Западня - Андрей Стрелко

Придя в себя, Птица ощутил, что лежит на полу, руку жжет, но, несмотря на боль, пальцами шевелить можно. Значит, на месте. И звуки вернулись неожиданно быстро, даже не верится, что проскочил. Или умер?

– Птица, ты живой? – Голос Крюка звучал ровно, не похоже, что Крюк сильно волновался.

Оглянувшись, Птица увидел его лицо. Улыбается, гад!

– Вот видишь, а ты боялся.

– Уши заложило, – пожаловался умник, хотя все это время только и думал о пальцах на правой руке. Рассмотреть их мешала ткань комбинезона, впрочем, и без того ясно, что ожог будет сильным.

– Это не заложило, – успокоил Крюк. – Просто у комбинезона есть функция шумоподавления, она сработала. Кстати, светопреломление тоже встроено, чтобы не ослепнуть, а то бы ты сейчас был как та обезьяна – ничего не вижу, ничего не слышу… Ожоги есть?

– Рука, правая… Болит сильно.

– Плохо. Надо поторапливаться. Ты карман-то правый выверни, а то тлеет.

Птица только сейчас осмотрел себя – удивительно, но кевлар действительно выдержал удар молнии. От правой руки до пояса прошла отчетливая выжженная линия, очертив путь прошедшего напряжения, внизу он разделялся на несколько более узких дорожек по направлению к зашитым в поверхность кевлара вставкам.

Птица насчитал восемь дорожек, одна из которых, справа, заканчивалась обугленной головешкой с человеческий кулак, торчащей из разрыва ткани. От головешки шел ядовито-серый дымок, а край прожженного комбинезона тлел тусклым оранжевым огоньком.

Пришлось изловчиться и левой рукой вытолкнуть из прорехи сгоревший артефакт – упав на пол, тот рассыпался кучей искр, но не весь, внутри оказался небольшой плотный шарик ярко-синего цвета с красными вкраплениями и шершавой поверхностью.

– Что это?

– То, что осталось от «батарейки». Артефакт.

– Можно его посмотреть?

– Не надо! В нем сейчас куча электричества, а тебе надо беречь оставшиеся приемники энергии. И вообще, старайся с ним поменьше контактировать.

– Крюк, здесь такое электромагнитное поле, что я не могу с ним не контактировать.

– Тогда поторапливайся. У тебя через двадцать минут рука распухнет, мы ее потом из комбинезона не вытащим.

Такая перспектива Птицу не обрадовала, и он наконец-то приступил к делу. Сначала быстренько сложил в контейнеры «сопливчиков», потом обошел «электросеть», почти идеально, лишь раз короткая молния шаркнула по поверхности комбинезона и исчезла в одном из приемников, Птица ее даже не почувствовал. «Чернильницу» пришлось занять делом, Птица бросил в нее нестандартный и явно радиоактивный артефакт – металлический диск с противным зеленым блеском, аномалия тут же обволокла его темной массой и вдвое уменьшилась в размерах.

Обернув ноги «пленкой», Птица перескочил через «студень» и достиг первой цели – плотного скопления артефактов, среди которых были такие необходимые «слезы вселенной», «ведьмина коса», «молнии» и все остальное, что нужно для создания ДП в лабораторно-уличных условиях. С задачей умник справился быстро, даже одной рукой, хотя вторая все время напоминала о себе дикой болью.

– Ну что, все есть? – поинтересовался Крюк.

– Все, только «мороженого» маловато. Оно тут размазано по другим артефактам, собирать трудно.

– Ну, собирай, сколько сможешь, что теперь…

– Минут на десять, не больше. Ты управишься?

– Постараюсь. Если все собрал, то двигай назад. На «батарейку» иди, два шага вперед, потом поворачивай налево.

Спустя минуту Птица стоял перед выходом, держа в руках четыре свежие «вечные батарейки». Неопустошенные, конечно, но какую-то часть энергии все равно возьмут на себя. Крюк между тем сложил все, что притащил Птица, в кучку в полуметре от «мясорубки», а к веревке привязал длинный металлический прут так, чтобы легким движением можно было замкнуть аномалию на массе. На долю секунды это понизит заряд в аномалии и облегчит задачу Птице.

– Значит, так. – Крюк отошел на безопасное расстояние, чтобы не попасть под удар электрической дуги. – Я дергаю, замыкаю контакт. Как только сверкнет, ты ломишься вперед. Ясно?

– Да, – раздалось из зала.

– Готов?

– Готов!

– На три. Раз, два, три!

