Том 7. Стихотворения - Федор Сологуб

«К тебе подъемля руки…»

К тебе подъемля руки,Зову твою любовь.  В мечтаньях ярких — муки,  Нагое тело, кровь.Томления разлукиВ душе проснулись вновь.  К тебе подъемля руки,  Зову твою любовь, —Припоминаю жадноТвоих очей лучи, —  Но пытка беспощадна,  Свирепы палачи.Минуты беспощадноСверкают, как мечи.  Лобзают тело жадно  Свистящие бичи.Я бледными губамиЗову твою любовь, —  Багряными струями  Ползёт и стынет кровь, —Но бездна между нами, —Ей не закрыться вновь,  Холодными губами  Зову твою любовь.

«Лёгким движеньем бессильной руки…»

Лёгким движеньем бессильной рукиНовое русло из мощной рекиТы отворила, и длинный каналБыстро рекой многоводною стал.

Лёгким движеньем иль словом однимЧасто мы дело большое творим,Если стихийная воля за нас,Если настал исполнения час.

«Из кадильницы с ладаном — дым благовонной волною…»

Из кадильницы с ладаном — дым благовонной волною.Погребальный обряд совершается трудно и больно.Погребальные песни протяжно звучат надо мною.Содрогаясь душой боязливой, тоскую невольно,

И томит меня ужасом вьющийся в воздухе ладан,Сиротливой тоскою томят меня чьи-то рыданья.Над раскрытой могилой душою моей не разгаданПотаённый удел отошедшего в вечность созданья.

«Влачится жизнь моя в кругу…»

Влачится жизнь моя в кругуНичтожных дел и впечатлений,И в море вольных вдохновенийНе смею плыть и не могу.

Стою на звучном берегу,Где ропщут волны песнопений,Где веют ветры всех стремлений,И всё чего-то стерегу.

Быть может, станет предо мною,Одетый пеною морскою,Прекрасный гость из чудных стран,

И я услышу речь живуюПро всё, о чем я здесь тоскую,Про всё, чем дивен океан.

«На закат, на зарю…»

На  закат, на зарюДолго, долго смотрю.

Слышу, кровь моя бьётсяИ в заре отдаётся.

Как-то весело мне,Что и я весь в огне.

Это — кровь моя тает,И горит да играет

Над моею горой,Над моею рекой.

Вот заря догорела,Мне смотреть надоело,

Я глаза затворил,Я весь мир погасил.

Всё во всём

Если кто-нибудь страдает,Если кто-нибудь жесток,Если в полдень увядаетЗноем сгубленный цветок, —

В сердце болью отзовётсяИх погибель и позор,И страданием зажжётсяОпечаленный мой взор:

Потому что нет иногоБытия, как только я;Радость счастья голубогоИ печаль томленья злого,Всё, во всём душа моя.

«Под звуки дивной арфы…»

Под звуки дивной арфыДавид псалмы слагал,И в это время ветерСмиренно умолкал,И птицы петь не смели,И воды не текли, —Одна хвала звучалаВо всех концах земли.

Когда ж он утомитсяТворца земли хвалить,Тогда повсюду птицыСпешат его сменить,И воды заструятся,Создателя хваля, —Хвалой многоголоснойНаполнится земля.

Больная жена

Ты больна, но вся прекрасна, как мечта.Ты святою тишиною повита.

Нет огня в твоих потупленных очах,Нет лобзаний и улыбок на устах.

Мне не снять с тебя венчальный твой убор,Не зажечь стыдом мне твой невинный взор.

Нет, мой друг, ты будешь мирно почивать, —Стану я твой чуткий сон оберегать.

Люди злы, и нас с тобою осмеют.Мы не пустим их в наш радостный приют.

«Вижу зыбку над могилой…»

Вижу зыбку над могилой,Знаю, — мать погребена,И ребёнка грудью хилойНе докормит уж она.Нет младенца в колыбели,Крепко спит в могиле мать, —Только зимние метелиСтанут зыбку подымать.

Эта зыбка и могила, —В них мой образ вижу я:Умерла былая сила,Опустела жизнь моя, —Кто-то вынул сон прекрасныйИз души моей больной,И томит меня безгласной,Бездыханной тишиной.

«Какие злые перемены!..»

Какие злые перемены!Зачем же вас я должен знать?Опять меня замкнули стены,Я каменеть начну опять.

И шум и грохот воздвигаюОпять на улицах моих,И понемногу забываюО тишине ночей лесных,

И учреждаю я торговлю,И зажигаю фонари,И забываю сад, и кровлю,И свежесть утренней зари.

«Я — бог таинственного мира…»

Я — бог таинственного мира,Весь мир в одних моих мечтах.Не сотворю себе кумираНи на земле, ни в небесах.

Моей божественной природыЯ не открою никому.Тружусь, как раб, а для свободыЗову я ночь, покой и тьму.

«Одно моё спасение…»

Одно моё спасениеВ больной моей судьбе —Господне попечениеО суетном рабе.

Он голову склонённуюОгнём грозы обвил,И плоть изнеможённуюБессильем поразил.

Он сжёг мои желанияПылающим огнём,И сплёл мои страданияТерзающим венцом.

Молитвою усердноюДуша моя горит.Рукою милосердноюГосподь меня хранит.

Ведёт меня медлительноОн верною тропой.Тоска моя томительна,Молчанье надо мной.

Иду в Отцовы дальные,Блаженные края,И дни мои печальныеБлагословляю я.

Одно моё спасениеВ больной моей судьбе —Господне попечениеО суетном рабе.

«Он промечтал всю ночь, пока в его окно…»

Он промечтал всю ночь, пока в его окноНе бросил мутный день рассеянные взоры  Сквозь полотно  Дырявой шторы.

Он промечтал всю ночь о счастьи неземном,О счастии вовеки невозможном  Здесь, в этом крае злом  И ложном.

Тихие стены

Приветствую тихие стеныОбители бедной моей.В миру беспощадны измены,Уйду я в забвенье скорбей.

И что здесь меня потревожит?Жестокие раны горят,А время их муки умножит, —Мне ваша ограда поможетИ муки меня закалят.

Замкнитесь же, тихие стены,Спасите, спасите меняОт вечной, коварной измены,От тусклого, скудного дня.

Лесная тропа

Темнеет лес вокруг, угрюмо-безответный.Печальный голос мой молчаньем заглушён.Бреду лесной тропой, едва-едва заметной,И мрак ползёт ко мне, ползёт со всех сторон.Тихонько я бреду, — моей мечте заветнойЕщё я верен всё, ещё гоню я сон,Мечтою сладостной и, верю я, не тщетнойИ очарован я, и сладко опьянён.

Дыши тоской и злом, и чудища седыеСуровый, злобный лес, воздвигни на меня,Ропщи и угрожай, шепчи мне речи злые, —Я всё иду вперёд, томлений не кляня,Как верный пилигрим, к вратам Ерусалима, —И я пройду, о лес, пройду бесстрашно мимо!

Тёмный час

В тёмный час тоска меня томила,В тёмный час я пропил слёз немало,  Но не смерть меня страшила,  Не могила ужасала.

Я о жизни думал боязливо,Я от жизни в тёмный час таился,  Звал я смертный час тоскливо,  О могиле я молился.

По земному по всему раздолью,По земному лику — скорбь да горе.  Но не вверюсь своеволью, —  Приберёшь меня Ты вскоре.

«Не страстные томления…»