Наследие предков (СИ) - Даниэль Зеа Рэй

Спустя пять минут к Анне вышел Роман.

- Госпожа, - шепотом произнес он, - я вас уже не ждал сегодня.

- Лекарство готово? – спросила Анна, протягиваю Роману серебряные монеты.

- Конечно, госпожа!

Взяв монеты, Роман достал из кармана халата темную склянку.

- Принимать как обычно, госпожа.

- Спасибо, Роман.

- Госпожа, я тут порошок проверил, который вы мне принесли.

Анна нахмурилась и к Роману лицом повернулась:

- И что скажешь?

Роман руку вперед протянул и по сторонам оглядываться стал.

- Я же заплатила уже! – прорычала Анна.

- За такие вести, госпожа, скупиться не стоит.

Анна, стиснув зубы, положила в ладонь серебряный.

- Госпожа… - с обидой в голосе прошептал Ромик.

- Ладно, - вздохнула она и достала еще один серебряный. – Говори, что нашел!

Роман деньги в карман сунул и к Анне наклонился, на ухо шепча свой ответ.

- Что?! – ладонь метнулась к губам.

- Как на духу говорю, госпожа, - поклялся Ромик и к двери повернулся. – Ежели что, приходите снова. Вы знаете, госпожа: я вам никогда отказать не смогу.

- Спасибо, Роман, - сквозь зубы ответила Анна и направилась по переулку в сторону центральной улицы.

Господи… Да что же это…

Анна склянку в сумку под плащом припрятала и вышла на центральную улицу. Склонив голову, она смешалась с толпой и направилась в сторону переулка, где был тайный проход. Какой-то прохожий задел ее плечом, да так сильно, что Анна чуть не рухнула на мостовую.

- Простите, госпожа, - произнес кто-то на ухо.

Анна резко обернулась, пытаясь отыскать в толпе владельца этого голоса. Все тщетно: его здесь нет. Стряхнув с себя наваждение, она поправила на голове капюшон и направилась дальше. Вопреки желанию успокоиться, она поняла, что ее трясет. Слишком многое произошло за последние недели. И она уже не так молода, чтобы без последствий переживать все это. Ей померещилось. Просто померещилось и все.

Анна прижала сумку к животу, когда поняла, что на сумке что-то есть. Она шмыгнула в подворотню и достала сумку из-под плаща. Мягкая кожа была проколота толстой булавкой, на которой висел небольшой листок бумаги.

Анна достала острие булавки и прочла надпись на бумаге:

«Ĉu vi ankoraŭ min amas, Anna?»

- Нет… - прошептала Анна, прижимая записку к груди. – Господи, что же это…

Она спрятала листок и булавку в сумку, прислонилась к стене и прижалась лбом к холодной каменной кладке.

- Защити… Господи, помилуй меня…

«Ты все еще любишь меня, Анна?» - шептал его голос на ухо. «Ты все еще любишь меня, Анна?»

***

Аврору разбудила тихая музыка, которую включила Джослин. Потерев глаза, она присела на диване и размяла затекшие плечи. Стоит подыскать приличный наряд: госпожа Терра будет недовольна, если Аврора заявится на ужин в костюме.

Она встала и направилась к шкафу с одеждой. Взгляд ее упал на валяющийся на полу бумажный шарик. Это же надо быть такой идиоткой, чтобы не попросить Париж сначала показать ей карту, прежде чем деньги платить!

Аврора подняла с пола карту и расправила измятый листок, с прискорбием разглядывая намалеванные звезды над тропами. С первого взгляда карта показалась простым издевательством над теми, кто хоть раз видел карту троп к морю на Севере. И вдруг, картинка перед ее глазами сложилась сама собой.

Аврора бросилась к столу и схватив перо стала выводить линии на бумаге, соединяя звезды между собой. Взглянув на то, что получилось, Аврора едва сдержала вопль.

