Разрушение и воскрешение империи. Ленинско-сталинская эпоха. (1917–1953) - Борис Акунин

франкистов, немцы обеспечили их боевой авиацией. Остальные державы наблюдали за столкновением двух недружественных Западу лагерей не без удовлетворения и занимали нейтральную позицию — выжидали, кто возьмет верх. Верх взяли фашисты, коммунисты потерпели поражение. В марте 1939 года республиканское правительство пало, к власти в Испании пришли силы, ориентировавшиеся на Берлин и Рим.

Советские пионеры на митинге в поддержку республиканской Испании

За год до конца испанской войны, в марте 1938 года Германия присоединила Австрию, введя туда войска — и опять не встретила отпора со стороны великих держав. В Англии и Франции считали, что быстро вооружающуюся Германию следует «умиротворить». Если она удовлетворит свои притязания, ей незачем будет развязывать войну, и на континенте сохранится мир.

Следуя той же логике, английское и французское правительство в сентябре 1938 года санкционировали передачу Судетской области, населенной этническими немцами, от Чехословакии — Третьему Рейху.

В марте 1939 года Германия оккупировала и саму Чехию, создав там свой протекторат. Тогда же у Литвы был отобран Мемель (Клайпеда).

Каждый успех гитлеровской «милитаристской дипломатии» повышал популярность фюрера в народе и оправдывал затраты на военное строительство.

Следующей целью германской экспансии стал «Данцигский коридор» — польская территория, отделявшая от основных немецких земель Восточную Пруссию.

Германия стала готовиться к нападению на Польшу. Было ясно, что на сей раз угрозами и военными демонстрациями дело не обойдется. У Польши была довольно большая армия (миллион солдат), а кроме того, имелись союзные договоры с Британией и Францией.

Гитлер надеялся, что западные державы не захотят ввязываться в большую войну и ограничатся декларациями, но на случай, если все же повторится ситуация четвертьвековой давности, когда Англия и Франция из-за союзнических обязательств вступились за Бельгию, Германии нужно было не повторить ошибку кайзера — не ввязаться в войну на два фронта.

В августе 1939 года мир висел на волоске, но еще мог быть сохранен. Всё зависело от того, сумеет ли Гитлер обезопасить себя с востока, заручившись поддержкой Сталина.

Если в Европе большая война еще только готовилась, то в восточной Азии она к этому времени шла уже третий год.

Принятая в мировой, вернее западной хронологии датировка Второй мировой войны (1939–1945) неверна и является пережитком прежнего, западоцентричного отношения к истории. Правы китайские историки, относящие старт этого массового самоистребления человечества к 1937 году.

И начала мировую войну не Германия, а Япония.

Политическая победа военной клики в 1936 году привела к тому, что уже через год империя приступила к завоеванию Китая.

Дату вторжения, 7 июля 1937 года, и следует считать днем начала Второй мировой войны. Из общего количества ее жертв (по разным оценкам от 50 до 60 миллионов человек) не менее 20 миллионов приходятся на китайское направление. Однако внимание западных историков азиатско-тихоокеанского театра войны в основном сосредоточено на событиях после 1941 года, когда Япония напала на США. Для СССР же японская агрессия с самого начала была предметом огромного и даже приоритетного беспокойства. Во второй половине тридцатых в Москве потенциальным «врагом № 1» считали не Германию с Италией и не «страны Антанты» (этот устаревший термин по традиции еще использовался советской пропагандой), а «самурайскую Японию». Отношения с ней были накалены до последнего предела.

Долгое время СССР старался не допустить вооруженного столкновения с более сильной в военном отношении Японией и уступал. Самой болезненной жертвой был отказ от КВЖД, важного источника валютных поступлений. После того как японцы фактически оккупировали северо-восточный Китай, они выдвинули требование уступить железную дорогу марионеточному маньчжурскому режиму. В 1935 году Москва пошла на этот компромисс. Это было воспринято в Токио как проявление слабости. Напряженность не спала, а усилилась.

Дважды дело дошло до вооруженных столкновений: сначала среднего, а затем крупного масштаба.

Перестрелки на советско-маньчжурской (фактически советско-японской) границе происходили и раньше, но в июле-августе 1938 года из-за спора за клочок земли близ озера Хасан состоялось настоящее сражение, в котором приняли участие 15 тысяч советских солдат и около 10 тысяч японских. Двухнедельные кровопролитные бои не выявили победителя и завершились временным компромиссом. В Москве объявили о победе, но судя по тому, что командовавший войсками маршал Блюхер был арестован, боеспособность Красной Армии оказалась неважной.

Такое же впечатление сложилось и у японцев. Поэтому год спустя, летом 1939 года, Квантунская армия произвела новую пробу сил — на границе с советским сателлитом Монголией, у реки Халхин-Гол. На сей раз были задействованы более серьезные силы и развернуты крупномасштабные операции, в которых с обеих сторон участвовало около 100 тысяч солдат. Советскими войсками командовал комкор Георгий Жуков, чье имя тогда прогремело впервые. Он сумел обеспечить подавляющее преимущество на направлении главного удара и заставил японцев отступить. Каждая из сторон потеряла примерно по 20 тысяч человек убитыми и ранеными, то есть это было весьма масштабное столкновение. В настоящую большую войну оно не переросло, потому что в Токио «адмиральское» лобби взяло верх над «генеральским», то есть был сделан выбор в пользу не сухопутной, а военно-морской экспансии, направленной против США.

На противоположное, европейское направление переключила свое внимание и Москва, внешнеполитический курс которой именно в это время, в августе 1939 года, кардинальным образом переменился.

Внешняя политика Советского Союза подчинена одной главной цели

С конца двадцатых и до конца тридцатых международная политика СССР была подчинена одной главной цели: любой ценой избежать войны, пока не завершится грандиозная программа создания военной индустрии и укрепления вооруженных сил, развернутая после «военной тревоги 1927 года».

Сталин был прав, когда считал новую мировую войну неизбежной и когда не сомневался, что она не обойдет стороной СССР. Исходя из магистральной задачи выиграть время, советское правительство резко повернуло внешнеполитический курс и постоянно его корректировало. Наступательно-экспансионистская установка на экспорт революции ленинских времен сменилась осторожным маневрированием: социалистическое государство старалось не обострять отношений с агрессивными режимами, искало союза с менее враждебными державами, активно участвовало в движении за ограничение гонки вооружений (хотя само лихорадочно вооружалось).

Главный враг несколько раз менялся. Сначала в Москве больше всего опасались Японии, после 1933 года переключились на германскую угрозу, в период дальневосточных конфликтов 1938–1939 гг. снова переориентировались на «самураев, которые перешли границу у реки». Не забывали и о давних счетах с ближайшим заклятым врагом Польшей, но и здесь советская дипломатия вела себя примирительно — в 1932 году был подписан двухсторонний договор о ненападении.

По сравнению с милитаристскими режимами Германии, Японии, Италии остальные державы представлялись менее опасными, и Советский Союз все время пытался ослабить