11/22/63 - Стивен Кинг

Я свернул на его улицу, чтобы доставить Эла к двери, надеясь, что потом мне удастся проехать семь или восемь миль до Сабаттуса, не заснув за рулем. Но меня не отпускала еще одна мысль, и я счел необходимым ее озвучить. Хотя бы для того, чтобы он не питал слишком больших надежд.

– Прошлое упрямо, Эл. И оно не хочет, чтобы его меняли.

– Знаю. Я же тебе говорил.

– Говорил. Но я думаю, что сопротивление возрастает пропорционально масштабу изменения будущего, которое может вызвать то или иное вмешательство.

Он посмотрел на меня. Кожа под его глазами стала почти черной, а в самих глазах проступила боль.

– Если можно, объясни, но только простыми словами.

– Изменить будущее семьи Даннингов оказалось сложнее, чем изменить будущее Каролин Пулин, отчасти потому, что изменение касалось нескольких человек, а в основном потому, что Пулин в обоих случаях осталась жива. Дорис Даннинг и трое ее детей умерли бы... И один из них все равно умер, хотя я собираюсь это исправить.

Тень улыбки коснулась губ Эла.

– Молодец. Только в следующий раз пригнись пониже. А не то получишь второй шрам, на котором могут не отрасти волосы.

Я представлял, как обойтись без шрама, но предпочел не делиться своими идеями. Свернул на подъездную дорожку к дому Эла.

– Я хочу сказать, что мне, возможно, не удастся остановить Освальда. Во всяком случае, с первой попытки. – Я рассмеялся. – Но что с того? Я и на права с первого раза не сдал.

– Я тоже, но мне не пришлось ждать второй попытки пять лет.

Я понимал, о чем он.

– Сколько тебе лет, Джейк? Тридцать? Тридцать два?

– Тридцать пять. – И за это утро я еще на два месяца приблизился к тридцати шести, но к чему упоминать о такой мелочи?

– Если ты провалишься и придется начинать все заново, тебе будет уже сорок пять, когда карусель завершит второй круг. А за десять лет может случиться многое, особенно если прошлое против тебя.

– Знаю, – кивнул я. – Вижу, что случилось с тобой.

– Я докурился до рака легких, ничего больше. – В подтверждение он кашлянул, однако в его глазах я видел не только боль, но и сомнения.

– Возможно, и так. Надеюсь, что так. Но нам этого не уз...

Входная дверь дома Эла распахнулась. Дородная молодая женщина в ярко-зеленом платье и белых туфлях на низком каблуке, как у «Медсестры Нэнси»[72], сбежала с крыльца на подъездную дорожку. Увидела Эла, сгорбившегося на переднем сиденье моей «Тойоты», и рывком распахнула дверь.

– Мистер Темплтон, где вы были? Я пришла, чтобы дать вам лекарства, а когда обнаружила, что дом пуст, подумала...

Ему удалось улыбнуться.

– Я знаю, что вы подумали, но я в порядке. Не так чтобы в форме, но в порядке.

Она посмотрела на меня.

– И вы. Зачем усадили его в машину? Разве вы не видите, как он ослабел?

Я, разумеется, видел. Но поскольку не мог рассказать ей о том, чем мы занимались, молчал и готовился выдержать нагоняй как мужчина.

– Мы отъезжали по важному делу, – вступился за меня Эл. – Нам пришлось. Понимаете?

– И все равно...

Он начал вылезать из кабины.

– Помогите мне добраться до кровати, Дорис. Джейку надо домой.

Дорис.

Как жена Даннинга.

Эл не заметил совпадения – и, конечно, это не могло не быть совпадением, такое имя встречалось весьма часто, – но в голове у меня все равно звякнул звоночек.

6

Я добрался до дома и на этот раз потянулся к ручнику «Санлайнера». Заглушая двигатель, подумал, что в сравнении с автомобилем, на котором я ездил в Дерри, «Тойота» – тесная, неудобная, неприятная глазу колымага из пластмассы и фибергласса. Вошел в дом, собрался покормить кота и обнаружил, что еда в миске свежая. А почему нет? В 2011 году с моего отъезда прошло только полтора часа.

– Съешь это, Элмор, – посоветовал ему я. – В Китае полно голодающих котов, которые не отказались бы от миски «Фрискис чойс катс».

Элмор ответил презрительным взглядом и ретировался через кошачий лаз в двери. Я достал из холодильника два обеда «Стауфферс» (думая совсем как учащееся говорить чудовище Франкенштейна: Микроволновка хороший, современный автомобиль плохой). Съел все, выбросил мусор и пошел в спальню. Снял белую хлопчатобумажную рубашку из 1958 года (слава Богу, медсестра Дорис слишком разозлилась на Эла, чтобы заметить кровяные пятна), сел на край кровати, расшнуровал удобные туфли тех же времен, а потом повалился на спину. Уснул еще до того, как коснулся покрывала.

