Мириал. В моём мире я буду Богом - Моника Талмер

Время летело незаметно, и скоро солнце село и на небе зажглись звёзды. Я подумал, что нас видело достаточное количество людей, и уже пора уходить и в одиночестве предаваться раздумьям и мечтам. Повернувшись, чтобы позвать официанта, я замер, не веря своим глазам — в ресторан вошли Элли с Алексом и сели за соседний столик!

Вежливо кивнув мне, Элли стала изучать меню, а Алекс, делая вид, что меня не видит, раскуривал толстую сигару.

— Пойдём отсюда, Гэл, -сказала Мерс, -надо уметь с честью проигрывать.

Элли решила объявить мне войну. Я не ожидал такого поворота событий. Ей это было вполне по силам, ей, но не мне.

Керт стоял у моей двери в почтительном поклоне.

— Мы договорились быть вежливыми, Гэл, -сказал он, поднимая голову.-Видишь, как я стараюсь.

— Господи, Керт, как же ты не кстати!-В отчаянии сказал я.-Приходи завтра, идёт?

— Как бы не так! Завтра будет уже неинтересно. Ну нужно мне, понимаешь, Гэл, нужно.

— Проклятие! Я не стану с тобой говорить.

— А придётся. Что-то ты так расхлопотался в последнее время, что я не успеваю следить за событиями.

В его голосе слышалась издёвка, и меня стало слегка подташнивать. Его внезапные появления отравляли всю мою жизнь и доводили почти до безумия, к которому я был и без того близок. После разговора с ним я чувствовал себя полным идиотом, и, что самое худшее — обиженным, несчастным и беспомощным идиотом. Керт стал для меня наваждением и угрозой.

— Ты строишь планы, да, Гэл?-Доверительно поинтересовался он.-Ничего не добившись своей смазливой физиономией, пытаешься блеснуть своим ничтожным разумом? И, как всегда, не думаешь о последствиях?

— Думай о них ты, если хочешь.

— Вот я как раз и думаю, -поделился со мной Керт.-Понимаешь, всё задумано заранее, а ты трепыхаешься и нарушаешь весь процесс. От этого могут произойти сбои, измениться судьба. Ты думал об этом, когда-нибудь? Или в последнее время твой мыслительный центр переместился значительно ниже твоей головы?

Я улыбнулся через силу. «Не груби, -говорил я себе, -даже если он начинает первый, не груби. Это обернётся против тебя.»

— Почему ты так меня невзлюбил?-Спросил я.

— С чего ты взял? Как раз я очень неравнодушен к твоей красоте, -серьёзно сказал Керт.-Жаль будет, если я останусь единственным её поклонником. Подумай, Гэл, -пока эта история не принесла тебе ничего, кроме огорчений. Не валяй дурака, смирись, и может ещё через пару лет Джек смилостивится и попросит Гейрана вставить тебя в какой-нибудь эпизод. А там, глядишь…

«Мне с ним не справится, -обречённо подумал я.-Ни за что и никогда. Он — сам чёрт.»

Зайдя в квартиру, я упал на диван и второй раз в жизни заплакал, как маленький ребёнок. Сам того не ведая, я попал в такую переделку, из которой уже не смогу выйти таким, каким был раньше.

Глава 7.

Скоро я уже не помнил, почему всё стало так, как сейчас. Мне было уже всё равно, и только боль, о которой я раньше не знал, мешала мне дышать. Я сам угодил в ловушку, которую приготовил для Элли, и никакая Мерс не могла меня от этого спасти.

«Между прочим, это даже к лучшему, -говорил мой разум голосом мистера Джека.-Неудача с Элли не нарушит Замысел, и обещания мистера С. останутся в силе. Я буду знаменит, и Бог с ней, с этой Элли. Пусть она будет первой и последней моей неудачей.»

«Может, когда я буду знаменит, мне станет хоть чуточку легче?-С надеждой вопрошало моё сердце голосом Мерс Сейлор.-Может, тогда я смогу хоть иногда думать о чём-нибудь другом?»

«А кто тебе вообще сказал, что ты станешь знаменит?-Удивлялся Керт Хорбл голосом моих сомнений.-Если бы для тебя хотели что-то сделать, то сделали бы это уже давно, а не запугивали бы до смерти и не ставили бы условия. Теперь им легче всего — они откажутся от своих обещаний и объяснят это тем, что ты совершил ошибку и нарушил их Замысел.»

«Жизнь — вообще полная бессмыслица, -во мне начал вырисовываться философ, говорящий грустным голосом Алекса Коршунова.-Твой лучший приятель встречается с девушкой, которую ты любишь, и все делают вид, что так должно быть. И ты делаешь вид, потому что тебе больше ничего не остаётся. И Дик Стоун занимает ТВОЁ место — подумаешь! Всё летит к чертям, ну и что? Ты ведь сам знаешь, что так и должно быть.»

День за днём, наблюдая за Алексом и Элли, которые оказывались всюду, куда по делам посылал меня мистер Джек, я уже начинал волноваться, когда вдруг где-то их не находил. Тогда мне становилось страшно от того, что это уже не игра, что они делают это не на показ, а для самих себя.

