Том 1. Стихотворения - Константин Бальмонт

На разных языках

Мы говорим на разных языках.Я свет весны, а ты усталый холод.Я златоцвет, который вечно молод,А ты песок на мертвых берегах.

Прекрасна даль вскипающего моря,Его простор играющий широк.Но берег мертв. Измыт волной песок.Свистит, хрустит, с гремучей влагой споря.

А я живу. Как в сказочных веках,Воздушный сад исполнен аромата.Поет пчела. Моя душа богата.Мы говорим на разных языках.

Поздно

Было поздно в наших думах.Пела полночь с дальних башен.Темный сон домов угрюмыхБыл таинственен и страшен.

Было тягостно-обидно.Даль небес была беззвездна.Было слишком очевидно,Что любить, любить нам — поздно.

Мы не поняли началаНаших снов и песнопений.И созвучье отзвучалоБез блаженных исступлении.

И на улицах угрюмыхБыло скучно и морозно.Било полночь в наших думах.Было поздно, поздно, поздно.

Млечный путь

(сонет)

В те дни, когда везде был Млечный Путь,Я полюбил несдержанность мечтанья,И верю, звездный хаос мирозданьяВ моих словах блеснет когда-нибудь.

Теперь! Сейчас! Вольнее дышит грудь.Я полон сладкой дрожью ожиданья,Они встают, забытые преданья,Погасшие, хотят опять блеснуть.

Я вижу первозданную планету,Воздушную, как остров голубой,Там в первый раз я счастлив был с тобой.

В начальной тьме оставил я примету,Сказав тебе: «Прощай, когда-нибудьМы вновь с тобой полюбим — Млечный Путь».

Обыкновенная история

Она так шумно-весела,И так светла, —Как между скал певучий ключ,Как яркий луч.

В ней все любовь, в ней все мечта,И красота,Как все в лесу, в лучах весны,Любовь и сны.

Зачем же радостный расцветВеселых лет, —Как летний блеск сменен зимой, —Окончен тьмой?

Теперь навек с одним она,Прошла весна.Как дым вкруг пурпура огней,Он всюду с ней.

Цветок роскошный отблистал,И мертвый стал.И как в гербарии он сжат,Бесцветен взгляд.

В ней ключ застывший усыплен,В ней смутный сон,Как тусклый мертвенный налетСтоячих вод.

Соединенные

Сожженный край томительной равнины,На ней забытый раненый солдат.Вдали синеют горы-исполины.— «Ты не придешь, ты не придешь назад!»

Там, где-то, край обиженный и бедный.В глухой избе, за пряжей, у окна,Какая-то одна, с улыбкой бледной,Вдали от мужа — мужняя жена.

Меняет Солнце область созерцанья,Роняет тень одним и жжет других.Все ближе ночь. Все тише восклицанья.В такую ночь пришел он как жених.

Равнины спят. Пред счастьем пробужденьяМеняет Солнце пышный свой наряд.К одной стране восходят все виденья.— Да, он придет, придет к тебе назад!

Придорожные травы

Спите, полумертвые увядшие цветы,Так и не узнавшие расцвета красоты,Близ путей заезженных взрощенные. Творцом,Смятые невидевшим тяжелым колесом.

В час, когда все празднуют рождение весны,В час, когда сбываются несбыточные сны,Всем дано безумствовать, лишь вам одним нельзя,Возле вас раскинулась заклятая стезя.

Вот, полуизломаны, лежите вы в пыли,Вы, что в небо дальнее светло глядеть могли,Вы, что встретить счастие могли бы, как и все,В женственной, в нетронутой, в девической красе.

Спите же, взглянувшие на страшный пыльный путь,Вашим равным — царствовать, а вам — навек уснуть,Богом обделенные на празднике мечты,Спите, не видавшие расцвета красоты.

Влюбленные

Храня влюбленную истому,Я цепенею и гляжу.От одного цветка к другомуВ саду перехожу.

Воздушно ландыши белеют,В себя влюбляется нарцисс,И гроздья красных лилий млеют,Раскрылись и зажглись.

И счастью преданы немому,Уста раскрывшихся цветов,От одного цветка к другомуСтруят блаженство снов.

Я вижу, как они меняютСвой легкий праздничный наряд,Друг друга пылью соблазняют,Влюбляют и пьянят.

Душистой пылью опьяненный,Цветок целуется с цветком.А я, безумный, я, влюбленный,С блаженством не знаком.

Но я храню свою истому,Тобой живу, тобой дрожу.И от цветка идя к другому,Всем — сердце расскажу.

«Я знаю людей с голубыми глазами…»

Я знаю людей с голубыми глазами,Я знаю, что принято думать о них.Но это молчание Неба над намиНе есть ли горящий безмолвием стих?

Не стих, а поэма, о том, что лазурностьВсе видит, все знает, всегда глубина,И молча твердит нам: «Безбурность. Безбурность.Я лучше, чем буря. Я счастие сна».

Вечерняя тишь

Темнеет вечер голубой,Мерцают розовые тени.Мой друг, скорей, пойдем с тобойНа те заветные ступени.

Над нами будет желтый крест,Цветные окна церкви темной.Зажжется небо, и окрестПовсюду будет блеск заемный.

Багряно-огненный закатВо мгле осветит лица наши.С могил к нам розы обратятСвои раскрывшиеся чаши.

Для нас надгробные кресты,В лучах последнего сиянья,Воспримут чары красоты,Как знак немого обещанья.

И все тона, и все цвета,Какие только в небе слиты,Как в рай забытые врата,Нам будут в этот миг открыты.

И смолкнут наши голоса,И мы, друг в друге пропадая,Погаснем, как в цветке роса,Как в тучке искра золотая.

Волны

Волна бежит. Волна с волною слита.Волна с волною слита в одной мечте.Прильнув к скалам, они гремят сердито.Они гремят сердито: «Не те! Не те!»

И в горьком сне волна волне шепнула.Волна волне шепнула: «В тебе — мечта».И плещут вновь: «Меня ты обманула!»«Меня ты обманула. И ты — не та!»

Нарцисс и эхо

Цветок и воздух, смущенный эхом,То полный плачем, то полный смехом.Цветок нарцисса, и звук заветный,Ответом вставший, но безответный.

Над глубью водной, мертво-зеркальной,Бесплодно стынет цветок печальный,Своим обманут прекрасным ликом,Не внемля внешним мольбам и крикам.

А звук заветный, хотя и внешний,Навек пронизан тоской нездешней,Ревнует, молит, грозит, пророчит,И вот рыдает, и вот хохочет.

Но нет слиянья для двух прекрасных,Мы розно стынем в терзаньях страстных.И гаснут звуки, и ясны водыВ бездушном царстве глухой Природы.

Мудрость сердца

Ты видал ли, как вздыхает вешний ветер меж цветов,Их целует, и качает, ими прян и сладко-нов.

Ты видал ли, как лелеют волны лотос голубой,Как они цветок ласкают, окружив его собой.

Ты видал ли, как воздушно светит в сумерках звезда,Как пред нею, вместе с нею, дышит вечером вода.

В этом мудрость, в этом счастье — увлекаясь, увлекать,Зажигать и в то же время самому светло сверкать.

Увлекая, увлекаться — мудрость сердца моего,Этим я могу достигнуть — слишком многого — всего!

Утренний цветок