Отныне и вовек - Даниэла Стил

– А что с сыном Наулза? Ты проверил его?

– Да-а. – Грин был не очень доволен. – В том году на День Благодарения с большим шумом и помпой он женился на какой-то девушке из высшего общества. Вечеринки, приемы, объявления во всех газетах. В вырезках из «Кроникл» сообщается, что они были обручены больше года – вот почему, очевидно, папа Наулз не хотел давать объявления, когда его сын женился на Бертон.

– Ты разговаривал с Наулзом?

– Спустя семнадцать месяцев он и его жена разбились на двухмоторном самолете. Отец умер от сердечного приступа этим летом, а его мать путешествует по Европе, но где, похоже, никто не знает.

– Ужасно. – Мартин помрачнел и вцепился зубами в карандаш. – Братья, сестры? Друзья, которые могли бы знать, что произошло? Кто угодно?

– Мартин, это – тупик. Никаких родственников. А из друзей кто сейчас вспомнит? Джед Наулз умер восемнадцать лет назад. Чертовски длинный срок.

– Да-а. Чертовски длинный, чтобы иметь на кого-то зуб.

Мы зашли в тупик, и нам никто не может помочь. Никто.

– Что значит никто? – Ян заговорил в первый раз с того момента, как увидел фотографию. Он внимательно прислушивался к обмену мнениями. – Похоже на то, что у нас уже все есть.

– Да. – Мартин не спеша потер глаза одной рукой и опять их открыл. – И ничего из того, что мы можем использовать в суде. Все это – гадание на кофейной гуще. То, чем мы располагаем, – несомненно, правда, а также психологически объясняет, почему Маргарет Бертон обвинила тебя в изнасиловании.

Ты похож на сына богатых родителей, от которого она забеременела, который, возможно, заставил сделать аборт, а потом бросил ее и несколько недель спустя женился на девушке своего круга. Мисс Бертон встретила сказочного принца, а он не оправдал ее надежд. Снова Золушка. Она подстерегала его двадцать лет. Вот, по всей видимости, почему Маргарет не пыталась выжать из вас деньги. Ей нужны не деньги, а месть.

Вероятно, после первого раза она получила небольшую сумму в качестве отступного. Для некоторых людей деньги не имеют значения.

При этих словах Джессика закатила глаза, а Ян сделал движение, чтобы успокоить ее.

– Дело в том, что она скорее отправит тебя в тюрьму, чем станет шантажировать ради денег. По ее мнению, ты – еще один Джед Наулз и должен расплатиться за него. Ты – вылитый он, у тебя такая же машина. Насколько мы можем судить, ты даже говоришь, как он. Она, вероятно, заметила тебя у Энрико несколько месяцев назад. Ты там постоянный клиент. Она вполне могла выбрать тебя на эту роль с самого начала. Но дело в том, что мы не можем доказать это в суде.

Он повернулся к Грину:

– Ты уверен, что сестра не станет давать показания по своей воле?

– Абсолютно. – Грин был немногословен и категоричен.

Мартин покачал головой.

– Замечательно, Именно поэтому, Ян, мы не можем провернуть это чертово дело в суде. Потому что враждебно настроенный свидетель, который прибегнет к пятой поправке, разрушит нашу защиту быстрее, чем если мы вовсе не вызовем ее. Кроме того, даже в том случае, если она выступит, мы ничего не сможем доказать. Все, что мы знаем, – это то, что Бертон вышла замуж за Наулза, и вскоре после этого он расторг брак. Все остальное – чистые догадки, домыслы. На это нельзя опираться в суде, Ян, не имея солидных доказательств.

За несколько минут обвинение сделает из нас посмешище.

Нам теперь известно, что произошло, но мы не сможем доказать это присяжным, не имея кого-то, кто даст показания о том, что Бертон была беременна, когда Наулз женился на ней, что она действительно сделала аборт, что у нее был нервный срыв, что кто-то слышал, как она поклялась отомстить. А как ты собираешься доказать все это, даже если двоюродная сестра выйдет, чтобы дать показания? Боюсь, что мы знаем правду и не имеем возможности доказать это.

Джессика почувствовала, как слезы наполняют глаза. Ян побледнел.

– Что мы теперь будем делать?

– Сделаем попытку и будем молиться. Я вызову Бертон для повторной дачи показаний и посмотрю, в чем она признается. Но рассчитывать на многое не приходится, Ян.

Грин ушел несколько минут спустя, молча пожав им руки.

Мартин кивнул и почти сразу же отправился к себе.

* * *

Суд продолжился в понедельник; Мартин вновь вызвал Маргарет Бертон для дачи показаний. Была ли она замужем за Джедом Наулзом? Да. Как долго? Два с половиной месяца.

Десять недель? Да. Десять недель. Правда ли это, что ему пришлось жениться на ней, потому что она была беременна? Твердое нет. Был ли у нее нервный срыв после этого?.. Протест!.. Протест отклонен!.. Был ли у нее нервный срыв после расторжения брака? Нет. Никогда. Не имел ли обвиняемый бросающегося в глаза сходства с мистером Наулзом? Нет. Она не замечала сходства. Женился ли мистер Наулз почти сразу же после… Протест! Поддержан с замечанием присяжным не принимать во внимание цепь предыдущих вопросов. Судья указал Мартину на недопустимость постановки вопросов, не относящихся к делу, и давления на свидетеля.

Джессика заметила, что Маргарет Бертон была молчалива и бледна, но полностью владела собой. Пожалуй, даже слишком. Она надеялась, что женщина выдаст себя, завоет, забьется в истерике, уничтожив себя признанием, что хотела засадить Яна потому, что тот похож на Джеда Наулза. Но ничего подобного. Она была освобождена от дальнейших показаний, и Джесси больше никогда ее не видела.

В середине дня Мартин попросил Яна подобрать двух друзей, которые могли бы дать свидетельства о его характере и моральном облике. Как и к показаниям Джессики, к ним отнеслись бы с некоторым предубеждением, но такие свидетели не могли повредить. Ян согласился опросить пару человек, но в его глазах сквозило такое отчаяние, что Джессике было больно смотреть. Словно Маргарет Бертон уже выиграла процесс. Она просто ускользнула. Сбросила бомбы и улетела, оставив их с фотографией в качестве объяснения.

Яну не хотелось объяснять посторонним, что происходило в его жизни, так как за последние годы он несколько отстранился от друзей. Литературное творчество, казалось, отнимало у него все больше и больше времени и сил. Он хотел закончить книгу, продать ее. Перестав видеться с друзьями, Ян оставшееся время проводил с Джессикой. Для себя она добилась привилегированного положения.

В тот вечер он позвонил знакомому писателю и однокашнику по колледжу, биржевому брокеру, который тоже переехал на Запад. Они были потрясены обвинениями, выдвинутыми против Яна, высказывали сожаление и выразили желание помочь ему. Ни один из них не испытывал горячих чувств к Джесси, ибо оба не одобряли этот брак.

Писатель считал, что Джессика хочет чересчур много от Яна, что она слишком цеплялась за него, не оставляя ему возможности писать. Друг по колледжу всегда считал Джессику слишком своевольной особой. Она относилась не к их типу женщин.