнуть.

XXXI

МОЛОЧАЙ. СТРАУСОВАЯ БАШНЯ. ПОИМКА СТРАУСА.

ОБЩИЙ ПОХОД И ПРИБЫТИЕ В ПЕЩЕРУ. УГОРЬ.

ПРИРУЧЕНИЕ СТРАУСА. МЕД. ИЗГОТОВЛЕНИЕ ШЛЯП

Нам предстояло еще много работы до возвращения домой; однако и медлить было нельзя, но по различным причинам, из которых главной было приближение времени дождей. Мясо медведей было посолено и прокопчено; но я не хотел отказаться ни от найденных нами страусовых яиц, ни от камеди молочайника, открытой мною на одном из коротких привалов во время того же похода. И потому я решился предпринять последний поиск по степи. Мы отправились, оставив при матери не маленького Франсуа, горевшего желанием отличиться на наших глазах, а тяжелого на подъем Эрнеста, который прямо сознавался в своей нелюбви к утомительным походам. На этот раз Фриц уступил мне своего Легконогого, а себе оседлал Быстрого, который становился отличным верховым животным. Франсуа и Жак сели на буйволов. Бурый и Рыжий охотно последовали бы за нами, но они могли понадобиться для охранения матери и Эрнеста, и потому я велел последнему задержать их.