Испытание Тьмой - Петр Верещагин

В заботах об ораве юных северян время проходит гораздо быстрее, чем обычно. Эйрику и паре его дружков уже по двенадцать, и Кетиль берет всю троицу на свой драккар – викинги начинают смолоду. Тебя взять на борт ярл отказывается – это и понятно, «сухопутным крысам» на боевых драккарах делать нечего, – но помешать чародею он не в силах: ты попросту скрываешься под обычным покровом невидимости и стараешься ни с кем не сталкиваться, благо судно у Кетиля довольно просторное. Как-то он хвалился, что мастера создали для него точную копию величайшего корабля Севера, каковым был Frani Ormr,[31] принадлежавшего Сигурду Змееглазому, знаменитому сыну еще более знаменитого Рагнара Кожаные Штаны. Рагнара, селундского конунга,[32] ты помнишь: он у викингов считался и считается посейчас самым великим вождем, этаким северным Каролусом Магнусом.[33] Сигурд, возможно, и был великим викингом, но слава к нему пришла уже явно после твоего ухода в иной мир – во всяком случае, ты о нем не слышал; а поскольку нескончаемые северные саги о том, кто, кого, когда, за что и каким именно способом лишил жизни, не близки тебе по духу, ты и не страдаешь от своего незнания…

Плавание вначале проходит успешно, но потом ты начинаешь чувствовать неладное; в мореходном деле и навигации ты понимаешь весьма мало, но карту мира помнишь прекрасно, и уж во всяком случае, способен отличить север от юга даже с закрытыми глазами. Тебе совершенно непонятно, что Кетиль потерял в пустынной северной части океана, названного в честь затонувшей Атлантиды (каковой, правда, никогда в нем не было). Мало того, в этом районе океана нет даже островов, за исключением одного, который заперт маскирующими чарами и не показывается никому, кроме своего хозяина, а его полтора века как нет среди живых. Это ты знаешь точно, ибо тем хозяином был не кто иной, как Хравн-Отступник.

Кетиля, однако, совершенно не беспокоит даже неестественно пустынный океан – морские создания, нутром чуя сгущающиеся над драккаром тучи (не в Яви – в Нави), быстро покидают этот район…

Ты мысленно приказываешь Эйрику подготовиться. Юный викинг так и не научился нормальному мысленному общению, твои мысли он воспринимает как собственные, пришедшие откуда-то из подсознания (этого слова он, правда, не знает), однако невежество не мешает ему реагировать на пришедшие неважно откуда указания. Поскольку его черед грести еще не настал, Эйрик устраивается у подножия мачты, на крышке сундука с оружием – так оно и вперед удобнее смотреть, ибо на нос, на самое почетное место, мальчишек еще не допускают.

Удар приходит не сверху, как ты ожидал, а снизу. Корабли викингов не отличаются особой прочностью, выигрывая за счет скорости и гибкости – и драккар рассыпается в щепки, подбросив в воздух всех своих «пассажиров». Вместе со всеми в воздух подбрасывает и тебя, но думаешь ты почему-то не о ближайшем будущем, а о далеком прошлом. Очень далеком… о том, что описал Абдул аль-Хазред:

«Чудовищный Ктулху восстал из глубин и обрушил всю свою ярость на Хранителей Земли. И тогда Они, сковав его ядовитые когти могучими заклинаниями, заточили Его в подводном городе Р'лие, где Он будет спать сном смерти до конца Эона.»

Одно из двух, заключаешь ты, подхватывая «на лету» потерявшего сознание Эйрика и осторожно опускаясь на бурлящую поверхность воды промеж щупалец исполинского кракена – чудовища, каких люди не встречали уже много веков. Или указанный Эон, сиречь отрезок времени протяженностью тысячелетий этак в десять, уже закончен, или «сон смерти» Ктулху, не напрасно именуемого Повелителем Грез, видят еще кое-какие из потомков Древних, по-прежнему живущих на дне Мирового Океана. Скорее второе, ибо Эон закончится не ранее, чем рухнут Серебряные Врата. Впрочем, полной уверенности в этом у тебя нет: несмотря на многократные подтверждения прочности Печатей на Серебряных Вратах Пустоты, несмотря на явную слабость проникавших Извне образов и Слуг Древних (освободись Они, ты бы не пережил и одного такого столкновения) – все это может быть частью Игры, элементом громадной мозаики вселенского масштаба.

Игры, в которой тебе не отведено даже роли пешки. Ты в этой Игре можешь стать в лучшем случае ставкой, той самой фишкой для покера, чем-то вроде разменной монеты…

Выкашливая воду из легких, Эйрик наконец приходит в себя.

– Что… случилось? – выдыхает он (ты, конечно, давно отбросил невидимость).

– Кракен. – Сей монстр северянам известен лишь по сагам, но они воспринимают саги не так, как прочие народы – свои легенды. Северяне считают эту сложную смесь ритмической прозы и образной поэзии неким аналогом хроник, описанием реальных событий прошлого. И потому часто верят во многое, что другим кажется сказками. Иногда эта точка зрения заставляет викингов выглядеть великовозрастными бородатыми детьми, но не сейчас.

Эйрик мрачно кивает.

– Остальные? – безнадежно спрашивает он.

– Надеюсь, они утонули.

– Что?!! НАДЕЕШЬСЯ?!!

А голосок у него уже сейчас такой, что за версту слышно. Криков ты терпеть не можешь, и обычно те, кто разговаривают с тобой «на тонах», очень об этом сожалеют. Эйрика ты на сей раз прощаешь.

– Надеюсь, – подтверждаешь ты. – Потому что тогда их смерть была быстрой. Кракен не сразу убивает тех, кого проглотил – он ведь питается не только плотью…

Сузившиеся глаза юного викинга подобны осколкам голубого льда, венчающего вершины Железных Гор.

– Это еще одно порождение Локи?

– Нет, к вашему Богу Огня этот гад имеет весьма отдаленное отношение. Кракен – из младших слуг Древних. И мало верится, что он оказался около драккара по чистой случайности.

Эйрик снова кивает, приняв информацию к сведению. О Древних ты кое-что рассказывал еще в самом начале вашего знакомства, подавая это как «историю, которая случилась столь давно, что не осталось никаких следов ее реальности» – мальчишки, естественно, сочли это сказкой, да ты и не надеялся на мгновенное понимание. Только тот, кто видел детей Старого Мира «в деле», может воспринимать описание черных красок прошлой эпохи. По понятным причинам таких очень немного среди живых…

– Где мы? – наконец говорит он.

– Это остров, куда еще не добирался ни один корабль. Его иногда называют Островом Шести Бурь.

– Почему это вдруг «не добирался»? Один из предков моего рода, сын Рауда Кривого Гейредд по прозвищу Ворон, не только бросил тут якорь, но и прожил некоторое время…

У тебя от удивления едва не отвисает челюсть. Вот так так! Значит, Хравн некогда оставил потомство? И Эйрик – дальний родственник того, кому ты обязан выбором своего собственного Пути? Интересное совпадение (опять это слово!)…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});