Скелеты в шкафу - Ольга Болдырева

– Одна проблема, – в тон ей откликнулся я, – чаще всего они именно заговорами и оказываются. Ладно-ладно, только не елозь так, а то неудобно, с мыслей сбиваешь.

Альга хмыкнула, но послушно замерла.

– Итак… – начал я и снова замолчал, думая, как бы интереснее оформить свои мысли. – Давай вместе поразмышляем, заодно и посмотрим, у кого в этой комнате паранойя, а у кого безобидные подозрения. Вдруг ты что-то более логичное подскажешь?

От такого заманчивого предложения Альга отказываться, конечно, не стала.

– Хорошо, даже на желание спорить не буду, – согласилась воровка. – Только ты начинай уже размышлять, а то я засну и не узнаю самого интересного!

– Вот смотри…

Тут Альга меня снова перебила:

– А просто слушать нельзя? – и недовольно поерзала, сминая одеяло.

– Ты невыносима… Делай что хочешь, но еще раз решишь как-нибудь сострить и сама будешь думать, а я пойду обратно в те покои – спать, – пригрозил я.

Надо сказать, воровка особо не устрашилась, но ничего отвечать на это все-таки не стала. Я широко зевнул, размышляя о том, что иногда на Альгу находит что-то непонятное, и женщина не может ни одной фразы оставить без своего комментария. Хорошо хоть, проходят эти приступы достаточно быстро.

– Так вот. Что Алив могла нам сказать демонстрацией своей осведомленности? – задал риторический вопрос. – Рассматриваем ситуацию: мы пробрались на вражескую территорию и принялись подслушивать разговор императора. Затем пришла творец, какое-то время тянула пса за хвост и делала вид, будто сама не знает о посторонних ушах, и вдруг неожиданно нас сдала – мол, вон они, шпионы, берите их тепленькими. И если бы Чар специально не замешкался, нас бы успели поймать… Главный вопрос в том: знала ли Алив, что император так поступит, или нет?

– А это важно? – Кажется, Альга нахмурилась, пытаясь понять, куда же я клоню.

– Очень.

– Хорошо, – женщина кивнула, – допустим, Пресветлая мать знала о том, что нам нарочно позволят сбежать. Ты ведь именно так решил, Оррен, да?

– Что я решил, не самое важное, мне интересно твое мнение.

– Я думаю, что творцы всегда просчитывают все на несколько ходов вперед, и если между собой могут пропускать детали, то когда дело касается людей – никакой непредсказуемости наш выбор для них не представляет. Алив не могла не знать, что Чар позволит нам убежать. Ты сам говорил, что он не хочет войны, а значит, принятое им решение не было спонтанным импульсом. Да, если тебе интересно мое мнение, – Пресветлая мать прекрасно знала, что последует за ее фразой.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я. – Приятно знать, что не я один пребываю в полной уверенности, что являюсь открытой книгой, в которой очевидно даже то, что написано между строк, и как ни пытался бы это изменить, все равно ничего получиться не сможет.

– Нет, – не согласилась Альга, – тогда бы они мучились от страшной скуки и к нам даже не приближались бы. Думаю, какой-то процент неожиданности все же есть, просто творцы – замечательные стратеги и к тому же прекрасно умеют разбираться в людях. Дальше давай, а то скоро вставать, а ничего интересного я еще не услышала. Хотя подожди! – Альга подскочила на кровати, ощутимо ткнув меня локтем в солнечное сплетение.

Еще несколько секунд она сидела на кровати, глядя в темноту, потом все-таки решила поделиться озарившей ее мыслью:

– Все, что произошло, надо повернуть! Алив специально создала этот момент, чтобы о чем-то нам… в смысле тебе, сказать… Так?

– Именно так, – согласился я, улыбаясь. – Значит, не один я страдаю паранойей.

– Получается, что если Чар помог нам, – не обращая на мою насмешку внимания, продолжила Альга, – то среди нас есть тот, кто помогает эольцам? Но зачем Пресветлой матери нам помогать?

– Она помогает не нам, а себе. Все-таки Лирия – это ее песочница, просто ей нужно получить какой-то результат, для которого и был поставлен весь этот спектакль, эольцы только средство, а не цель. Цель где-то среди нас… Хотя я не сказал бы, что Алив пыталась сказать именно про предателя, если еще раз взглянуть на ситуацию, то Чар не догадывался, что творец поддельный, и все-таки пошел против воли «Хель», а вот жрец, наоборот, обо всем знал. Это прозвучит очень глупо, но тот, на кого нам так изящно намекнула Алив, скорее всего, не догадывается, что поступает нехорошо.

