Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв. - Лариса Чернова

Как видно из таблицы, некоторые олдермены XIV–XV вв. владели недвижимостью в Лондоне на правах феода (feud). Источники, в частности, упоминают о том, что олдермен Николас де Фарндон в начале XIV в. имел феоды в столице{832}. Судя по завещанию Роберта ле Брэта, он держал феоды в Старом Еврейском квартале{833}, а Томас Уэлфорд — в Сити и в Саутуорке{834}. Феоды в Лондоне XV в. принадлежали Уильяму Аскэму и Джону Уэллесу{835}. В состав таких владений входили не только земли, усадьбы и сады, но и различные строения.

Завещания Роберта ле Брэта, Уильяма Аскэма и Джона Уэллеса содержат информацию о том, что эти олдермены сдавали в аренду феоды: землю и строения. При этом верховный собственник — будь то король, светский феодал, либо церковь или монастырь — не упоминается. Видимо, уже в конце XIV в. права распоряжения феодом со стороны держателя были весьма широкими.

Очевидно, и сам феод к этому времени претерпел существенную эволюцию: из «благородного» держания, обусловленного службой, превратился в собственность безусловную, свободную от каких-либо повинностей по отношению к феодальному сеньору либо обязанную чисто символической «рентой признания»{836}. Вероятно, в Лондоне XIV — начала XV в. феод в определенном отношении может быть приравнен к городскому держанию, право на которое лондонцы получили от короля еще в XII столетии.

В «Памятных книгах Лондона» XIV в. удалось обнаружить единственный факт, проливающий некоторый свет на вопрос о том, от кого олдермены держали феоды. Уильям де Уэльд владел в качестве феода усадьбой в столице, которую он держал от рыцаря — сэра Роберта де Хэрла, вассала короля{837}. Это наглядный пример того, как в реальной лондонской жизни строились взаимоотношения между купцами и феодалами в сфере поземельных отношений.

Свободное городское держание, несмотря на все его привилегии, по сравнению с поместным, не могло полностью отвечать интересам и потребностям бюргерства. По мнению Т.М. Негуляевой, в условиях феодализма поземельная зависимость, в какой бы то ни было форме и степени, делала неустойчивой, негарантированной и личную свободу, и свободу в распоряжении имуществом, то и дело создавая почву для рецидивов феодального произвола{838}. Естественно, что по мере торгово-ремесленного развития города, усиливалось стремление горожан к полному объединению в руках держателей права распоряжения и пользования, к установлению полной частной собственности на землю, не обремененной никакими чиншами и обязанностями.

Из таблицы видно, что все олдермены, о которых имеются сведения в источниках, являлись собственниками городской недвижимости. Видимо, именно с этой точки зрения следует рассматривать и постоянно встречающиеся в документах формулировки, содержащие сведения о том, что тот или иной олдермен XIV–XVI вв. «завещал все свои земли и строения». Имеющиеся в нашем распоряжении источники позволяют говорить о том, что на протяжении всего рассматриваемого периода лондонские олдермены завещали, закладывали городскую недвижимость, отдавали за долги, сдавали в аренду, а в XVI в. широко покупали и продавали. При этом никаких оговорок и ограничений по поводу такого рода сделок документы не содержат.

Уже знакомый нам Николас де Фарндон, кроме феодов на Уод-стрит, Годрон-лэйн и Темз-стрит, имел собственный жилой дом на Темз-стрит и сдаваемые в аренду помещения на Уод-стрит и Темз-стрит{839}. Роберт ле Брэт держал на правах феода земли и сдаваемые в аренду помещения в Старом Еврейском квартале, и здесь же у него были собственный дом, лавка, пивоварня и прочие строения, сдаваемые в аренду{840}. Уильям Аскэм имел на Темз-стрит не только земельные феоды и феоды в виде сдаваемых в аренду помещений, но и свой собственный жилой дом{841}. Очевидно стремление всех этих олдерменов сконцентрировать владения в определенном месте, постепенно превращая их в собственность по городскому праву. Объясним и их интерес к Темз-стрит: ведь именно на этой улице обосновались и влиятельные гасконские купцывиноторговцы, и кельнские купцы, и собственно лондонцы, отличавшиеся особой респектабельностью. Вдоль Темз-стрит шел знаменитый «Рыбный ряд», а Томас Уэлфорд и Уильям Аскэм принадлежали к компании торговцев рыбой. К тому же эта улица была занята лавками, в которых можно было найти «вина, мед, смолу, лен, веревки, нитки, зерно и другие <…> товары»{842}.

