Чего стоит Париж? - Владимир Свержин

Мано сидел на краю колодца, все еще сжимая рукоять ворота. Заметив меня, он намеревался было вскочить, но я остановил его:

– Шевалье, мне надо поговорить с вами.

– К вашим услугам, сир, – вяло ответил де Батц, глядя поверх меня, чтобы скрыть стоящие в уголках глаз слезы.

– Святой отец! – Я повернулся к благочестивому Адриэну. – Там, на постоялом дворе, – раненый, который, несомненно, очень нуждается в духовном наставлении. Сходите туда, отче.

– Вы правы, сын мой, – мягко произнес христолюбивый монах. – Оставляю вас наедине. – Наш походный капеллан опустил очи долу, принимая вид благостный, точно блаженный Августин, искушаемый сонмом бесов. – Нести слово Божье страждущим первейшая задача верных слуг Божьих. – Он осенил нас крестным знамением и, благословив, засеменил к дому, молитвенно складывая руки перед грудью.

– Ну что? – спросил я, кладя руку на плечо лейтенанту. – Конфьянс отказала?

– Да, сир, – с трудом выдавил Мано. – Она желала бы видеть меня другом – не более того.

– Пустое, – усмехнулся я. – Не бери в голову. Ты ей нравишься. Это видно всякому, имеющему глаза. Ты просто смутил ее своим натиском. Любовные дела не терпят грома. Не забывай, Конфьянс – нежная девушка, а не вражеская крепость, которую следует взять на копье. Стань для нее источником радости, поскольку опорой для мадемуазель де Пейрак ты уже являешься. А подвиги… Твои подвиги больше нужны мне, чем ей.

– Но, мой капитан, у меня нет ничего, кроме отваги и верной руки.

– Неправда. У тебя есть истинное благородство, быстрый ум и, главное, есть настоящая любовь. Такое сочетание весьма редко в наше время!

– Но все же, сир, она графиня из самого знатного рода Тулузы. А всего богатства моих предков с трудом достанет для того, чтобы достойно отпраздновать свадьбу со столь знатной дамой.

– Сейчас я немногим богаче тебя, Мано. И все же, поверь мне, от нас в эти дни более чем от кого-либо зависит судьба Франции. А богатство – оно придет, когда действительно понадобится.

– Хочу верить вам. Ваше Величество, – печально вздохнул Маноэль.

– Конечно, верь. У тебя нет другого выбора, – шутливо напутствовал его я. – И вот еще что. Ты там что-то говорил о подвигах. Так вот, мне от тебя нужен подвиг.

– Я готов, мессир, – гордо выпрямился гасконец, все еще скрывая слезы.

– Это прекрасно, – кивнул я. – Хотя для начала вам, сударь, следует переодеться. Незачем выезжать мокрым отсюда. По дороге в Мезьер вы еще успеете взмокнуть.

– Я должен ехать на север?

– Да. Через четыре, максимум через четыре с половиной дня мне нужны войска не далее чем в полудне перехода от Реймса. Вся армия ни к чему. Достаточно тысяч двух всадников. Пусть пробираются небольшими отрядами и сосредоточиваются близ Ансени. Там есть большой лес. В нем сборный пункт.

– Я все сделаю, мой капитан. – Гвардеец расправил плечи, заслышав привычную музыку военного приказа.

– Я не дам тебе с собой письма. Наемник, направляющийся в военный лагерь, не вызывает подозрений. Если же, не дай бог, тебя схватят и найдут мое послание – все дело будет обречено на провал. Запомни крепко-накрепко: сегодня в твоих руках судьба французской короны. А когда мы победим, в чем лично у меня нет никаких сомнений, я сам буду просить короля Франции дать разрешение на твой брак с графиней де Пейрак.

– Не беспокойтесь. Ваше Величество! – просиял де Батц. – В армии вторжения служат три моих брата. Если понадобится, они подтвердят мои полномочия. Позвольте отправляться!

– Куда? – спохватился я, вызывая Лиса. – Без шпаги? «Рейнар, ты там сильно занят?»

– «Собирался развязать хозяина со слугой – завтрак-то надо готовить! Или предлагаешь на сардельках перетоптаться?»

– «Ничего, подождут пару минут. Там в зале валяется шпага Мано. Будь добр, принеси ее сюда. Негоже такому славному оружию находиться вдали от своего повелителя».

– «Ладно, ща усе сделаем. Ух, как сказанул! Мороз по колее! Виват Маноэль Великолепный, повелитель шпаг и государь пистолей! И прочего металлолома».

Он появился во дворе в тот самый миг, когда Мано сконфуженно, обнаружив отсутствие клинка в ножнах, пытался вспомнить, где же расстался со своей неразлучной спутницей.

– Мано! – крикнул д'Орбиньяк от дверей, делая шутливый «парад» лейтенантской шпагой. – Тут хозяин спрашивает, тебе эта железяка зачем-нибудь нужна или можно ее использовать вместо вертела?