«Ты проиграл, -говорил я себе.-Гэл Бронкс, ты проиграл. Признай это и одолжи у Мерс её таблетки.»

Они вели себя более чем естественно, здоровались со мной и даже спрашивали, как дела. Я не знал, что творится в их душах, но моя — просто горела в адском пламени. Им совершенно определённо было хорошо вдвоём — они разговаривали, улыбались, и часто шептали что-то друг другу на ухо.

Часто они уходили прямо у меня перед носом, а я с трудом удерживал себя, чтобы не броситься за ними вслед. Я был согласен терпеть эту пытку, только чтобы они были перед глазами.

Не знаю, было ли заметно со стороны, что творится со мной, но почему-то я был уверен, что даже самая лучшая игра не сможет скрыть разбитое сердце от того, кто его разбил. Это чувствуется всегда каким-то непостижимым образом, и скрыть это можно даже от самого себя, но один человек на всём белом свете всё равно будет знать правду.

Элли победила меня, но она проиграла. Сама того не ведая, она ходила по краю пропасти.

Я успокаивал себя тем, что Элли его всё равно не полюбит, но сомнения изгрызали меня до самых костей. Мог вмешаться Керт и в самый неподходящий момент вернуть Элли чувства, или Алекс силой своей гениальности найдёт какой-то выход. Ему всегда нравилась Элли, стоит вспомнить, как он издевался надо мной, когда был полноценным. Он запросто может что-то придумать, и я останусь совершенно один, поверженный и наголову разбитый. А что, если Керт специально придумал этот хитроумный план, чтобы вынудить меня отступиться и отдать Элли Алексу? Конечно, слишком много мороки ради одного романа, но ведь я сам недавно узнал, какими сильными бывают роковые чувства.

Боялся я того, что Элли может влюбиться в Алекса или надеялся на это? К моему позору, ревность заглушила во мне голос рассудка, и даже то, что пробуди Алекс в сердце Элли роковую страсть, избавит её от небесной кары, являлась более чем жалкой альтернативой моим мукам. Страшнее всего на свете было это напряжённое ожидание и мучительная безнадёжность.

Однажды, не видя их несколько дней, я совершенно потерял над собой контроль. Моё воображение рисовало ужасные картины, и я хотел одного — избавиться от этого наваждения. Взяв дубликат ключей от квартиры Алекса, я решил раз и навсегда выяснить наши отношения. Звонить я боялся, потому что он мог мне не открыть, и тогда бы я лёг на пол возле двери и умер на месте.

Надо было выяснить, на каком я свете, и если Элли успела полюбить Алекса — смириться с тем, что я повторю судьбу Мерс. Главное — узнать это сейчас, чтобы завтра это уже стало прошлым. Тогда жить станет намного легче, и то, что будет постепенно от меня удаляться, я уже не буду стараться вернуть и не буду больше сгорать от несбыточных надежд.

Ключ вошёл легко, и дверь поддалась. Замерев на секунду, я прислушался. В квартире стояла тишина, и я толкнул дверь и вошёл внутрь.

Меня поразила совершенная темнота и отдалённые звуки капающей воды.

«У Алекса, наверное, протекает кран, -пронеслась у меня в голове мысль.-Надо будет сказать…»

Я долго водил рукой по стене, ища выключатель. Совершенно безрезультатно — на всех возможных местах его не было. Господи, ну почему же было так темно? Ведь ещё даже не наступил вечер!

Наверное, в квартире никого не было, и мой пыл поугас. Я уже было собрался выйти и закрыть дверь, как вдруг почувствовал какой-то знакомый запах. Пахло не человеческим жилищем, не кожей, не деревом, не сигаретным дымом — пахло чем-то затхлым и неживым. Поражённый страшной догадкой, я сделал шаг в темноте и провёл рукой по стене подальше от двери. Так и оказалось — стена была шероховатой и влажной, покрытой липкой сыростью.

Я пулей вылетел за дверь и прислонился к стене, тяжело дыша. Вот я и обнаружил, где находился склеп моего мучителя Керта Хорбла! Они с Алексом явно были гораздо ближе, чем это казалось на первый взгляд!

Это объясняло всё — и постоянное сидение в баре по вечерам, и его грустные глаза, и его безнадёжность. Алекс любил Керта, каким бы ни правдоподобным это не казалось, но именно так всё становилось на места в этой запутанной головоломке. Алекса как такового просто не существовало — он был лишь клубком отчаяния и боли, безнадёжности, тоски и угрызений совести. Алекс любил Керта, созданного им, Алекс любил порочную часть своей личности больше, чем самого себя!

Я представил, как долгими ночами в период отдыха, глядя на безжизненное тело Керта в стеклянном гробу потолстевший и обнаглевший Алекс плачет, как ребёнок. Представил, как оживший вновь Керт диктует ему свои истории, а он записывает, сидя на холодном полу в храме в честь своего божества. Потом Керт ложится спать в свой стеклянный гроб, а Алекс устраивается рядом на грубой подстилке, проклиная всё на свете, но не в силах освободиться от его страшной власти.