Фейерверк получился на славу, пиротехники голливудских блокбастеров сдохли бы от зависти. Мощная дуга в долю секунды рассыпалась по металлу и тушкам плотей, металлический прут расплавился мгновенно, разлетаясь в стороны кипящим железом. Взрыв: во все стороны брызнули ошметки тел, разорванные электрическим ударом, дым и запах паленой плоти заволокли коридор. И как апофеоз события – Птица, окутанный потоками молний и искрящихся электрических дорожек, вышел из-за угла, подобно западному киногерою, готовому дать бой любому нарушителю спокойствия. Супермен, бля!.. Картинку испортило лишь то, что в последний момент «мясорубка» все же стукнула его сзади вторым разрядом, и Птица позорно шмякнулся на пол в то, что осталось от обгорелых и дурно пахнущих плотей. Это как-то больше подходило Птице.

Крюк подбежал к нему и потянул за плечо:

– Ну что, живой?

Птица сел. Голова немного кружилась, к боли в пальцах добавилась боль в спине и левом боку. Но главное – он выжил! Прошел сквозь «мясорубку» и выжил! Жаль только, никто об этом не узнает, даже сам Птица.

– Если живой, то скидывай костюм, все вставки прогорели, теперь его только на свалку.

– Хорошая штука, – похвалил Птица, стаскивая с себя комбинезон. На поверхности зияло восемь огромных дыр, но внутренний подклад выдержал. Если бы хотя бы в одном месте кевлар прогорел насквозь, от Птицы остались бы только рожки да ножки. – Я, наверное, первый человек, прошедший сквозь «мясорубку». Ребята бы в лагере от зависти умерли.

– Ребята бы в лагере у виска покрутили, – остудил запал Птицы Крюк. – А насчет первого не обольщайся. Я уже такое проделывал, да и Алхимик тоже.

– Ты бы меня с ним, что ли, познакомил, с Алхимиком этим, – попросил умник. – Странный тип. Байки про него мы слышали, а вживую ни разу не сталкивались.

– С его отрядом мало кто сталкивался, они в таких местах околачиваются, где не каждый пройдет. Отмороженные ребята, но толк в трансмутациях знают, этого не отнять.

– А откуда они знают?

– Слышь, Птица, тебе не все ли равно? Ты меня уже достал своими вопросами. Я тебе обещаю, что познакомлю тебя с Алхимиком, но… если только у нас получится перезагрузить контур, как мы задумали.

– Ага, а тогда ты забудешь про обещание, – обиженно промямлил умник.

– Точно так же как ты забудешь все, что узнал от меня про Алхимика и его дела. Так на хрена мы тут разговоры разговариваем?

Птица тоскливо посмотрел на Крюка. Опять Крюк прав, и ничего не попишешь. Сейчас вообще нет ничего, кроме одной задачи – передать самим себе максимум информации о «мешке», чтобы со второй попытки уничтожить его без потерь.

– Возвращаемся в ангар, мне нужен корпус. Видел я там один бак подходящий. – Птица нагрузил на плечи контейнеры с хабаром, и Крюк, с сожалением посмотрев на бесхозно лежащие модификаты «вечных батареек», потрусил к лестнице.

На выходе неизвестно откуда навстречу Крюку выкатился щенок, черный, с белыми кончиками лап, обычный, неслепой. Малыш подбежал к людям, остановился в метре от них и с любопытством, поочередно склоняя голову то вправо, то влево, поглядел на Крюка и Птицу.

– Откуда он взялся? – спросил умник.

Крюка волновал тот же вопрос. Несомненно, щенок из той стаи, что расстреляли в первом ангаре, но как он добрался сюда, если линия аномалий, разделявшая два ангара, слишком плотная, чтобы полагаться на простое везение. Кстати, несколько псов остались в живых, а там Серый и Мэг.

Крюк бросился внутрь, едва не раздавив отпрянувшего щенка тяжелым сапогом, и понял, что Зона преподнесла ему еще один урок. Здесь нельзя никого жалеть! Любая слабость карается большими неприятностями. Шесть дворняг, утробно рыча, окружили тело Мэг, рядом копошились щенки разного веса – остатки стаи, которую пожалел Крюк, не добив до конца. За те семь часов, что потратили старатели на борьбу с зомбяками, контроллером и добычу артефактов, псы успели зализать раны и даже обзавелись вожаком.

Осмотрев шею Мэг, Крюк понял, что опоздал, та самая сука с оттопыренными сосками, что кормила детенышей, перегрызла ей горло, и теперь с белой пасти падали на пол жирные кровавые капли. Серый тоже наверняка был мертв. А рядом с сукой, почти бок о бок, стоял огромный кобель. Он сильно отличался от остальных псов ростом и толщиной лап, широкий лоб делал его похожим на дога, а острая пасть выдавала принадлежность к волчьей породе. Да и окрас его сильно походил на окрас чернобыльца – черный с блеском мех и несколько прожилок белизны на боках и спине.

«Где же ты был раньше, – подумал Крюк, сосредоточиваясь на артефакте, висевшем на поясе. – Бросил стаю на произвол? Уходил по делам? Или просто спрятался, потому что знал, что пока не в силах противостоять людям? Спрятался до лучших времен, ждал, когда их останется слишком мало и у них не останется сил, чтобы дать отпор. Ну что ж, ты выбрал подходящий момент».