Волк и Пеликан - Luna the Moonmonster

И вот, четырнадцатого июня все закрутилось, начались экзамены. Сев встретился с Гарри в его комнате рано утром, его нещадно трясло, и он заламывал руки.

— Гарри, я не могу это сделать, — сказал он старшему парню, когда тот открыл дверь после бешеного стука.

— Конечно, можешь, Сев. Ты такой каждый год?

— Нет, это все из–за СОВ. Если я не сдам хорошо, мне не позволят учиться на Мастера Зельеварения.

— Что–то мне подсказывает, что твое желание сбудется.

— Правда?

— Да. Ну, входи. Нам нужно позавтракать перед первым экзаменом. У меня трансфигурация, а ты знаешь, как строга профессор МакГонагалл со слизеринцами.

Гарри просто пытался отвлечь друга. Он знал, что Минерва всегда была справедлива с ним, даже если он и учился на Слизерине. Преданность Ордену или что–то еще. Гарри понимал, если он не отвлечет Сева от экзаменов, тот, в конце концов, окажется в Больничном крыле. У зеленоглазого парня хорошо это получалось, пока он не заметил, что к нему направляется Джеймс. Встав, он сказал Севу, что скоро вернется, и отправился навстречу гриффиндорцу.

— Думаю, что для тебя или твоих друзей не очень хорошо показываться возле слизеринского стола, Джеймс.

Второй парень остановился и пошел за Гарри из Большого Зала.

— Что ты хочешь? — спросил он, когда они вошли в ближайший класс. Джеймс несколько секунд топтался, прежде чем объясниться.

— Как ты знаешь, в день рождения я узнал, что во мне есть эльфийская кровь.

— Да.

— А ты, кажется, знаешь многое об эльфах. Ты знаешь их культуру, язык и магию. Ты знаешь столько же, сколько моя мама, если не больше, а она выросла в мире эльфов. Она учила меня истории и обычаям своего народа, но ничему больше. Она говорит, что язык и магия — только для ее народа.

— Извини за прямоту, Джеймс, но причем тут я?

— Я как раз собирался сказать. Я начал думать об этом и понял, что в тебе не может быть столько эльфийской крови, так почему они обучили тебя, а не меня?

— Джеймс, меня обучили по особой причине. Как ты, без сомнения, знаешь, немногие люди в курсе, что эльфы существуют. Тысячу лет назад, или еще раньше, две наши расы были друзьями. Потом произошло что–то плохое, и эльфы отдалились от людей. Большинство эльфов не доверяет людям, как было до этого долгое время. Твоя семья — исключение. И, хотя они нечасто показывают существование эльфов, и только самым избранным, они хотят снова дружить с людьми. Я был выбран для этой миссии. Меня обучили их культуре, магии и языку. Я знаю об эльфах больше, чем кто–либо когда–либо из людей, даже до отдаления рас. Однажды я вновь воссоединю эльфов и людей, но для этого я должен показать обеим расам, что мы можем доверять друг другу. Мне доверили знания эльфов, и я доказал, что могу ответственно их использовать. Когда–нибудь я вернусь к эльфам, когда у меня будет меньше обязанностей, и построю мосты. Но как бы ты ни был связан с ними, ты не получал такой миссии. У тебя нет причины говорить на их языке или изучать их магию.

— Но я наполовину эльф! У меня есть право выучить это!

— Нет.

— Есть! Гарри, я хочу, чтобы ты обучил меня тому, чему не хочет учить моя семья.

— Извини, Джеймс, я не стану. Эльфы не доверяют свои знания с беспечностью, как и я. Если Мин, Лолиде и Гаервин не хотят учить тебя этому, я не предам их доверие. Я держу обещания, которые дал своим друзьям. Я очень предан своим, по–настоящему близким, друзьям.

— Я тоже.

— Я знаю, это одна из причин, по которым я не буду тебя учить. За последние несколько недель ты доказал, что высоко ценишь своих друзей, и ничто вас не разлучит. Мой ответ — нет.

— Но почему?

— Науро.

— Что?

— Это по–эльфийски.

— Я так и понял. Что это значит?

— Оборотень.

Глава двадцать седьмая — Грандиозный розыгрыш и Прощальный ужин

Переводчик Dark_Malvinka.

Когда экзамены подошли к концу, Гарри был в отчаянии. Сев стал нервозным, несмотря на тот факт, что он, по–видимому, хорошо справился со всеми экзаменами. Ремус по–прежнему жалко выглядел, хотя уже прошло несколько недель после инцидента с Гремучей ивой. Сириус избегал Гарри, за что тот был ему благодарен. Он знал, что при встрече с Сириусом наедине они точно подерутся. Каждое слово, которое он сказал своему крестному и отцу в ночь нападения, были правдой. Он не был впечатлен поведением гриффиндорца, и, мягко говоря, их дружба на тот момент была натянутой. Он боялся возвращения в собственное время, с чем другие путешественники во времени были не согласны. Они не могли дождаться того момента, когда вновь увидят свои семьи, а Гарри не знал, что он скажет своему крестному, когда снова встретится с ним. Хотя, логически он понимал, что человек, сбежавший из Азкабана, очень отличается от беззаботного мальчишки, которого он видел сейчас, Гарри знал, что отношения с Сириусом никогда не будут прежними.