– Ой-ой-ой! – тут же запротестовала Альга, смешно мотая головой. – Вот от таких заумностей лучше воздержаться. А то так у нас получится, что Алив, которая «Хель», на самом деле все-таки Хель, пытающаяся притвориться Алив, изображающей из себя Хель.

– Э-э-э… – Все-таки хорошо, что в темноте воровке не было видно моего лица – наверное, в этот момент выражение на нем было соответствующее. – Ладно, от заумностей воздержимся. По закону подлости это будет именно тот человек, на которого мы подумаем в последнюю очередь, – пожаловался я непонятно кому.

– Ливий? – тут же предположила Альга.

– Почему? – опешил я, пытаясь представить немолодого орденца, ярого почитателя Пресветлой матери, в роли заговорщика и помощника убийцепоклонников.

Не получилось.

– Потому что именно на него мы бы и подумали в последнюю очередь. Эриам тоже не подходит. И Рик такого не сделает. Кто еще?

– Ты, например, – не удержался я. – Помнишь, как Василий про Маришку сказал, когда они с Юлькой столовую в академии разорили? Именно что омут-то тихий, а кто в нем засел – никогда не узнаешь, пока сам не влезешь и не начнешь мутить воду.

– Да-да, ты меня раскусил, сдаюсь, – сонно пробормотала она, не оценив по достоинству мою попытку пошутить. – Завтра еще раз на всех них полюбуемся – подумаем.

Альга еще немного повозилась на кровати, пытаясь перетянуть на себя большую часть одеяла и сделать из него уютный кокон, потом устроила руку поперек моей груди, словно подтверждая права собственницы на данное герцогское тело, и уже через несколько минут дыхание женщины выровнялось, подсказывая, что она уснула. А я так и продолжал лежать, разглядывая черное пятно полога и боясь пошевелиться, чтобы не нарушить сновидения Альги.

Вот и задала же нам Алив задачку!

Дом женщины, которую признали ведьмой, впустившей в деревню плакунью, сожгли сразу же, как охотники забрали все свои вещи и перебрались на постоялый двор. Свободные комнаты в нем нашлись подозрительно быстро, но уставшую компанию это совершенно не заботило. Они даже отказались вместе с деревенским священником обследовать перед сожжением обиталище убийцепоклонницы. Староста, уже под утро, когда принес тяжелый кошель с их гонораром, рассказал, что у хозяйки дома чего только не обнаружилось в подполе: от переломленных даров до запрещенных трав.

– Ну туда Матье и дорога, – зло скривился староста, поминая нелюдимую женщину. – Хорошо, что нежить и ее забрала к Хель, путь за все грехи отвечает. – Он кинул еще один тоскливый взгляд на деньги, которые Рит уже убирал в свою сумку, и поспешил уйти, чтобы не мешать отдыху охотников.

Юльтиниэль поспешила опустить глаза в пол, вспомнив, что обещала отказаться от своей доли, но как-то не вовремя смешалась, задумавшись, как красивее оформить речь; староста успел кошель передать, и полуэльфийке вдруг стало неудобно заново делить и пересчитывать деньги. Рит только усмехнулся, словно говоря, что ничего другого от лучезарной княжны не ждал.

После того как староста ушел, в который раз поблагодарив охотников и сказав, что если еще что-нибудь господам понадобится – вся деревня к их услугам, – они наконец смогли перевести дух.

Талли еще до этого устроили во второй комнате (сразу, как перезнакомились): эльф по-прежнему пребывал в беспамятстве, но, по словам старого целителя, жизни Таллиэля ничего не угрожало. Альга отлучилась к нему, чтобы проверить пострадавшего друга и сменить бинты. Вернувшись в выделенный для девушек номер, она растянулась на кровати у окна, сказав, что на этом считает свой долг выполненным и остальное пусть они делают сами, а Альга полежит и посмотрит. У Рита зверски болела голова (он отделался легким сотрясением), правда, выпив какой-то остропахнущий настой, мужчина сказал, что к следующему вечеру все пройдет.

Кристиан же пока скромно пристроился на кровати Юльтиниэль, в разговоры не встревал и всячески пытался показать, какой он хороший и примерный. На его лице отчетливо читалось выражение полного превосходства, словно он познал все тайны мира, но делиться ими не собирался. Крис улыбался, наверняка думая, что его улыбка была образцом благожелательности, хотя из-за неправильного прикуса к месту скорее бы подошел эпитет «зловещая», поскольку оный придавал императору вид классического злодея, который заманил героев в западню и предвкушал скорую расправу над ними.

– Придется поделить гонорар на пятерых… – задумчиво пробормотал Рит, потирая затылок и морщась от боли. – Или вообще весь отдать вам, Эльрад: если бы не вы, пришлось бы нам сегодня упокоиться в темных, уютных могилах.