Немецкая трагедия, 1914–1945. История одного неудавшегося национализма - Вадим Глушаков

работу. Гитлер так поступил тремя годами ранее. Очевидно, именно осенью 1923 года произошел разрыв отношений между нацистами и рейхсвером – во время Пивного путча, когда армия не поддержала нацистов. Нацистскому хвосту не удалось тогда повилять армейской собакой. Слишком глупым и неумелым вышел путч, слишком гротескными и неопытными оказались нацистские фигуры, попытавшиеся сыграть серьезную партию на баварской политической сцене.

Дела в НСДАП шли хорошо только тогда, когда немецкому народу жилось плохо. Чем хуже было немцам, тем лучше становилось Гитлеру. С 1920 по 1922 год жизнь партии протекала вяло. Однако когда экономическая ситуация начала стремительно ухудшаться из-за гиперинфляции, репутация НСДАП в Баварии рванула вверх. Затем французская армия оккупировала Рурскую область, и для нацистов наступил их звездный, как они тогда подумали, час. Националистические настроения среди немецкого народа росли как на дрожжах. Гиперинфляция после французского вторжения сорвалась с тормозов и буквально за несколько дней разнесла Веймарскую финансовую систему в щепки. Центральная власть в Берлине зашаталась, как в революционном 1919 году. Позднее Гитлер говорил, что устроить в стране переворот его вдохновил пример лидера турецких националистов Ататюрка, который с небольшим отрядом отправился в поход на Анкару, а затем взял власть во всей стране, победив при этом многочисленных врагов, потому что его поддержал народ. Гитлер говорил: «Муссолини стал первым учеником Ататюрка, я был вторым». Лидер итальянских фашистов Бенито Муссолини успешно провел осенью 1922 года «Марш на Рим» и взял власть в стране, не сделав при этом ни единого выстрела, потому как его поддержали народные массы. И Ататюрк, и Муссолини были главными политическими героями того времени. Адольф Гитлер решил, что нечто подобное можно устроить и в Германии, нужно лишь дождаться удобного политического момента, когда терпение широких слоев населения будет исчерпано. Немецкий случай, однако, разительно отличался от итальянского и турецкого. Германия была совсем другой страной. Вряд ли 34-летний несостоявшийся художник, за спиной у которого было всего лишь четыре года провинциального политического опыта, тогда хорошо понимал, что он делает.

Пивной путч стал дешевым политическим фарсом, над которым затем смеялась вся страна, хотя он и обагрился кровью. Все случившееся действительно напоминало водевиль в провинциальном театре. Мюнхенское дело обстояло следующим образом. Обстановка в Германии накалялась на протяжении всего 1923 года, после того как французские войска вторглись в Рурскую область. Двадцать шестого сентября того же года новое берлинское правительство Штреземана объявило в стране чрезвычайное положение. В тот же день консервативное мюнхенское правительство ввело чрезвычайное положение в Баварии и назначило новым премьер-министром Густава фон Кара, монархиста ультраправых взглядов. В Баварии в тот день по сути была сформирована ультраправая диктатура. В ее состав вошли премьер-министр Густав фон Кар, командующий дислоцированными в Баварии частями рейхсвера, генерал Отто фон Лоссов и начальник баварской полиции Ханс фон Зайсер. Между либеральным правительством в Берлине и консервативным в Мюнхене незамедлительно начались серьезные трения. Противостояние между Берлином и Мюнхеном – дело историческое, его корни невероятно глубоки. Бавария всегда была на особом положении в Германии, неким южным католическим соперником северной протестантской Пруссии. Осенью 1923 года все противоречия – региональные и политические – наложились друг на друга и привели к серьезной конфронтации между баварским и немецким правительствами. Именно этот момент Адольф Гитлер решил использовать для того, чтобы повторить политическую дерзость Муссолини. Он обратился к баварской диктатуре с предложением пойти на Берлин «до того, как Берлин пойдет на Мюнхен». Хотя Гитлер и его партия на то время и были крупными игроками среди баварских ультраправых, главную скрипку в Мюнхене все же играла правая номенклатура, обладавшая рычагами реальной власти – армией, полицией, государственным аппаратом. А потому призыв Гитлера пойти на Берлин Густав фон Кар воспринял несерьезно. Реальная власть в городе принадлежала ему, а пустая болтовня нацистов, кроме усмешки, никакой реакции у мюнхенской номенклатуры не вызвала. Ну, действительно, кто из числа правящих чиновников в здравом уме пойдет на военный переворот в стране? Дело чиновника сидеть в кабинете, заниматься демагогией, плести интриги, ползти вверх по карьерной лестнице. Какой к черту переворот, да еще вооруженный? Этих людей из теплого кресла лишний раз не вытащить.

Гитлер на то время не имел отношения к номенклатуре, он был молодым, экзальтированным, неопытным политиком. Он не понял их, они не поняли его. В результате случился путч, над которым потешалась вся Германия, приклеив ему обидное название «пивной»: мол, местные алкоголики собрались за пивом, нализались и решили взять власть в свои пьяные руки. Гитлеровский спектакль, а Пивной путч был целиком его представлением, начался вечером 8 ноября 1923 года и закончился утром 9-го. Тем ноябрьским вечером в самой большой мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер» собрались граждане ультраправых взглядов. Программой предполагалось выступление правящей верхушки баварской диктатуры. Пивная была главным в Мюнхене местом, где проходили подобные заседания. Это была обычная встреча руководства ультраправых города со своими сторонниками, такие вечера проводились регулярно, ничто не предвещало ничего необычного. В пивной насчитывалось около 3 тысяч человек. Выступал Густав фон Кар. В зале стоял гул голосов, люди пили и трепались. Неожиданно посреди всего этого гама Адольф Гитлер залезает на стул в центре зала и стреляет из пистолета в потолок, требуя внимания, – непростая просьба в такой большой нетрезвой толпе. Добившись тишины, Гитлер начинает выкрикивать программу нацистской партии на вечер: «Национальная революция началась… пивная окружена нашими людьми… если не будет тишины, я прикажу установить на галерее пулемет… Берлинское правительство низложено, Баварское правительство низложено… рейхсвер и полиция с нами… флаги со свастикой реют над страной… сейчас мы создадим временное национальное правительство… смерть берлинским евреям и ноябрьским предателям». Пивную действительно окружили около 600 вооруженных штурмовиков СА, и у них действительно имелся пулемет. Самого Гитлера в пивной, когда он со стула излагал свои военно-политические тезисы, окружало порядка двадцати самых верных соратников.

Договорив, Гитлер и его ближайшие соратники, размахивая пистолетами, уводят баварский номенклатурный триумвират в подсобку – «поговорить». Пока Гитлер пытается договориться с фон Каром, фон Лоссовым и фон Зайсером, место на импровизированной сцене занимают другие нацистские ораторы. Одновременно посылают за генералом Людендорфом, который понятия не имеет, что в пивной происходит. Гитлер предлагает правящей номенклатуре присоединиться к перевороту, обещая им прежние должности и все остальное. Они мнутся, потому как боятся, и правильно делают, ведь гитлеровское повстанческое безумие шито белыми нитками и в считанные дни Берлин с ними разделается. Сидеть им всем в тюрьме, а не на своей теплой должности. Приезжает генерал Людендорф. Этот, наоборот, с радостью поддерживает Гитлера, ему бояться нечего. Генералу