Джон Уэллес, галантерейщик, в первой половине XV в. держал на правах феода земли и сдаваемые в аренду помещения, скорее всего лавки, на Тауэр-стрит, где велась торговля тканями. И в это же время он имел в собственности земли и разнообразные строения на Старом Рыбном рынке, на Кэндлевик-стрит, где ремесленники вырабатывали в основном грубую шерстяную пряжу, и на Паултри, где продавались «золотые и серебряные кубки, красители, шелка, гобелены и многие экзотические товары»{843}.

Деловые люди Лондона, эти купцы-олдермены, в силу своей профессиональной деятельности, торгово-производственных интересов не могли обойтись без земельных участков с домами, лавками, складами и использовали, очевидно, все случаи, чтобы приобрести, на тех или иных условиях, недвижимость в городе.

Определенные возможности в этом отношении представляла аренда (lease). Как показывают «Книги записей» Лондона и завещания, олдермены арендовали дома, усадьбы, гостиницы, лавки, винные погреба и таверны, верфи и участки земли, скорее всего, под застройку на рынках и в ремесленных районах города. Некоторые свидетельства источников представляют особый интерес. Джон де Оксенфорд, виноторговец, в первой половине XIV в. арендовал некие помещения в районе Олдгейт, которые, в свою очередь, сдавал в аренду. Причем у него уже были в собственности строения в этом же районе, населенном в основном кожевенниками, портными, пивоварами, плотниками{844}. Очевидно стремление Джона де Оксенфорда расширить владения и сферу своего влияния в этом ремесленном районе Лондона. Возможно, через некоторое время ему удастся превратить аренду в собственность. Такое предположение позволяют высказать весьма показательные действия, предпринятые в отношении монастырской недвижимости небезызвестными Адамом Фрэнси и Джоном Пайелом. Еще в конце 40-х гг. XIV в. они арендовали у лондонского монастыря св. Елены недвижимость на Бишопсгейт на условии выплаты ренты в 10 ф. ежегодно на протяжении жизни каждого из арендаторов{845}. Столь высокая рента объясняется структурой арендованной недвижимости: дома с прилегающими садами и свободными участками земли в одном из престижных районов Лондона ценились очень дорого. Как выясняется, арендованные дома были очень ветхими, и купцы предпочли снести их и выстроить на их месте торговые помещения. Что касается свободных участков земли, то они были застроены домами и лавками. А спустя полтора десятилетия Джону и Адаму удалось выкупить у монахинь всю эту собственность и, соответственно, ренту{846}.

В ряде случаев источники дают возможность выяснить, у кого и на каких условиях олдермены арендовали городскую недвижимость.

Прежде всего, необходимо отметить, что договоры об аренде связывали олдерменов с другими горожанами. В частности, в сентябре 1319 г. в магистрате Лондона был зарегистрирован акт передачи в аренду Оливером, сыном некоего горожанина Джона де Кента, жилого дома олдермену де ля Чомбру на 10 лет{847}. В 1320 г. через лондонский муниципалитет проходил еще один документ, связанный с именем этого олдермена: Джон де ля Чомбр арендовал на 10 лет с ежегодной выплатой 5,5 марок (около 4,7 ф.) участок земли у жестянщика Адама Силвиса и его жены Эгнис{848}. По договору об аренде от 20 августа 1419 г. торговец солью Генри Паунтфрейт и бакалейщик Уильям Мидцлтон сдали бакалейщику и олдермену Джону Олшему участок с верфью на 16 лет с условием ежегодной выплаты 17 фунтов{849}. В «Свитках» содержится информация о том, что 23 февраля 1431 г. Саймон Сели и его мать сдали в аренду на 20 лет таверну с двумя небольшими комнатами в верхнем этаже и участок вокруг дома, а также еще два дома. Арендатором выступает суконщик Джон Норман, лондонский олдермен{850}.

Арендными партнерами лондонских олдерменов становились и представители дворянства. В мае 1318 г. в лондонском муниципалитете была оформлена передача в аренду сэром Джоном Сталей де Дромингви, рыцарем, участка земли на Истчипе на 8 лет с ежегодной выплатой 20 ш. олдермену, торговцу предметами роскоши Хэмо де Годчепу. В марте 1322 г. торговец пряностями и олдермен Джон де Грэнтхем арендовал у рыцаря Роберта де Хэгнема и его жены Айдонии участок земли на 7 лет на условии выплаты 8 марок (около 5,4 ф.) ежегодно{851}. Из договора от 25 марта 1333 г. следует, что олдермен Джон де Прэстон и некие Джон де Нэсинг, Николас Пик и Джон Хэзбонд арендовали у Теофании, вдовы рыцаря, помещение на условии выплаты ежегодно 10 ф.{852}