7

Про будильник я забыл и мог бы проспать все на свете, но в четверть пятого Элмор прыгнул мне на грудь и принялся обнюхивать лицо. Это означало, что миску он вылизал и требует добавки. Я подчинился. Потом умылся холодной водой, съел тарелку пшенично-рисовых хлопьев, думая о том, что пройдет немало времени, прежде чем удастся навести порядок с приемами пищи.

Насытившись, я пошел в кабинет и включил компьютер. Моей первой киберостановкой стала библиотека. Эл не ошибся: ее база данных включала все материалы, опубликованные в «Лисбон-Фоллс энтерпрайз». Чтобы получить доступ к этим сокровищам, пришлось записаться в «Друзья библиотеки», заплатив десять долларов, но, учитывая обстоятельства, цена высокой не казалась.

Я нашел искомое в номере за седьмое ноября. На второй странице, между заметками об автомобильной аварии со смертельным исходом и о предполагаемом поджоге, размещалась статья под заголовком «МЕСТНАЯ ПОЛИЦИЯ РАЗЫСКИВАЕТ ТАИНСТВЕННОГО МУЖЧИНУ». Под таинственным мужчиной подразумевался я... или мое альтер эго эйзенхауэровской эпохи. Кабриолет «Санлайнер» обнаружили, пятна крови заметили. Билл Тит опознал «Форд»: именно этот автомобиль он продал некоему мистеру Джорджу Амберсону. Тон статьи тронул мое сердце: искренняя тревога о пропавшем (и, возможно, раненом) человеке. Никто не знал, где он и что с ним. Грегори Дьюсен, знакомый мне банкир из «Хоумтаун траст», описал меня как «учтивого и вежливого мужчину». Эдди Баумер, владелец «Парикмахерской Баумера», практически повторил его слова. Ни тени подозрения не пало на честное имя Амберсона. Все могло обернуться иначе, если бы меня связали с сенсационными убийствами в Дерри... но пронесло.

Не связали меня с этими убийствами и на следующей неделе, когда интерес к моей особе сократился до коротенького абзаца в информационной колонке: «Поиски пропавшего мужчины из Висконсина продолжаются». Неделей позже «Уикли энтерпрайз» уделила особое внимание близящемуся празднику, так что Джордж Амберсон исчез со страниц еженедельника навсегда. Однако я побывал в прошлом. Эл вырезал свои инициалы на дереве. Я нашел упоминание о себе на страницах старой газеты. Я этого ожидал, но когда увидел доказательство собственными глазами, по коже побежали мурашки.

Потом я отправился на сайт «Дерри дейли ньюс». Доступ к архивам обошелся мне гораздо дороже, в тридцать четыре с половиной доллара, зато уже через несколько минут я смотрел на первую страницу номера за 1 ноября 1958 года.

Казалось бы, столь сенсационному преступлению самое место на первой полосе местной газеты, но в Дерри – Необычном маленьком городе – делали все, чтобы не выставлять напоказ свои злодеяния. Большую часть первой полосы отдали статье о встрече представителей России, Великобритании и Соединенных Штатов в Женеве. Обсуждалась возможность запрета испытаний атомного оружия. Ниже шел материал о четырнадцатилетием шахматном вундеркинде Бобби Фишере. И лишь в самом низу первой страницы, в левом углу (эксперты по массмедиа говорят, что туда люди бросают взгляд напоследок, если вообще бросают), нашлось место началу статьи, озаглавленной «УБИЙСТВЕННАЯ ЯРОСТЬ ПРИВОДИТ К ДВУМ СМЕРТЯМ». Согласно статье, Фрэнк Даннинг, «уважаемый представитель бизнес-сообщества и участник многих благотворительных мероприятий», в пятницу вечером, чуть позже восьми, прибыл в дом жены, с которой жил врозь, «в состоянии опьянения». После ссоры с женой (ничего такого я не слышал... хотя и присутствовал при этом) Даннинг ударил ее молотком, сломал ей руку и убил своего двенадцатилетнего сына Артура Даннинга, когда тот попытался защитить мать.

Продолжение разместили на странице двенадцать. Открыв ее, я увидел фотографию моего доброго то ли друга, то ли врага Билла Теркотта. Согласно статье, «мистер Теркотт проходил мимо, когда услышал крики и вопли, доносящиеся из дома Даннингов». Он подбежал к дому, через открытую дверь увидел, что происходит, и предложил мистеру Фрэнку Даннингу «прекратить махать молотком». Даннинг отказался. Мистер Теркотт заметил на ремне Даннинга охотничий нож в чехле и вытащил его. Даннинг бросился на мистера Теркотта, они схватились, и в завязавшейся драке мистер Теркотт проткнул Даннинга ножом, а несколькими минутами позже у героического мистера Теркотта случился инфаркт.