«Aŭroro». Ее имя на языке предков. Это имя изгибалось на карте, огибая тропу, ведущую к морю через горную гряду. Но, на пути к морю на Севере нет горных перевалов. Там вообще нет гор. А здесь, с обеих сторон, они были…

- Господи… Это же…

Аврора прижала листок к груди и стала часто дышать. Нужно спрятать его. И загрузить в базу данных Джослин. Господи…

Спустя пять минут, Аврора шагала по туннелю, ведущему к лестнице на первый этаж борделя. Оказавшись в коридоре первого этажа, она осмотрелась по сторонам: Париж нигде не было видно. Что ж, придется идти к ней в комнату.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Аврора тихо поднялась по лестнице на второй этаж и, шмыгнув по переходу над увеселительным залом внизу, оказалась в коридоре с комнатами девиц. Остановившись перед дверью в комнату Париж, Аврора позвонила в колокольчик. Не нужно было обладать чутким слухом, чтобы слышать, что делается внутри. Париж, похоже, отрабатывала хлеб на славу (судя по громким стонам и вздохам ее клиента). Аврора медленно выдохнула и отступила на шаг назад: вскоре все это закончится и Париж освободится. Звук глухого удара и последовавшие за ним вопли заставили Аврору передумать.

- Потаскуха дрянная! Рот свой закрой!

Аврора с ноги вынесла дверь и спокойно вошла внутрь.

-А-а-а!!! – завопила Париж, стоящая на коленях и пристегнутая кандалами к железной спинке кровати.

Ее клиент, Прокопей, которого Аврора хорошо знала и который жил на соседней улице с ее родителями, замер позади Париж с черной палкой в руке.

- Какого… - пробурчал он, отстраняясь от Париж и пытаясь прикрыть «хозяйство», которое при виде Авроры сдулось и рухнуло вниз.

Аврора присела в кресло напротив кровати и, грациозно закинув ногу на ногу, указала Прокопею пальцем на дверь:

- Жене и детям вашим ничего не скажу, но посрамились бы, дядя Прокопей… Ей же двадцать лет всего… Как дочери вашей старшей…

Прокопей молча поднял с пола штаны и стал их натягивать.

- Только рот раскрой, и я всем расскажу, где ты подрабатываешь, потаскуха хренова!

Аврора с кресла поднялась и к Прокопею подошла. Голову на бок склонив, она улыбнулась. Звякнули браслеты и кольца Авроры отпечатались на щеке мужика, как на горячем сургуче. Он рухнул на пол и стал отползать к стене. Париж заверещала, как резанная. А Аврора скривилась и, сплюнув под ноги Прокопею, повернулась лицом к Париж.

- Рот закрой, пока я его не заткнула!

Париж умолкла, а Прокопей, схватив рубаху, стал отползать к двери.

Аврора к нему повернулась и бровь вскинула:

- А ты деньги заплатил?

- Заплатил! - проревел Прокопей, бросаясь в дверной проем.

- Заплатил? – переспросила Аврора у Париж.

- Да, - ответила Париж и присела на пол, отстегивая кандалы. – Ну и дура же ты! Хороший ж мужик! Всегда на прощание пару монет оставлял!

- Вместе с чем-то еще в твоем заду, - скривив лицо, ответила Аврора и с ноги дверь в комнату закрыла.

- Так с чего шум такой подняла? – спросила Париж, вставая на ноги и халат на плечи накидывая.

- Расскажи мне про клиента, который карту тебе нарисовал.

Париж засмеялась и покрутила пальцем перед обнаженной грудью, давая понять, что так просто ничего говорить не станет.

- Хочешь, чтобы я каждый раз к тебе в комнату вламывалась? Я ж могу, Париж! Буду сидеть, караулить тебя и мужиков твоих! Вот тогда к тебе клиент пойдет!

- Тебе ума на это хватит, - задумчивым тоном произнесла Париж. – Ладно, что ты хочешь о нем знать?

- Кто такой, как звать? Что делал здесь и как платил?

Париж к тумбочке подошла и взяла портсигар в руки. Достав папироску, она закурила и на кровать присела.

- Странный он был, мужик тот. Пришел с утра. Выпил пару рюмашек. Попросил кого-нибудь из девиц. Ты знаешь, я мужиков зрелых люблю. Вот и пошла.

- Сколько бы ты лет ему дала?

- Не знаю, - пожала плечами Париж. – Волос его темный седина знатно побила, но морщин на лице не много. Лет сорок пять дала бы, может, пятьдесят. Красивый мужик, не из рабочих. Я даже поначалу удивилась, когда он сказал, что пару дней назад из похода воротился.

- Почему ты решила, что он не из рабочих?

- Руки холеные у него были, без мозолей. Ногти аккуратно пострижены, грязи под ними не видать. Зубы белые, ровные. Одежда да обувь чистые. Да и вообще, - хмыкнула Париж, - пахло от него хорошо: не то мылом пахучим каким, не то травами какими-то.

- Во что он одет был?