История куртизанок - Элизабет Эбботт

Кароль, однако, сожалея о жертве, принесенной им во имя любви, принялся поливать грязью тех, кто вынудил его это сделать, и публично заявил, что отрекся под принуждением. А в политически нестабильной Румынии лидеры оппозиции поддерживали передачу ему власти, надеясь, что тем самым будет покончено с репрессивным режимом, установленным людьми, правившими от имени Михая. Но даже эти сторонники Кароля требовали, чтобы он «отрекся от известной связи» с ненавистной Еленой Лупеску{72}. Кроме того, они наводнили Румынию листовками, в которых опровергалось то обстоятельство, что он покинул родину из-за Елены.

Каролю пришлось делать выбор между королевством и фавориткой. Вмешавшись в этот процесс, Елена заявила, что будет «самым счастливым человеком», если Кароль вернется в Румынию в роли короля{73}. И вот 8 июня 1930 г. после принятия конституционных изменений и поправок Кароль принес королевскую присягу и сменил на троне своего малолетнего сына.

Елена, оставшаяся во Франции, чувствовала себя глубоко несчастной. Поддастся ли Кароль на уговоры матери вторично жениться на Елене Греческой? Вынудит ли его давление политических сил бросить свою разведенную еврейскую фаворитку? Будет ли он ее любить как раньше? В смятении и страхе от перспективы его потерять, Елена похудела на семнадцать фунтов, ее постоянно терзали мигрени. Она даже угрожала покончить жизнь самоубийством. «Если бы ты меня любил, ты бы так не поступал. Будь великодушен. Не обманывай меня», — просила она{74}.

Спустя два мучительных месяца Елена тайком вернулась в Румынию. Кароль сердился, но, увидев ее вновь, как всегда, подпал под влияние ее чар. Сначала он поселил Елену в гостинице, потом во дворце в Бухаресте. В 1932 г. он купил ей двухэтажный особняк из красного кирпича на проспекте Вульпаче, в фешенебельном пригороде Бухареста.

Интересно, что хотя она кружила Каролю голову, дом, который он ей подарил, по словам одной саркастически настроенной современницы, имел сомнительную репутацию и «был битком набит безликой мебелью и всяким хламом, [Это] доказывало лишь одно: грех себя не оправдывал. Мадам Помпадур перевернулась бы в гробу, увидев, что стало с ее профессией»{75}. Если не считать замечательного биде из зеленого мрамора, ее ванную могли бы обставить Сирс, Робак и Компания. С другой стороны, Кароль оплачивал счета за изысканные, обычно черные наряды парижских модельеров, которые прекрасно оттеняли чудесный цвет ее лица и огненно-рыжие волосы. Он также следил за тем, чтобы она не испытывала недостатка в ювелирных украшениях.

Помимо респектабельного дома, изысканных нарядов и уникальных драгоценностей, Елена в избытке имела то, чем дорожила больше всего, — любовь и преданность Кароля, а также полную свободу влиять на представителей элиты румынского общества, которые собирались у нее дома, где можно было встретиться с самим королем. На самом деле именно эти люди, группировавшиеся вокруг нее, и правили Румынией — как друзья королевы Марии управляли страной в период царствования Фердинанда. (Возглавлял сторонников короля Фердинанда любовник Марии — князь Барбу Штирбей, который, как полагал Кароль, был настоящим отцом его сестры Илеаны.) Власть Елены над Каролем позволила одному историку сделать вывод о том, что «ключом к пониманию. его правления являются его отношения с фавориткой»{76}.

Вместе с тем Елена была дальновидной деловой женщиной и, имея возможность контролировать картели и даже извлекать выгоду из заказов Румынии на производство вооружений, сколотила собственное состояние. Единственным, в чем Кароль ей отказывал, была уверенность в завтрашнем дне и признание, которое мог дать только брак. «Король должен вести двойную жизнь — одну как монарх, другую личную», — говорил он{77}. Как бы то ни было, из-за усиления в Румынии и нацистской Германии официального антисемитизма, монархия Кароля не пережила бы его женитьбы на фаворитке-еврейке.

Молодой фанатик Корнелиу Зеля Кодряну, основавший крайне реакционную, антисемитскую, военизированную организацию «Железная гвардия», смог наладить тесные политические связи, в частности в Министерстве внутренних дел. Совместными усилиями «Гвардия» и министерство организовывали погромы, разрушали синагоги и на национальном уровне всячески разжигали ненависть к евреям.

В 1933 г. Ион Дука, премьер-министр страны, возглавлявший в то время Национальную либеральную партию и стремившийся установить в Румынии конституционную монархию, объявил «Железную гвардию» вне закона. Фашисты незамедлительно ответили ударом на удар: Кодряну распорядился убить Дуку. Позже «Гвардия» восстановилась и набрала такую силу, что Каролю потребовалось предпринимать какие-то шаги. Он попытался подорвать влияние «Гвардии», поддерживая другие политические группировки, в частности Румынский фронт, несмотря на то, что он также выступал против международного еврейства и так называемой иудизации прессы и национальной литературы.

На самом деле против евреев выступало большинство румынских политических партий, что дало возможность парламенту преследовать их с помощью репрессивного законодательства. Евреев-адвокатов вычеркивали из списков официально зарегистрированных юристов. Для евреев-студентов при поступлении в университеты вводились процентные нормы, иногда равнявшиеся нулю. Евреям-предпринимателям отказывали в импортных квотах на сырье и товары. Банки не хотели кредитовать евреев-промышленников, но в то же время их предприятия облагали огромными налогами специально, чтобы разорить.

По мере того как немецкий Голиаф пожирал своих европейских соседей, в 1938 г. проведя аншлюс Австрии, а в 1939 г. аннексировав Чехословакию и оккупировав западную Польшу, многие румынские политики стремились воспользоваться представившейся возможностью занять руководящие посты в совместных немецко-румынских предприятиях, и такие шаги неизменно приводили к увольнению всех сотрудников-евреев. В 1940 г., когда Румыния заплатила своей автономией за относительно безопасный статус сателлита нацистской Германии, положение евреев в стране еще более ухудшилось. И тем не менее, пока Кароль не покинул Румынию 6 сентября 1940 г., официальным руководителем процесса нацификации антисемитского румынского государства считался король, чья фаворитка и главная советница была еврейкой.

Очевидно, если бы стало известно, что Кароль II и Елена Лупеску геройски боролись с антисемитизмом, это произвело бы самое благоприятное впечатление. Но истинное положение вещей было иным. Ни он, ни она, как представляется, особенно не переживали по поводу лишения румынских евреев их прав и свобод, включая право зарабатывать себе на жизнь. Близкое окружение Елены представляло собой странную смесь евреев и антисемитов, как будто терпевших друг друга или, по крайней мере, откладывавших на потом взаимную вражду в присутствии женщины, которую многие историки признали, «возможно, самой могущественной фавориткой двадцатого столетия»{78}. Лишь неуязвимость положения фаворитки Кароля защитила ее от унижений, выпавших на долю других евреев.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});