Наслаждения герцога - Трейси Уоррен

Многие из присутствующих разразились одобрительными возгласами, а несколько человек, ставивших на Моргрейва, наоборот, застонали. Лео и Лоренс радостно закричали, хлопая ладонями по крышке стола. Уголки губ Эдварда невольно начали приподниматься, но тут он снова посмотрел на Клер, и желание улыбаться моментально исчезло.

У сидевшего напротив Моргрейва побагровели щеки, а черные глаза горели яростью; Эдвард чувствовал, как ему хочется оспорить свой проигрыш, однако игра была честной. Тем не менее Моргрейв снова потянулся к банку, чтобы взять свою долю от выигрыша, как это порой делается при игре в мушку.

Однако Клер его остановила:

— По оговоренным заранее правилам, милорд, на которые мы все согласились перед началом партии, победителю достается все.

Он отдернул руку, словно ужаленный: пальцы его дрожали. Презрительным взмахом кисти он бросил монеты, так что две золотые гинеи даже покатились по сукну и упали на пол.

— А такое поведение демонстрирует неумение себя вести и красиво проигрывать, — укорила его Клер. — Несмотря на ваш титул, вы не джентльмен, сэр.

В комнате внезапно воцарилась тишина. Эдвард инстинктивно шагнул ближе к Клер, пытаясь понять, сознает ли она, какое оскорбление только что нанесла Моргрейву. Судя по тому, что она делала в последние дни, скорее всего она это прекрасно знала.

Щеки Моргрейва побагровели еще сильнее.

— Да я тебе печенку вырву! Назови своих секундантов! — взревел он. — Я требую удовлетворения!

— Удовлетворения? — отозвалась Клер. — Если кто-то и имеет право требовать удовлетворения, то, по-моему, это я и мои друзья: ведь мы терпели ваше нахальство! Однако я готов все забыть, если вы просто уйдете.

Бросив на него равнодушный взгляд, она как ни в чем не бывало принялась собирать монеты своего выигрыша. Моргрейв задохнулся, бешено вращая глазами, словно готов был совершить убийство. Эдвард сделал еще шаг вперед, собираясь вмешаться, однако не успел он это сделать, как Клер заговорила снова.

— И потом, — заметила она, на секунду прекращая прятать монеты в кожаный мешочек, — я никак не смогу встретиться с вами в поединке чести. Мало того что принц-регент объявил дуэли вне закона, но к тому же, видите ли, я…

— Молчи! — приказал Эдвард, догадавшись, что именно она собирается сказать.

— …женщина! — договорила она, весело сверкнув глазами.

Моргрейв выпучил глаза, как и остальные присутствующие, и в комнате снова стало совершенно тихо. Близнецы хором застонали, а Эдвард стиснул кулаки, борясь с острым желанием немедленно придушить Клер.

— Что-что? — вопросил Моргрейв.

— Вы меня слышали, — ответила она. — Я леди.

— Черта с два!

— И я бы попросила вас не ругаться!

— Ха! — парировал Моргрейв. — Буду ругаться, сколько захочу — тем более перед такой нахалкой!

— Поосторожнее выбирайте слова, Моргрейв! — процедил Эдвард сквозь крепко стиснутые зубы. — Иначе на рассвете вам придется встретиться со мной.

При этих угрожающих словах Эдварда щеки Моргрейва резко побледнели.

— Боже правый, — воскликнул кто-то из присутствующих, — это же леди Клер!

— Та самая Клер? — спросил кто-то еще.

Присутствующие начали возбужденно переговариваться.

— Клянусь Юпитером, вы правы! — заявил третий мужчина. — И как вы назвались, миледи? Мистер Денсмар? Мне это имя показалось дьявольски странным, но теперь я вижу, какое оно хитрое. Денсмар — Марсден! Право, Клайборн, ваша леди Клер — это настоящий порох!

Все взоры обратились на Эдварда в ожидании его реакции, однако он не собирался демонстрировать свои истинные чувства.

С улыбкой он отозвался:

— Совершенно верно, порох — и готовый вспыхнуть. Или, может быть, вы заряженный пистолет, дорогая? — добавил он, беря ее под локоть.

Джентльмены рассмеялись и начали качать головами. Напряженность, царившая в игровой комнате, рассеялась. Эдвард понимал, что позже многие будут изображать возмущение и осуждение, однако сейчас всем было просто очень весело.

Всем, за исключением Моргрейва, конечно.

Понимая, что развлечение закончено, большинство джентльменов начали отходить от стола. В этот момент Моргрейв встретился взглядом с Эдвардом.

— Я поговорю об этом со старейшинами клуба, Клайборн. Присутствие здесь женщины — это явное нарушение правил. Я буду требовать, чтобы вас исключили.

— Можете попытаться, — ответил Эдвард с мягкой угрозой. — Однако если вы это сделаете, я, конечно же, буду вынужден заговорить о вашей склонности принуждать юнцов играть по-крупному. Мне кажется, правилами это тоже запрещено.

Моргрейв ощетинился, не скрывая своей ярости.

— Вы можете считать себя в безопасности, владея половиной страны! — прорычал он, указывая на близнецов. — Но на этих двоих это не распространяется, тем более что именно они ее сюда провели. Их милости всего лишь гости, и они больше не переступят порога этого клуба, если я еще хоть какое-то влияние сохранил!

Лео и Лоренс приготовились было протестовать, но Эдвард одним взглядом заставил обоих замолчать, после чего снова повернулся к Моргрейву:

— Я сам займусь моими братьями, милорд. Однако на вашем месте я хорошенько подумал бы о том, что вы говорите — и кому.

Понимая, что проиграл и в этой конфронтации. Моргрейв бросил на Эдварда еще один яростный взгляд, а потом резко повернулся и ушел.

— Что за подонок! — начал было Лео, как только Моргрейв удалился.

— Ни слова! — оборвал его Эдвард. — Извольте оба молчать! Собирайте свои вещи, мы уходим.

Близнецы уныло кивнули.

А вот Клер снова повернулась к столу.

— Остальной мой выигрыш! — объяснила она, пытаясь освободиться от его хватки.

— Оставьте его! — рыкнул он.

— И не подумаю! Это мои деньги и деньги близнецов.

Он снова посмотрел ей в глаза и понял, что она не намерена уступать.

— Ладно. Забирайте его — и мы уезжаем.

Внезапно растеряв весь свой запал, она кивнула и выполнила его приказ.

Глава 17

Клер решила, что тишина, царившая в карете по дороге домой, оказалась именно такой, какой она бывает в гробу: давящая и практически ничем не нарушаемая. И атмосфера, установившаяся между нею и мужчинами семейства Байрон, была немногим лучше.

К счастью, путь был недолгим. С другой стороны, она ожидала, что по приезде в Клайборн-Хаус самообладание Эдварда оставит. Несмотря на его внешне непринужденную позу, она видела, что в душе у него все кипит. Подбородок его был выдвинут вперед, губы плотно сжаты: таким она еще никогда его не видела. Из всех ее проступков этот, похоже, произвел самое сильное впечатление.