КОТАстрофа. Мир фантастики 2012 - Мария Ема

– Спасибо. Дальше я вполне справлюсь и сама.

Ксант молчал, растирая только что развязанные запястья. Все последние дни он пребывал в состоянии легкого ступора, и последствия долгого пребывания в сквоте были вовсе не главной тому причиной. И даже усталость от изнуряюще долгой пробежки по лесу – тоже.

Они шли – шли?! Куда там! Почти бежали!!! – всю ночь, день и еще большую часть следующей ночи. На короткие привалы останавливались всего три раза. Ксант считал себя отличным бегуном, но после таких переходов он просто падал с ног, моментально проваливаясь в полусон-полуобморок. Его расталкивали слишком быстро, не дав толком отдохнуть. Грубо поднимали на ноги, всовывали в зубы полтаблетки священного Рациона – и тут же волокли дальше. Рацион он дожевывал уже на бегу и даже не мог толком прочувствовать вкус настоящей пищи Лорантов.

Он никогда не бывал так далеко. Он даже не знал, что тут может быть жилье – пусть и довольно заброшенное, но все же вполне пригодное, если подлатать крышу над лазом. А еще он никак не мог понять, как такую гонку выдерживают четыре охранницы. А тем более – леди Маурика, Старшая Мать. Хоть она, конечно, и самая младшая из них, но все-таки…

Но чего он не мог понять вообще, так это того, с какого такого перепугу так долго считал несмышленым песиком-девочкой, такой наивной и маленькой, эту стервозную матерую суку в черных шортиках и желтой маечке. Суку, полуслову которой – да что там полуслову?! Полужесту! Полувзгляду!! – беспрекословно подчиняются нахальные и дерзкие охранницы, и даже сама леди Маурика, Старшая Мать, пусть даже и самая младшая из них, Старших, но все-таки, все-таки…

– Ты уверена, детка? – с грубоватой фамильярностью, но очень участливо спросила Леди Маурика, младшая из Старших Матерей. И подозрительно покосилась на Ксанта. Похоже, будь ее воля, он так и остался бы связанным. По рукам и ногам. Да еще и посаженным на крепкую цепь. Старая и хорошо знающая себе цену сука в теле голенастого подростка лишь фыркнула, не снизойдя до ответа. Ксант более не обманывался этим юным телом. Возможно, кобели действительно до самой старости остаются щенками. А вот сучки, похоже, не бывают щенками даже в младенчестве. Они рождаются сразу такими вот – зрелыми и опытными стервами, хорошо знающими себе цену.

– Ну, тогда удачи.

Очень хотелось сесть – что там сесть! Упасть! – прямо на пол, устланный пересохшей травой. Но Ксант продолжал упрямо стоять на дрожащих ногах. Только спиной к стене привалился. Он ничего не понимал, а когда не понимаешь ничего, лучше не сидеть, если все остальные стоят.

Впрочем, через пару ударов сердца из остальных в лукошке осталась только эта сучка – возглавляемые леди Маурикой охранницы ушли сразу же, даже не передохнув. И с изрядным облегчением. Словно хотели оказаться как можно дальше от опального сородича и этой странной сучки. Ксант усмехнулся – уж в этом-то он был с ними согласен полностью и целиком!

Выждал, пока их шаги окончательно стихнут в глубине леса. Спросил, стараясь, чтобы голос звучал как можно более равнодушно:

– Ну и что все это значит?

Она пожала плечом. Посмотрела сверху вниз, снисходительно. Показалось даже – с легким высокомерием и издевкой. Конечно же – показалось, не могла же эта маленькая глупая сучка всерьез позволить себе…

– Это значит, что ваши Матери куда разумнее наших Вожаков. Требования Лорантов-Следователей должны исполняться, и Матери это понимают. Они предоставили нам тайное укрытие. И были настолько любезны, что сами нас сюда проводили.

Ксант смотрел на нее во все глаза – и не узнавал. Этот уверенно-насмешливый голос, этот нагло вздернутый подбородок, эта ухмылка – чисто собачья, слегка обнажающая клыки… Он не видел ее всего три дня – те самые три дня перед свадьбой. Не такой срок, чтобы забыть. Но и она никак не могла за эти три дня стать выше на целую голову! Не могла.

Однако стала.

Такая, пожалуй, действительно могла говорить с Советом Матерей на равных. И даже заставить себя выслушать. Но – убедить? Причем настолько, чтобы они сами… Но, однако же, он своими глазами только что видел… Ксант потряс головой.

– Что ты им наплела?

– Правду. – Ее усмешка напоминала оскал. – В некоторых случаях, знаешь ли, нет ничего действеннее правды. Я сказала им, что приказ Лорантов-Следователей священен. И наш долг – его исполнить. В частности – мой долг. Что бы там не вопили на левом берегу мои глупые соплеменники. И что бы там не провозглашал на правом один не менее глупый кот… А еще я сказала им, – продолжила она скучным нейтральным голосом, как будто сообщая, что на улице идет дождь, – что мои соплеменницы никогда не позволяли мужчинам решать вопрос о зачатии потомства. Иначе мы давно бы уже вымерли. Но, слава Лорантам, мы не кошки. Нам не надо просить и умолять, как о милости, нам достаточно просто захотеть – и любой самец на расстоянии трех полетов стрелы будет счастлив оказать нам такую услугу. Да он на коленях ползать будет и из шкуры выпрыгивать, умоляя, чтобы ему оказали такую честь!

Ксант фыркнул, нагловатой развязностью тона прикрывая легкую панику.

– Неплохой блеф! Рад, что эти старые дуры поверили.

– Это не блеф. Матери знали. Потому и поверили.

У Ксанта пересохло горло.

– Не смешно. Ты ничего не забыла? Мы на правом берегу! Я тебе не какой-то драный ополоумевший кобель! Коты не теряют голову, мне ли не знать… Ха! Мы слишком разные, вы даже пахнете иначе!

Она молчала. Присела в углу, развязала дорожный мешок, стала что-то искать в его внутренностях и, казалось, полностью ушла в это важное занятие, не обращая на Ксанта ни малейшего внимания. Достала маленький кожаный мешочек с бахромой, вытащила из него какой-то подвявший листик, осмотрела критически, но все же сунула в рот и теперь жевала задумчиво, глядя перед собой.

Ксант еще раз фыркнул. Добавил решительно:

– Я уверен, что на котов это не действует!

– Действует. – Она сглотнула. Смотрела по-прежнему мимо. – Проверено. Нас потому и отвели так далеко, чтобы остальных не задело. Чтобы не оказались они, бедняжечки, в моей беспредельной власти. Ваши Матери мне хоть и доверяют, но не настолько, и предпочитают не рисковать.

Она помолчала, а потом вдруг взглянула в упор (Ксант даже вздрогнул) и спросила:

– Ты не задумывался, почему ваши так не любят бывать близ реки? И так не хотят говорить о причине такой нелюбви…

– Ерунда. Я люблю.

– Ты просто молод. И тебе везло – наверное, во время свадеб ветер ни разу не дул в твою сторону. Иначе бы ты сам всё понял. На собственной шкуре. И тоже бы… разлюбил.

Она говорила так равнодушно, что Ксант поверил. Самым убедительным как раз и оказалось ее нежелание убеждать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});