И, наверное, самое ужасное было то, что Лили и Джеймс по–прежнему не разговаривали друг с другом. Гарри несколько раз пытался вмешаться, но Рон его останавливал. Зеленоглазый парень был в полном отчаянии. Картина ссоры между родителями убивала его, но с этим он ничего не мог поделать. Умом он понимал, что не должен вмешиваться в их жизнь, но желание было слишком сильным. Наконец, через неделю после заключительного экзамена и за два дня до конца учебного года он решил больше не слушать Рона и поговорить с ними. У него осталось только два дня, чтобы насмотреться на живых и здоровых родителей, и он не собирался упускать это время.

За завтраком, в предпоследний день семестра, две совы сели на противоположные концы гриффиндорского стола, каждая принесла по записке родителям Гарри. Сам он, сидя за столом Слизерина, пристально наблюдал, как Лили и Джеймс открыли свои конверты и внимательно прочли их, затем оба посмотрели на Гарри и слегка кивнули. Гарри улыбнулся им в ответ и покинул Зал, направляясь в пустой класс в коридоре Чар. Встав возле одного из окон, в ожидании он наблюдал за кальмаром, появившимся на поверхности озера. Вскоре Лили нерешительно постучала в дверь и вошла в класс.

— Гарри?

— Здравствуй, Лили. Как твои дела?

— Все в порядке, Гарри, но я в замешательстве. Почему ты попросил прийти сюда?

— Подожди несколько минут и узнаешь. Мне нужно обсудить с тобой что–то очень важное, и это нельзя отложить.

В этот момент снова раздался стук в дверь, и в комнату просунул голову Джеймс.

— Гарри? Что происходит? — спросил он и заметил Лили, сидящую на стуле. — Что здесь делает Лили?

— Джеймс, входи, — сказал Гарри, — Нам нужно поговорить. Всем нам.

Джеймс и Лили странно посмотрели на Гарри, мельком, со смущением, взглянули друг на друга. Через несколько секунд Джеймс нехотя вошел в кабинет, закрыв за собой дверь. Он слегка вздрогнул, когда Гарри простым жестом руки запер дверь на замок и наложил заглушающие чары.

— Садись, Джеймс, разговор займет время. Во–первых, хочу вам кое–что рассказать. Понимаете, я скоро уезжаю, то есть, не вернусь сюда в следующем году. На самом деле, вы меня еще долго не увидите, и даже тогда я буду… другим. Дело в том, что у нас осталось только два дня, чтобы побыть вместе, и я не хочу терять ни минуты. Но немного проблематично проводить время с вами обоими, когда вы не разговариваете друг с другом.

— Почему ты не рассказал нам раньше, что уезжаешь? Куда ты собираешься? Почему мы не увидим тебя вновь? Кто–нибудь еще об этом знает? — спросила Лили в расстроенных чувствах. За те месяцы, что они были знакомы, она начала ценить Гарри в качестве друга. Он был очень изобретательным и храбрым, отличным мостом между Гриффиндором и Слизерином. Гарри в ответ печально посмотрел на нее, и в ее глазах появились слезы.

— Я не говорил вам потому, что не хотел беспокоить. Я правда буду скучать без вас, больше, чем вы можете себе представить, а рассказ об этом сделал бы все реальней. Еще неизбежнее. Я хотел оттянуть этот момент насколько возможно. Единственный человек, который знает, что я ухожу, это Сев, но он не знает, когда я уйду. А что касается места, я пока не могу вам сказать. Скажу первого сентября, обещаю. Если вы приедете в школу пораньше, не на Хогвартс–экспрессе, я расскажу. Я уйду до того, как прибудет поезд, и хотел бы увидеть вас в последний раз. Можете сделать это для меня?

Оба пятикурсника медленно кивнули, принимая все, что сказал Гарри.

— Хорошо. А теперь, почему я пригласил вас обоих сюда, нам нужно поговорить о вашем разрыве.

— Гарри, это наше дело. Ты не должен вмешиваться, — заметила Лили.

— Лили, прости, но это мое дело. Я знаю, что вся причина заключается в последнем полнолунии. Судя по тому, что рассказал мне Рон, вы поспорили на счет Сириуса. Все это связано с моим другом и с глупостью Сириуса. Так что вы не можете говорить, чтобы я не вмешивался. И, кроме того, в моих интересах, чтобы вы вернулись друг к другу.