Искры - Раффи

визгом собаки и это забавляло безжалостных варваров.

У мусульман не было казарм для войска. И вот, во время войн казармами служили существовавшие при армянских монастырях комнаты для гостей. В этих комнатах и селились мусульмане-солдаты. А святой храм в виду своей просторности обращался в конюшню. Разумеется, при этом все что имелось в храме, грабилось. Часто храмы обращались в зимний хлев для скота. И кто из армян мог осмелиться этому воспрепятствовать? Кто мог молвить против этого хоть слово? Если бы таковой нашелся, то ему немедленно отрезали бы язык.

Запрещено было обновлять или перестраивать разрушавшиеся либо пришедшие в ветхость храмы и монастыри. Если в крыше открывалась щель, то ее нельзя было заделывать. Дождь лился через щель в храм до тех пор, пока священник или монах сам не починял крышу. Но днем этого они не могли делать, так как всякая починка, обновление, ремонт были запрещены и нарушитель закона строго карался, поэтому им приходилось делать это ночью, тайком. Запрещалась также постройка новых храмов и монастырей. Право на постройку нового храма можно было купить у местного князя за большую сумму. Колокольного звона не было слышно в этом краю, т. к. было запрещено звонить в колокола. Преследуя христиан, магометане не только притесняли религию, но они не щадили и семейной их чести. Я знаю сотни и тысячи примеров, когда жена или дочь армянина становились жертвой грязной похоти магометанина. Я не могу забыть случая, имевшего место в нашем городе. Посланные ханом люди требовали у одного армянина его дочь. Армянин долго умолял этих людей пощадить его и его дочь. Но они были неумолимы. Тогда армянин схватил нож и вонзил в сердце своей дочери, сказав: «Теперь берите этот труп и несите своему хану!». В тот же день у несчастного был сожжен дом, а сам он умер в тюрьме. Я знал девушку, которую в поле встретил сын хана и сказал: «Какие красивые у тебя глаза!». Когда на следующий день пришли, чтоб унести ее для ханского сына, то нашли ее слепой на оба глаза. Девушка сама ослепила себя, чтобы спасти свою честь. Но таких отцов и таких девушек было немного. Большинство подчинялось насилию и отдавало себя на поругание. Армянка, попавшая в гарем мусульманина, уже оттуда не выпускалась. Хан удовлетворив свою похоть, выдавал ее замуж за кого-либо из своих слуг, подобно тому, как свое старое платье дарил своим слугам в виде знака своей благосклонности, называя это «дарением халата».

Если кто-либо добровольно или подчиняясь насилию, принял мусульманство, то он уже никогда больше не мог вернуться к своей прежней религии. Если бы он сделал подобный шаг, то всякий магометанин имел право его убить, если же такой шаг сделала женщина, то ее сажали в тюрьму и мучили до тех пор, пока она вновь не примет магометанства.

У кизилбашей-турок не было своей национальной литературы, но у них процветала арабская и персидская письменность. Города и села полны мечетями, при каждой мечети имелась школа. Право преподавания было исключительной привилегией мулл. Светские люди не могли преподавать в школах. Поэтому учение носило чисто религиозный характер. Старое поколение было пропитано религиозным фанатизмом и нетерпимостью, а новое поколение следовало за ним, т. к. руководителями его являлись муллы. Этим и объясняется ревность мусульман в преследовании и притеснении иноверцев. Вместе с армянами этим преследованиям и притеснениям подвергались в равной мере и сирийцы, евреи и «цыгане».

Кроме мулл были также «сеиды», которые считались детьми великого пророка. Это ленивое сословие, которое ничем не занимается, живет десятиной, которую каждый магометанин обязан платить в их пользу. Никакой закон не может ограничить их насилия, потому что они как потомки законодателя-пророка считаются непогрешимыми. Не только христиане, но и сами магометане терпели от сеидов неслыханные притеснения и насилия. Земной суд не мог их судить: смертный не мог судить детей неба. И поэтому сеиды творили всякие бесчинства и всякое своеволие. У меня и теперь волосы дыбом становятся, когда вспоминаю, сколько ужасов творили они, сколько опустошений, насилий и злодейств совершили, сколько семей они сделали несчастными, сколько пролили невинной крови…

Атропатена — часть Персии, но благодаря господствовавшему там феодализму, весь край был раздроблен и поделен между отдельными владельцами — ханами, шахзадэ и прочими дворянами. Они все назывались «ага». Эти «ага» считались вассалами шаха. Но кроме «ага» имениями владели также великие муллы, как представители духовенства, а также сеиды, как потомки великого пророка. Вассалы иногда платили шаху часть своих доходов в виде дани и помогали ему во время войны. Но часто они восставали и не исполняли своих обязанностей. Нередко те же ханы, беки, шахзадэ вели войны между собой, нападая друг на друга, грабя, беря в плен и опустошая страну. Пленники представляли для них тоже товар, который они после войны возвращали их прежнему владельцу, получая за них выкуп. Эти войны между феодалами были постоянным явлением. Таким образом, все села были поделены между владетельными «ага»-помещиками. Иногда одно село принадлежало двум «ага». Но здесь отношение помещиков к крестьянам и формы управления были не такие, как в Васпуракане и Тароне, где господствовали курды. В Атропатене (Адербейджане) ага считался помещиком-землевладельцем. Земля, которую давал шах своим слугам, чтоб доходами с нее они кормились, стала переходить по наследству от поколения к поколению и наконец сделалась собственностью. Ага имел право заложить или продать свою землю, и вообще, пользоваться ею как хотел. Между тем, курды не были помещиками-землевладельцами. У них, если кто-нибудь из князей захватывал землю, то любой князь мог силой оружия отнять эту землю и обратить в свою собственность. И таким образом земля постоянно переходила из рук в руки.

Отношения помещика-«ага» к «райяту»-подданным и условия землепользования не везде были одинаковы. В каждом селе были свои особые условия и законы. В одном селе крестьяне платили десятину, в другом — пятую часть урожая, в третьем — третью часть, но были и такие деревни, где помещик-ага брал себе половину урожая. Встречались даже такие помещики, которые брали себе три четверти урожая и лишь одну четверть оставляли работнику-крестьянину. За домашних животных крестьянин должен был платить налог. От этого налога были свободны лишь те животные, которые работали в поле: волы, буйволы, кони. Не освобождался от налога и сам работник. Он был несчастнее своих волов. Налог платили и за домашнюю птицу. Из десяти кур крестьянин пять кур должен был отдавать землевладельцу. Помимо этого он отдавал помещику и несколько десятков яиц. Различных видов налога было так