Я лишь молча покачал головой. Лис был неисправим.

Глава 17

Стоит ли предаваться греху уныния, когда в мире так много иных грехов.

Один хороший человек

В путь мы отправлялись рано утром. Солнце едва осветило ажурный крест на колокольне ближнего монастыря, и утренняя стража только-только завозилась у ворот, отпирая замки и снимая толстенные брусья засовов. Впрочем, сказать, что мы выступили в этот час, было бы не совсем верно. Мано, обрадованный возможностью заняться привычным делом, сиречь свершением подвигов, умчался много раньше. Благо в вещах убитых нами дворян нашлось одеяние, пришедшееся впору моему статному лейтенанту. К тому же лорранский крест Лотаринг-ского дома был неплохим пропуском в здешних местах. Хотя в Мезьере с ним лучше бы не появляться.

Как бы то ни было, де Батц умчался еще до рассвета, подобно многим считая активное действие лучшим лекарством от отчаяния. Мы отправлялись в путь часа через три после него. Жозефина, сонная и уставшая, но воспрянувшая ото сна из-за необходимости урегулировать с хозяином вопрос возмещения ущерба, уперев руки в боки, ругалась с кабатчиком за каждый су. Из хозяйской комнатки, примыкавшей к кухне, сначала доносились ее гневные вопли, потом все стихло. А еще через некоторое время Жози появилась в зале, поправляя одежду и вполне довольная жизнью.

– Все в порядке, – увидев меня, отрапортовала она. – До ночи трупы полежат в погребе, а как стемнеет, он вывезет их в лес и бросит у дороги так, будто на них напали разбойники, благо слуг у стервецов с собой не было.

Я невольно поморщился. Убитые были нашими врагами по стечению обстоятельств и хамами, возможно, из-за обилия винных паров, гулявших в их головах. Однако это не причина, чтобы отказывать им в достойном погребении. В противном случае в лесу у дороги на растерзание диким зверям пришлось бы бросить большую часть населения Франции. И все же Жозефина была права: разбирательство по делу об убиении в кабацкой драке шести «ни в чем не повинных дворян» никак не входило в наши планы.

– А не предаст? – спросил я.

– С чего бы это вдруг?! – усмехнулась Жозефина, глядя на меня с нескрываемым удивлением. – У него тут, на постоялом дворе, лежит раненый любимец короля Франции. А они его, между прочим, везли связанного. Так что хозяину нет резона нас обвинять. Не то ведь начнут спрашивать, отчего это вдруг он не доложил страже о странных гостях и пленнике.

– А если он гизар?

– Мсье, он содержатель постоялого двора, а стало быть, всегда на стороне сильного. Однако старается подкармливать слабых. Один Бог знает, что будет завтра, В любом случае трупы – не его клиенты.

Наша дискуссия была прервана появлением Лиса, волокущего объемистый тюк добычи, завернутый в чей-то трофейный плащ.

– О! Жозефина, я тебя как раз ищу. Сир, не грузите даму ерундой. Она мне нужна как женщина, – без тени сомнения выпалил д'Орбиньяк.

– Это что ты такое себе удумал, стервец! Я, между прочим, честная парижанка! Чтобы я за просто так…

– Мадам! Мадам! О чем это вы? – замахал на нее руками Лис. – Никогда, ни за что, не здесь и не сейчас! Страна в огне, а мы в постели! О чем вы думаете в этот роковой для Отечества час?! Мне так, кое-что подшить, подклеить.

– А! – заметно смягчаясь, проговорила Жозефина. – Так бы сразу и сказал.

– А я шо! Я ж твержу – высокое женское предназначение. А если, сударыня, вы подумали о том же, о чем и я, то пусть вам будет стыдно.

Пререкания могли затянуться надолго. И Рейнар, и Жози терпеть не могли, чтобы последнее слово оставалось за собеседником.

– Ступайте! – гневно хмурясь, приказал я. – Не хватало еще дожидаться, пока проснутся остальные постояльцы.

– Да ну и черт с ними! – Жози непременно должна была поставить точку в нашей беседе.

* * *

Мы выезжали примерно минут через сорок.

– Прощайте, Ваше Величество! – выбежал проводить нас хозяин постоялого двора. – Не обессудьте, коли что не так. И извольте не сомневаться, все сделаем в лучшем виде! И за раненым присмотрим, и… – Он сделал многозначительную паузу и подмигнул мне левым глазом, – Ну… сами. понимаете…

– Спасибо тебе, почтеннейший, – небрежно кивнул я, вскакивая в седло. – Уж и не знаю, как тебя благодарить.

– О, что вы, что вы! – замахал руками трактирщик. – Вот разве вы из своей Богемии пришлете мне бочку-другую вашего знаменитого пива…

– Ну да, конечно! – стараясь скрыть недоумение, согласился я. – Как только доберусь до Богемии, тотчас же вышлю. Но, поехали!